Глава 1
В этом подвале было темно. Темно и тихо. С самого момента его создания мало что нарушало его покой. Подвал помнил время, когда он был всего лишь неглубокой ямой в земле, вырытой обыкновенными лопатами, правда, довольно широкой, а по его краям бегали маленькие человеческие фигурки с криками: 'О Ками! Мы ничего не успеваем! Зачем только эта девчонка заставила нас это строить!' Он также помнил, когда спустя всего лишь пару дней к нему подошел парень лет четырнадцати, одетый просто и неброско, окинул взглядом открывшуюся картину и, полуобернувшись, сказал мужчине в сером, стоящему позади него: 'Отлично! Такая работа для шиноби, в отличие от всего остального, меня устраивает. В вашей деревне мне уже нравится!'. Подвал помнил, как вновь прибывший, вместо того, чтобы ухватиться за лопату, сложил руки перед грудью, выкрикнул: 'Дотон!', хлопнул ладонями о землю... и почва, столь героически сопротивлявшаяся количеству работников, была вынуждена уступить удивительной внутренней силе этого человека, совершеннейшего подростка на вид... Земля плыла и пузырилась, перекатывалась волнами, собиралась морщинистой рябью, застывала в неудобных местах и вновь текла как река, повинуясь всего лишь одному взмаху ладони паренька, хрупкого лишь внешне. Подвал не успел заметить, как он оказался горазд шире и глубже, чем мог сам от себя ожидать, успел еще немного погордиться, а затем сверху на него легли плиты перекрытий, навсегда закрывая ему доступ к солнечному свету и делая его тем, что как раз только и может называться подвалом...
Побежали дни. Некоторое время сверху еще раздавался перестук инструментов и протестующий скрип дерева, превращавшегося в пол и стены, и, как и любая упорядоченная структура, не желавшего менять свою форму в угоду желаниям каких-то жалких людишек, которые не имеют даже годовых колец на стволе. Однодневки!.. Но труд, к коему способны только люди, победил и здесь - инструменты, все же добившись желаемого, умолкли и наступил покой. А потом пришел он...
Красноволосый парень по-хозяйски окинул подвал взглядом из-под мерцающего света смоляного факела, покосился на него, презрительно сплюнул, с силой воткнул горящую палку в землю, одним ударом закопав чуть ли не на полметра, подпрыгнул и хлопнул по потолку ладонью. Из-под руки разбежались тонкие черные линии печати, тут же засветившиеся ярким белым светом, а подвал, щуря на новосозданный фуин-светильник несуществующие глаза, понял - спокойные времена закончились. Но вот только рад он этому или нет - разобраться наш герой так и не смог...
Он оказался прав в своих предположениях. За прошедшее время он видел очень многое - как несколько десятков абсолютных подобий красноволосого хозяина тщательно разравнивали пол и стены, нанося на них странный рисунок, как сам оригинал прикасается к рисунку ладонями, застывает на несколько минут и стремительно выбегает за дверь, а все помещение от края до края заполняет неистово ревущее пламя, сплавившее все гладкие поверхности в черное стекло, которое остывало несколько часов... Подвал попробовал оценить свой новый дизайн со стороны и ему понравилось - не чета сырым дырам в земле, в которых только и ценного, что бочка прошлогодней вонючей квашеной капусты да пара сдохших от тоски крыс, бери выше - почти обсидиан, так-то!..
