-- Будешь увековеченной с голым задом на портрете, -- гневно фыркнул Лазарь Соломонович. – То-то семье почет... тьфу!

-- Чего плохого, если меня изобразят ню? – парировала Саломея. – Этим давно уже никого не шокируешь.

-- Чего плохого, если каждый похабник сможет изучать голый зад моей племянницы? Между прочим, мне еще дочку замуж выдавать. После такого позора приличный человек ее не возьмет.

Саломея улыбнулась с загадочным для Аси торжеством, затем кротко опустила ресницы.

-- Хорошо, милый дядюшка. Я не стану позировать обнаженной... вообще порву с Колебателями, раз это вас беспокоит. Буду жить по заповедям Льва Николаевича, праведно и чисто.

-- Вот и умница... – умилился Лазарь Соломонович. – Лучше Лев Николаевич, чем эти проклятые революционеры. В душе ты хорошая девочка, я всегда это знал. Просто рано лишилась родителей, и мы тебя, сироту, избаловали. Ни в чем не знала отказу – вот и выросла сумасбродкой. Телефонируй-ка прямо сейчас своему мазилке, чтобы не ждал тебя позировать. И пусть передаст главе Колебателей полный отказ. Ты больше не имеешь с ними дела!

-- Да-да, -- охотно согласилась Саломея. – Вместо этого поеду навестить графа и понабраться у него святости – если он, конечно, еще жив. Сейчас вызовем дух Некрасова и все узнаем. Уверена, дядюшка, из тебя выйдет превосходный медиум. С твоей-то силой характера!

Она подняла глаза и засмеялась. Смех ее был совершенно не таким, как у дядюшки – не быстрый и дробный, а льющийся сплошным медлительным потоком, словно густой сироп.

Лазарь Соломонович сурово посмотрел прямо в лицо племянницы, однако та не дрогнула. Ася прямо-таки видела искры, высекаемых их взглядами.

-- Я знал, что ты не чтишь шаббат. Но это уже слишком, Саломея, -- наконец, сообщил он.

-- Не будь старомодным, милый дядюшка, -- проворковала племянница. – Я понимаю, ты глава еврейской общины и на людях вынужден притворяться. Но здесь собрались современные, прогрессивные люди, которым нет дела до шаббата.

-- Честно говоря, -- примирительно вставил князь Георгий, -- я подарил рулетку для гадания в шутку. Я православный и не верю в духов, приходящих по вызову. Речь о развлечении, вроде цирка. Работать вам в субботу нельзя, но развлекаться-то можно? Попробуем модный трюк, убедимся, что он не получается – и успокоимся. Это делается в шутку.

-- В шутку? – переспросил Лазарь Соломонович, несколько смягчившись. – Развлечение?

-- Ну, конечно, милый дядюшка, -- ласково подтвердила Саломея. – Ты ведь любишь молодежь, не правда ли? Всех своих детей, особенно Анечку, младшую. Давай вместе повеселимся. Это куда безобиднее, чем от тоски связаться с Колебателями основ или еще какими опасными типами.

Несколько мгновений поколебавшись, дядя кивнул.

-- Твоя взяла, сумасбродка. Поучаствую в вашем фокусе.

-- Кто же вызывает духов днем? – Арсений, явно недовольный, презрительно пожал плечами. – Тогда действительно будет фокус, а не истинный спиритизм.

-- Правда-правда, днем нельзя, -- кивнула Ася.

Как ни хотелось ей принять участие в спиритическом сеансе, она твердо решила во всем поддерживать брата. Однако, не выдержав, осведомилась:

-- Откуда такое странное название – уийа?

-- На рулетке на нескольких языках написано «да» и «нет». «Да» по-французски oui, а по-немецки ja, -- объяснил князь Георгий. -- Вы никогда еще не вызывали духов, Ася?

Девочка в ответ лишь тихонько вздохнула.

-- Пройдем в будуар и плотно закроем шторы, -- деловито предложила Саломея. – Идемте, идемте. Так... я, князь, дядюшка, Арсений с сестрой... маловато. Лиза, иди сюда! Ты тоже пригодишься. Чем больше народу, тем выше шанс, что среди нас найдется медиум.

-- Сперва телефонируй в Колос, -- потребовал Лазарь Соломонович. – А то знаю тебя, вертихвостку... сделаешь вид, что забыла.

