– А что же ты? – наконец вырулил Конрад куда надо.

– А что я? Мало ли одиноких матерей в этой стране? Обещался алименты платить регулярно… а там кто его знает? С таким покровителем он вправе творить всё, что ему заблагорассудится. Он раз в месяц ездил в столицу – ты не знал? Вот обо всём и договорился… у меня за спиной. Да он чаще в столицу ездил, чем ко мне в губернский центр. Всё больше у вас здесь пропадал. Мы уже давно, в общем-то, порознь. Ничего у нас, как выяснилось, нет общего.

– А как же ты, разведённая, будешь продолжать служить в Органах?

– В том-то и дело. Не приветствуется это. Но он говорит: с твоей грамотностью ты себе, если что, найдёшь работу и вне Органов. Но я же посвящена в какие-то секретные дела…

– Серьёзно?

– Да где там… Я же так, на подхвате, машинисткой больше… никогда особо и не вдумывалась в то, о чём речь идёт. Но считается, что я в курсе каких-то очень таинственных тайн. Отпустят ли меня так просто… или арестуют? Или прикончат? От них всего можно ждать.

– Можно, это точно. Вот только скажи – из ваших сотрудниц, что, все замужние?

– Нет, не все. Всё больше вдов. На всех мужчин не напасёшься. Мужчины в этой стране только и делают, что истребляют друг друга… Но я-то не вдова.

– И что же ты думаешь делать?

– Руди говорил: ничего с тобой не случится, генерал о тебе позаботится, и мужа тебе найдёт. Хочется, конечно, верить, но я стала такая… недоверчивая…

– Короче… – Натали насупилась. – Что я думаю… Нам с тобой надо вновь сойтись.

– Это как это?

– А вот так. Ты на мне опять женишься. Жить будем у меня в губернском центре… ну да ты был в квартире, всё видел. Мальчик сохранит прежнюю фамилию, а я возьму твою…

– Лихо, – только и мог изречь Конрад. Он почувствовал, как что-то тёплое поселилось у него в животе и стало разливаться вверх и вниз по всему нутру.

– …работать будешь тем же, что сейчас… Уж ты извини, я знаю, что ты в органах числишься.

– Подобное тянется к подобному…

– Только тебе нужно будет перейти в штат.

– А меня возьмут в этот самый штат? С моим-то диагнозом?

– Конечно, возьмут. Ведь мужчин катастрофически не хватает. Я уже у шефа нашего спрашивала. Он даст добро…

– Мужчин-то не хватает, это ясно. Но мужчина ли я, посуди сама…

– Диплом у тебя сохранился? – Натали словно не слышала последних слов Конрада.

– Да. С собой…

– Вот и чудесно. Диплома хватит, а медицинской справки никто с тебя не потребует. Ты грамотный, а это сейчас очень ценят. Тебя не угонят на фронт, не переведут в оперчасть… Вот только печатать тебе надо научиться. Компьютер освоить.

– Где мне…

– Освоишь. Ты же не клинический идиот. Жить захочешь – освоишь.

Воцарилось долгое молчание.

– Слушай… – сказал, наконец, Конрад. – Всё это так неожиданно… На рождественскую сказку похоже. Сегодня случайно не первое апреля?

– Послезавтра.

– Но ты понимаешь, в чём дело… ты же ведь меня не любишь…

– Ну, что ж поделать… Ты меня тоже, поди, не любишь. Я же видела твою хозяйку… Но ничего, надо быть реалистами. Выбирать синицу в руках.

Конрад вновь надолго замолк.

– Натали, – начал он спустя какое-то время. – Я с радостью составлю тебе… нет, не компанию… Буду твоим мужем, короче. Но ты реально… сможешь со мной жить? Ты стерпишь мою безрукость, мою неряшливость, моё бессилие? Ты в самом деле сможешь жить со мной под одной крышей?

– Как говорится… стерпится – слюбится. Уж лучше ты, чем эти… нынешние кадры. – Натали вновь поморщилась и махнула рукой, что при обычной скудости и скупости её жестикуляции было серьёзным проявлением чувств.

– Чем же тебя не устраивают молодые кадры? – поинтересовался Конрад.

– Грубые они.

– А я что – деликатный?

– Ты – мягкий.

– Ты хочешь сказать: мягкотелый.

– Не цепляйся к словам, Конрад. Да, ты угловатый, но не вульгарный. Ты ещё что-то плохое про себя сказать хочешь?

