До Кати наконец дошла его шутка о вокзале, и она улыбнулась.

– Уже лучше, – похвалил Селгарин. – Такая красавица, как вы, Катя, должна улыбаться, а не хмуриться!

«Льстит, – подумала Катя. – Причем льстит примитивно».

«Увезет, обесчестит и хорошо если не убьет» – всплыло в памяти мамино предубеждение против мужчин на дорогих автомобилях.

Разумеется, это оказалось всего лишь одной из маминых «страшилок». Ничего фатального не случилось. Селгарин остановил машину напротив Дома книги. Прощаясь, поцеловал ей руку. Вернее, запястье. Причем поцелуй этот чуть-чуть затянул. Потом отпустил ее руку и улыбнулся как-то очень по-доброму, как родной. Катя тоже улыбнулась, сказала «большое спасибо» и вышла из машины, все еще ощущая запястьем прикосновение губ Селгарина. Вышла – и сразу столкнулась со Стасиком.

Стасик приветствовал Катю весьма фривольно: приобнял, небрежно чмокнул в щеку – как будто так и надо.

– Кто это тебя подвозил? – спросил он, провожая взглядом белый кабриолет.

– Так, один знакомый, – загадочно сказала Катя.

– Крутая тачка, – с почтением выговорил Стасик. – «Порше», да?

– Я в этом не разбираюсь, – Катя испугалась, что сейчас начнется монолог об автомобилях. – Куда пойдем? Ты вроде хотел в какое-то кафе?

Перед внутренним взором Стасика возник сумрачный прокуренный зал пивняка на Сенной, куда он намеревался сводить Катю. У него промелькнуло смутное ощущение, что интерьер его любимой пивнухи не вяжется с Катиным воздушным обликом и дисгармонирует с белым кабриолетом.

– Пошли пройдемся по Казанской, – предложил он. – Прикинем, что нам понравится, зайдем, выпьем шампанского…

– Это не обязательно, – возразила Катя. – Можно просто купить каких-нибудь пирожков и погулять. Погода-то хорошая! Может, съездим искупаемся? Где у вас в Питере городской пляж?

У Стасика были свои планы на сегодняшний вечер вообще и на Катю в частности – традиционная развлекательная программа, начинавшаяся обычно с легких спиртных напитков, а заканчивающаяся утренней сигаретой в постели. В данном случае – в постели, располагавшейся на некоей мансарде с видом на Невский проспект. Поход на пляж, конечно, имел свои преимущества, поскольку позволял Стасику продемонстрировать спортивную фигуру и плавательные навыки, а также убедиться в телесных достоинствах спутницы. Ну и еще кое-что… по обстоятельствам. Но пляж был элементом другой программы, требовавшей специальной подготовки и несколько большего времени. А нынешнюю следовало начать с какого-нибудь бара, добавить в другом, часиков в одиннадцать отправиться потанцевать в ночной клуб, а там уже пойдет по накатанной.

Катя понятия не имела о том, какую программу приготовили ей на вечер и что планируется «на десерт», но у нее было отличное настроение и желание развлекаться. То, что ее понятие «развлекаться» существенно отличалось от Стасикового, она еще не знала.

Они обошли колоннаду собора и направились по Казанской. Метров через сто справа над зеркальными окнами показалась иероглифическая вывеска.

– Что там? – с любопытством спросила Катя.

– Суши-бар, – пояснил Стасик. – Ты когда-нибудь пробовала суши?

– Нет, а что это?

– Японская кухня, – Стасику пришло в голову, что посещение суши-бара – неплохой способ произвести на провинциалку нужное впечатление и хотя бы отчасти затмить кабриолет. – Зайдем?

– Я в этом ничего не понимаю, – призналась Катя.

– Ерунда! Я тебе все расскажу и покажу. Пошли, тебе понравится!

– Ну пошли, – согласилась Катя.

В этом заведении Стасик никогда не был, но, держа марку, старался выглядеть завсегдатаем. Уверенно проследовал через ресторанный зал, где было накурено, шумно и очень людно, в почти пустой суши-бар.

На Катин взгляд, зал был оформлен бедновато, но чистенько: длинные столы из полированного дерева, деревянные лавки, с потолка свисали разноцветные матерчатые плакаты с иероглифами. Официантка восточного вида в кимоно с поклоном подала Кате меню и удалилась семенящим шагом.

