– Это большая честь для меня! – бодро отозвался Джастин.

Он начал привыкать к ауре избранного. Его больше не штормило, и сверхъестественная мощь ощущалась как психологическое давление. Джастин сегодня встретился со светскими лидерами Аркадии, но они казались слабаками по сравнению с Великим Учеником, который был буквально пропитан харизмой.

– Прошу прощения за то, что вынужден принимать вас в моем убогом жилище, – проговорил Великий Ученик.

– Я также прошу прощения, но, вероятно, в наших культурах по-разному понимается значение слова «убогий», – в тон ему ответил Джастин. – У вас просто чудесно.

– Да, но сейчас мы находимся в моих храмовых апартаментах. На берегу Святого Озера у меня есть гостеприимная резиденция, я предпочитаю принимать гостей именно в ее стенах, если у них остается время для подобных вещей…

– Я чувствую себя невероятно польщенным, будучи принятым в этой гостиной, – заверил его Джастин.

Великий Ученик улыбнулся, и кожа на его лице натянулась. Ясно, он делал пластические операции, удаляя следы «Каина». А ведь в Аркадии подобные манипуляции осуждались как проявление тщеславия. Затем он жестом пригласил Джастина присесть в одно из глубоких кожаных кресел, а сам опустился на кушетку ровно посередине комнаты и расправил свое великолепное одеяние. На ручке кушетки лежал пульт управления, и Великий Ученик нажал на нем несколько кнопок. Негромкая классическая музыка смолкла, стекло панорамного окна отъехало в сторону, и комната погрузилась в вечернюю прохладу.

– У нас имеются кондиционеры, но я предпочитаю свежий воздух. Никакие высокие технологии не смогут заменить нам подаренное творцом, – приветливо произнес он и кивнул на низкий стеклянный столик, где стоял графин с вином.

– Прошу вас, не стесняйтесь. Вино доставили из Аргентины. Полагаю, вам знаком его вкус – в конце концов, вы долго жили в Панаме.

Джастин улыбнулся, хотя улыбка вышла чуть напряженной. Понятно. Оказывается, не только он наводил справки о собеседнике!

– Вы правы. В Панаме, почитай, других приличных вин и в помине нет.

Великий Ученик подождал, пока Джастин наполнит хрустальный бокал, а потом налил вина и себе.

– Я бы хотел посетить провинции, но не уверен, что мое служение позволит. В Аркадии столько дел, – посетовал он.

– Управлять храмом – все равно что управлять целым городом, – горячо поддержал его Джастин. – Представляю себе, сколько вам приходится работать для страны!

– Нехитимар призвал меня, и я исполняю свой долг. А он в щедрости своей послал мне прекрасных помощников.

Джастин припомнил количество служителей и священников. А сколько еще людей сновали в служебных коридорах!

– Действительно, весьма щедрый жест, – кивнул он.

– Вам это не доставляет неудобств? – вдруг спросил Великий Ученик. – Я имею в виду то, что мы говорим о боге без обиняков, словно он существует? Ведь вы, джемманы, не верите в подобные вещи.

– Наша страна проводит политику открытости по отношению к религиозным верованиям, – на автомате отчеканил Джастин мантру служителя СК.

– Некоторые граждане – пожалуй, да, но не люди вашей профессии. И, умоляю, не поймите меня превратно. – Великий Ученик пригубил вина, а после некоторой паузы продолжил: – Я с уважением отношусь к тому, что вы делаете. Среди нашего клира есть особый орден священства, который целиком посвящает себя искоренению ереси. Чистота веры – наша главная цель.

– Не думаю, что у меня много общего с вашими инспекторами.

– Пусть так, но вы выполняете важные для страны задачи. Так же, как и я.

Великий Ученик отставил свой бокал в сторону и наклонился вперед, сложив унизанные перстнями руки на коленях.

– Доктор Марч, а вы еще не догадываетесь, почему я пригласил вас сюда? Признаюсь вам, Енох не желал этой встречи.

Естественно, он и с президентом на ты!

– А если бы он не согласился? Вы бы не встретились со мной?

Великий Ученик усмехнулся.