– Зачем? Ты и сама всё знаешь.

– Откуда тебе ведомо, что именно я про тебя знаю? Ты такой… домашний, хотя и хочешь казаться диким. А дикость тебе не к лицу.

– Ишь ты, как заговорила… Прямо для моей «Книги легитимации»! Жалко, что я её уже в другом ключе пишу… Но ты учти: за последнее время я страшно обленился. Если раньше я всё время суетился и поспешал, то теперь делаю всё как в замедленной съёмке. И всего боюсь. Ночью – а я ночами не сплю – то и дело вздрагиваю от малейшего шума. Мнителен стал. По дому почти ничего не делаю, хозяйкины харчи трескаю. Плохой из меня защитник и добытчик никудышный. И по-прежнему ничего не умею.

– Вот удивил! – отмахнулась Натали и тут же переменила тему:

– Кстати… ты что же, получается, живёшь у нашей несостоявшейся учительницы музыки?

– То есть?

– То есть, я уже видела эту женщину. Руди говорил, что она лучший учитель музыки в этой стране…

Конрад лишний раз подивился, у кого Натали выучилась говорить «эта страна», и заодно порадовался за чадо бывшей жены.

– За чем же дело стало… занимайтесь с ней.

– Ты что… мы – в городе, она – тут… Раньше Руди имел в виду, что будет возить её к нам в город… и платить ей бешеные деньги. У меня таких денег нет.

Вдруг Конрада сотрясло внезапное прозрение:

– Натали! А как фамилия этого генерала?

– О! Это птица высокого полёта… Фамилия его – Фарнер. Она тебе что-нибудь говорит?

– Ага!.. И он отпускает за кордон великого программиста в погонах фон Вембахера… ради того, чтобы заменить его программистом в погонах Петцольдом?

– Откуда ты всё это знаешь? – изумилась Натали.

– Да так… Мир тесен, настолько тесен, что мы постоянно сшибаемся лбами друг с другом.

– Вот, считай, что и мы с тобой опять сшиблись лбами. Судьба, значит, – выехала Натали на главную колею.

– Красивая судьба… Всё так внезапно, – сказал Конрад. – Где ты остановилась?

– В полицейском участке, где же ещё. Ты там бывал?

– Конечно, – беззаботно ответил Конрад, внутренне содрогнувшись своему декабрьскому походу в логово Поручика. – За ночь я соберу пожитки, их у меня немного. Твой бывший-то на месте?

– На месте. Я ему всё сказала, и он одобрил.

– Как он вообще отреагировал на твои матримониальные планы?

– Ему, по большому счёту, всё равно. Но если честно, он очень смеялся…

В это время в дверь постучали. То была Анна. Постучав, она не дождалась того, что ей откроют дверь или скажут «Войдите», а сама бесцеремонно вошла и показала на часы.

– Гражданка, – сказала Анна. – У меня тут не дом свиданий. Вам пора бы и честь знать.

Натали покорно кивнула и стала торопливо собираться.

– Я провожу тебя, – сказал Конрад.

– Не надо, – ответила Натали. – А ты… где ты будешь кантоваться всю ночь?

– А что – меня не пустят? Твоего мужа и своего соратника?

– Не пустят. У них много арестованных, и всех надо допросить. Вчера туда доставили очень много народу.

– Что ж ты, на попутке?.. Попутки опасны.

– Да нет, я за рулём. Мне Руди служебную машину дал.

Слона-то Конрад и не приметил. Выглянул в окно: действительно, чуть в стороне от калитки – стоит машинка. Атрибут классовых врагов – людей, способных научиться водить машину. Породниться с классовыми врагами и позорно, и почётно в одно и то же время.

«Опять этот долбаный енерал», – думал Конрад. – «Знать, дюже важная шишка». И он стал думать, как разжиться информацией о всевластном службисте, для которого, похоже, в этой стране не было ни преград, ни секретов. Спрашивать было некого, и Конрад обратился к лэптопу, который Стефан по беспечности забыл (или намеренно оставил) на Острове.

Целых полдня понадобилось Конраду, чтобы подключить чудесный чемоданчик к модему, и ещё полдня – чтобы зайти в Интернет. Ибо действовал Конрад дедовским методом научного тыка – а этот метод затратен и хлопотен. Но к утру он с грехом пополам вошёл в поисковую систему и буковка за буковкой набрал в строке поиска «генерал Фарнер».