– Японка? – широко раскрыла глаза Катя. – Настоящая?

– Нет, казашка какая-нибудь, – небрежно ответил Вадик. – Ну, выбирай.

Катя открыла меню. Оно было на трех языках – русском, английском и японском, но все равно ничего не понятно. Напротив каждого названия имелась невнятная экзотическая картинка.

– О, да тут совсем недорого! – воскликнула Катя, взглянув на цифры справа от картинок. – Ну сейчас я тут все попробую!

– По-твоему, недорого? – Стасик недоверчиво заглянул в меню. – Ты уверена?

– Не бойся, если у тебя мало денег, я доплачу! – У Кати в кармане лежали две тысячи рублей, а в меню не было ни одного блюда дороже полтинника.

– Еще чего! – обиделся Стасик. – Пиво будешь? Или саке? Катя от пива и саке отказалась. Тогда Стасик заказал ей сливового вина.

– Ты просто обязана его попробовать! – заявил он. – Это часть местной кухни. Теперь давай выберем, что ты будешь есть. Что ты хочешь?

– Всё! – лихо заявила Катя. – Но постепенно. С чего обычно начинается японский обед?

Стасик сразу надулся и принял важный вид.

– Начинают обычно с супа. Я тебе советую взять мисо с водорослями – это, так сказать, классика…

Официантка быстро принесла круглую глиняную мисочку с крышкой, полную черноватой бурды, в которой плавала неаппетитная склизкая трава, а также бокал вина и высокую кружку пива.

Катя съела ложку бурды, сморщилась, закрыла миску крышкой и отставила в сторону.

– Давай за нас с тобой! – провозгласил тост Стасик. – Чтобы у нас все было по жизни зашибись!

Сливовое вино оказалось крепким и приторно-сладким. Катя отпила глоток, отставила бокал и снова вернулась к меню. Стасик, выхлебнув полкружки, повеселел, глаза его заблестели.

– Что теперь? – благодушно спросил он. – Суши, сашими, роллы?

Суши, судя по картинкам, назывались куски всякой всячины на рисовых колобках. Стоили они сущие копейки, и Катя заказала ассорти, чтобы попробовать всё.

«Японка» принесла большой плоский камень, украшенный разноцветными кучками непонятных ингредиентов, глиняный кувшинчик, какие-то квадратные миски, палочки. Катя слегка растерялась.

– Сейчас я тебя научу, – заявил Стасик. – Вот, например, этот кленовый листик не едят – это просто украшение.

– А это? – Катя ткнула палочкой в зеленую пасту.

– Это – тоже. Вернее, едят, но по чуть-чуть. Это васаби. Горчица. В этом кувшинчике – соевый соус. В него макают всю эту ботву.

– А это что? – Катя попробовала розовые листочки и скривилась. – Капуста в одеколоне?

Стасик захохотал.

– Это же имбирь!

Японская кухня нравилась Кате все больше и больше. Прямо как в рекламе – «такая вкусная, такая прикольная!». Не блюда, а сплошной ребус.

– Ну, имбирь точно не едят… Погоди, сейчас догадаюсь… им надо занюхивать блюда!

– Не занюхивать, а закусывать, – поучал Стасик. – После каждой перемены блюд, чтобы отбить вкус предыдущего… Ну, типа, как коньяк лимоном заедают.

В отличие от супа, суши оказались довольно вкусными. Больше всего Кате понравился копченый угорь и загадочный желтохвост. Суши с обычной рыбой – лососем и форелью – Катя отдала Стасику.

Стасик допил кружку и заказал другую. В ожидании пива он масляными глазами рассматривал Катю. Катя, хихикая, воевала с палочками.

– Ты чего, вчера не выспалась? – внезапно спросил он.

– Что? – не поняла Катя.

– Неважно выглядишь. Ты не заболела? Я тебя после той вечеринки прямо не узнаю…

Палочки дрогнули в Катиной руке, суши с кальмаром выскользнуло и улетело под стол.

– Не знаю, – растерянно пролепетала она. – По-моему, я нормально выгляжу.

– Ничего, не огорчайся, – успокоил Стасик. – Какие твои годы. Отдохнешь, выспишься, и красота к тебе вернется, – утешил ее Стасик.

«Начинается, – мрачно подумала Катя. – Надо срочно где-то доставать двести долларов на следующий сеанс у Карины. Может, дешевле сразу сделать пластическую операцию?»