Как хозяин одно время приходил каждый день, сердитый и злой неделю подряд, создавал десяток копий, ставил им на спину и ладонь свои любимые рисунки, а потом они все выпускали из рук тонкие лучи холодного голубого света и кидались в атаку друг на друга... Эти сражения сначала заставляли нашего невидимого друга изрядно недоумевать, пока однажды во время такой стычки в раскрытую дверь подвала не вбежала красноволосая девочка, похожая на присутствующего, как только дочь может быть похожа на отца... Она с порога выпалила: 'Папа, там Таюя-чан в ванной, не может найти полотенце, она попросила принести! Я бы и сама справилась, но Акане-чан нужно помочь с фуин и мы будем с ней учиться ВСЮ НОЧЬ!' и тут же удрала. А на предплечьях хозяина вдруг вспыхнули четыре зеленых огонька, он стремительно рванул вперед, одним долгим и сложным, почти танцевальным, но занявшим всего секунду движением развеял весь десяток клонов разом и, не снижая скорости, выскочил за дверь. После этого он довольно долго не появлялся, а подвал обнаружил на своем полу рифленую хаотическую насечку оставленную ударами голубых лучей, не попавшими в цель, по которой оказалось очень удобно ходить, и полюбил вслушиваться в ежеутренний звон железа, долетавший с небольшой небольшой поляны перед домом даже сюда.... В общем, подвал мог бы порассказать о многом, чему он оказался свидетелем. Промолчал бы он только об одном - о темноте и тишине, про которые с такой жизнью он даже начал потихоньку забывать. О той самой темноте и тишине, царящей сейчас и здесь от пола до потолка...
Справедливости ради, нужно сказать, что темно было не везде. В центре помещения, скрестив ноги и устроив на коленях руки сидела фигура того самого красноволосого парня, так весело разбавлявшего скуку и одиночество инженерного сооружения последнее время. Но смотреть в ту сторону подвал опасался. Несмотря на полностью погашенные светильники под потолком, от парня исходило какое-то странное сияние, напоминавшее нашему герою времена, когда он был простой ямой и любил нежиться в теплых лучах восходящего солнца. Ничего неприятного в этом чувстве не было... Но вот то, что оно исходило не от дневного светила, а от обычного человека - изрядно нашего героя смущало и повергало в некоторый трепет. И, надо сказать, в этом чувстве он был не одинок...
Тени на краю подсвеченного пространства зашевелились и раздвинулись, позволяя увидеть, что в подвале, помимо неподвижного парня, находятся еще двое. Стройная девушка с такими же, как у парня, красными волосами, более светлый оттенок которых терялся в мельтешении теней, с беспокойством смотрела на парня в центре. Подвал с интересом оценил ту, ради которой хозяин не раз бросал все свои занятия в этом помещении, и, когда сломя голову, а когда и с достоинством, закрывал дверь с обратной стороны. Как-то раз девушка -Таюя - даже пришла прямо сюда и... 'Неужели здесь действительно так жарко, чтобы снимать с себя всю одежду?' - размышлял погрузившийся в воспоминания подвал, следя тем не менее, чтобы обсидиановая поверхность оставалась безупречно черной. Будь он человеком, с чистым сердцем назвал бы ее настоящей красавицей, но с внутренними органами у земляной ямы было плоховато, поэтому приходилось молчать и жалеть, что хозяин имеет возможность мгновенного перемещения из любого места в любой момент, даже если у него заняты руки... и рот... и... Показалось, или в сплавленном стекле действительно проступило крохотное красное пятнышко? Да кто же она такая, что может заставить краснеть даже стены?...
Подвал быстро перенес внимание на стоявшего рядом мужчину лет сорока весьма мощного телосложения. Те, кто видел его в первый раз, вряд ли могли бы сказать о нем что-то определенное... Но подвал не обманывался его внешним видом, он помнил, что совсем недавно - пару месяцев назад в доме наверху гремела вечеринка, посвященная визиту посла Деревни, Скрытой в Тумане, для заключения Договора о намерениях. К концу визита приглашенная сторона имела весьма бледный вид, так и не покинув портовый город, и львиная доля заслуги в этом принадлежала именно мужчине. Особенно запомнились две фразы: 'Много говорить, не сказав ничего, это талант, Шин. Ты прирожденный дипломат!' и 'А потом Акира вежливо покашлял и сказал: 'Саба-сан*, видите эту печать? Она может обогревать дом и защищать его от сырости целый год... Что, вы не хотите покупать ее за пять тысяч рё и подождете, пока цена упадет? Саба-сан , я понимаю, что в Академии Шиноби не преподают экономику, но вам знакомо такое слово - дефицит?' Может, пацана выпороть?'