– Он мне не указ. Но управлять нашей страной проще, когда мы с Енохом действуем в согласии. По крайней мере когда он думает, что я согласен с ним. Можете мне не верить, но Енох и вправду хотел бы мира между нашими странами. Он полагает, что нам нужны ваши топливные и медицинские технологии. Также он полагает, что торговля поспособствует улучшению отношений и установится мир. Но он не совсем верно оценивает ситуацию. Вашей стране не нужны материальные ценности, она нуждается в ценностях духовных. Вот почему я пригласил вас сюда. Я хочу попросить вас о помощи в великом предприятии. В случае успеха это сплотит наши страны и дарует совместное гармоничное будущее.

Джастин понятия не имел, о чем пойдет речь, но чувствовал, что дальнейшее ему совсем не понравится:

– О каком предприятии идет речь?

– Мы хотели бы направить в РОСА наших миссионеров.

Джастин ошеломленно молчал. Но и без неловкой паузы в разговоре Мэй поняла бы, насколько нелепое предложение сейчас озвучил Великий Ученик. Прислушиваясь к беседе, она осознала, что все к лучшему – ее замотали в этот кокон и вели себя с ней, как с предметом мебели. В религиозных материях она не понимала ровным счетом ничего. И это даже хорошо, что она не участвует в разговоре. Пусть Джастин выкручивается, придумывая дипломатические формулировки…

Тем не менее она старательно записывала все реплики беседы – раз уж ее представили как секретаря Джастина, без которого он никак не мог обойтись. Перед тем как уйти, Хансен выдал ей блокнотик и ручку – в других обстоятельствах она бы рассмеялась ему в лицо – блокнотик! Ручка! В РОСА все давно печатали либо писали стилусами на планшетах, которые распознавали почерк. А в подобной ситуации никто бы вообще ничего не стал записывать. Использовали бы диктофон, и все. Видимо, это был еще один случай намеренного отказа от современных технологий. Хорошо еще, что Хансен не выдал ей перо и свиток, с него бы сталось…

Джастин недолго сидел с открытым ртом и быстро пришел в себя.

– Вы совершенно правы, культурный обмен так же важен, как и торговля, – осторожно подбирая слова, проговорил он. – Но я не уверен, что следует начинать именно с миссионерства. Если бы речь шла об искусстве или литературе, о возможном обмене студентами…

– Для нас религия – основа культуры и культурного обмена, как вы понимаете, – мягко перебил его священник. – Религия пронизывает все сферы жизни нашего общества. Если мы ищем взаимопонимания, если в РОСА действительно желают установления добрых отношений, мы должны говорить о нашей вере. Вы же сами только что сказали, что РОСА проводит политику открытости по отношению к различным религиозным конфессиям…

Мэй почти не видела лица Джастина, но тут он развернулся в профиль, и на губах его проступила горькая улыбка: ну что ж, его поймали на слове…

– Да, это так. Но мы позволяем гражданам исповедовать свою веру на определенных условиях. В нашем обществе религия и государство четко разделены. И если в вашей стране они слились, ко всеобщему благу, мы, боюсь, к этому совершенно не готовы…

Джастин говорил на языке дипломатических уловок и недомолвок, недоговаривая и изворачиваясь. РОСА никогда и ни при каких обстоятельствах не будет готова к теократии аркадийского типа. И насчет «всеобщего блага» он тоже загнул – кошмарные вещи, творящиеся в усадьбе Карла, тому свидетельство. Нельзя забывать о беспрестанно поступающих от джемманской разведки сведениях о том, какие зверства совершаются в Аркадии во имя Нехитимара. Сегодняшняя недолгая поездка по городу показала, в каком бедственном положении находится аркадийская экономика и какая пропасть разделяет здесь богатых и бедных.

– Но нас совершенно не интересуют ваше руководство и правительство, – с веселым изумлением ответил Великий Ученик. – Мы хотим говорить с обычными людьми! Наши миссионеры хотели бы просто рассказать о Нехитимаре тем, кто пожелает слушать!

– Миссионерство и религиозная проповедь в общественных местах РОСА запрещены, – ответил Джастин тем извиняющимся тоном, каким обычно сообщал сектантам об отзыве их лицензии.