Саломея, улыбнувшись, молча вышла из комнаты, дядюшка поспешил за ней.

Глава третья,

в которой дух Некрасова пророчествует о смерти

Горничная провела гостей в небольшое помещение, обитое зеленоватым атласом. Помимо элегантной кушетки, там имелся круглый стол достаточного размера, чтобы около него разместилось шестеро. Лиза задернула шторы, выключила электричество и зажгла свечи, в мерцающем сиянии которых будуар показался Асе таинственной пещерой Али-Бабы, где возможны любые чудеса. Девочка с замиранием сердца наблюдала, как вошедшая в сопровождении дядюшки Саломея демонстрирует уийя -- картонный круг с красиво выписанными буквами алфавита и простейшими словами. Легкая стрелка, укрепленная посередине, вращалась от малейшего колебания.

Уийя была торжественно водружена в центр стола. Притихшие люди сели вокруг, положив руки на столешницу. Стрелка тут же начала вертеться. Ася аж взвизгнула от сладкого ужаса.

-- Т, -- дрожащим языком прочитала она, следуя указаниям духа. – С. Ы. У. К. Тсыук!

Страшное слово тсыук завораживало, словно заклинание. Но что оно означает? Подразумевается -- ты паук? Вероятно, дух не силен в грамматике или уийя немного сдвинулась.

-- Девочка, помолчи, -- цыкнула Саломея. – Мы все должны сосредоточиться на вызове одной и той же персоны. Предлагаю Некрасова – он ведь при жизни был приятелем графа Толстого? По крайней мере, Некрасов его печатал. Вот пускай и ответит, как нынче у Льва Николаевича дела. Пока получается абракадабра вроде тсыука, надо ждать и концентрироваться. А когда дух появится, он будет передавать нам внятный текст.

Ася, раздраженная не столько выговором, сколько высокомерным девочка, закрыла глаза. Увы, Саломея права. Поэт не придет, если его хорошенько не позвать. Да и тогда вряд ли. Судя по портретам, он -- самодовольный старикашка с узкой бородкой и ехидным взглядом. Странный тип! Писал о страданиях народа, а сам любил карты, охоту и женщин. Лицемер он, и хорошего него не дождешься. Ну, напечатал когда-то первые вещи Толстого – так это было почти полвека назад. Вряд ли в раю редактор следит за судьбой каждого, кто у него публиковался. Кстати, в раю Некрасов или в аду? Что важнее для Бога – творчество человека или его жизнь?

Размышления Аси нарушил странный звук – что-то вроде судорожного всхлипа. Похоже на голос брата... он плачет?

Девочка в панике открыла глаза. Арсений, словно завороженный, смотрел на стрелку, трепетавшую около буквы о.

-- Опасно, -- произнес, наконец, он. – Дух говорит, что опасно.

И снова всхлипнул, как будто задыхался.

-- Кому? – нервно выкрикнул князь Георгий. – Кому грозит опасность?

Стрелка, дернувшись, сделала четверть оборота и застыла на слове да. А еще... еще она была направлена прямо на Саломею.

-- Мне? – выдавила красавица, издав хриплый смешок. – Опасность грозит мне?

Уийя снова ожила. С, после нее М. Ася напряженно следила, как тоненький металлический стержень крутится, а затем ненадолго останавливается, четко выделяя одну из букв: Е, Р, Т... Ох, не зря Некрасов сразу не внушил доверия. Лучше бы поэт не отозвался на зов, а сидел в своем раю! Однако его дух здесь, рядом, девочка затылком чувствовала ледяное дыхание загробного жителя. О чем он решил поведать? С, М, Е, Р, Т. Какая буква будет следующей?

-- Смерть! – вскакивая со стула, взвизгнула Лиза. – Смерть, смерть! Дух предсказал ей смерть! Она скоро умрет!

Горничная рывком метнулась к окну, отдернула шторы. В окно ворвался яркий свет морозного дня.

Ася облегченно выдохнула. Она ни за что не призналась бы, но ей было очень страшно и хотелось как можно скорее прекратить жуткое, неестественное, извращенное занятие... да-да, извращенное, мерзкое -- Ася вдруг четко это ощутила.

-- Не стоит привлекать к господским делам простонародье, -- презрительно фыркнула Саломея. – Только началось интересное, дурочка Лиза все испортила. Я собиралась спросить, каким образом и какого числа мне предстоит умереть...