-- Готово, барин! – гордо произнес он, отступая в сторону.

Помещик, рывком распахнув дверь, со всех ног бросился в помещение.

Евгений улыбнулся. Так вот каков итог романтических приключений! Погоня за призраком прекрасной актрисы привела к свинье, спрятанной в сарайчике. Написать бы об этом книгу! Она наверняка оказажется куда полезнее для воспитания юношей и барышень, чем мистические фантазии, коими их нынче потчуют.

Он поднялся с земли, собираясь удалиться. Однако ноги держали плохо. Молодой человек пошатнулся и, невольно чертыхнувшись, шагнул прямо в кусты. Те громко затрещали.

-- Барин идет! – тоненьким голоском заверещал мужик. – Ой-ой!

-- Уходим, -- коротко шепнул Коцебу. – Быстро, пока нас не узнали.

Он, не таясь, рванул вперед, Евгений поспешил за ним. Позади слышались шум и крики, но это было уже неважно.

Минут через десять, прямо посереди колосящейся ржи, сыщики остановились. Александр Александрович захохотал. Получилось так заразительно, что Евгений тут же последовал его примеру.

-- Ну, мы хороши, -- стонал Александр Александрович, согнувшись от смеха. – Ну, мы герои! Выследили, обличили! Заслужили памятник от всех защитников животных...

-- Совершил подвиг ради возлюбленной, -- держась за живот, подвывал Евгений. – Будет, чем похвастаться! Настоящий рыцарь, но вместо дракона – свинья... ууу... Надо было отрезать ей хвостик и поднести Катиш.

-- Ее дядюшка этого бы не перенес...

Наконец, оба потихоньку успокоились.

-- Слушай, а чего ты ожидал? – спросил Евгений. – Ты ведь сразу откуда-то знал, что бежать нужно к Куницыным, а не в Бобровичи.

Александр пожал плечами.

-- Я был готов к обоим вариантам. Ожидал примерно того, что и случилось, а проверить все-таки было нужно. Люди иногда способны очень удивить. Особенно такие вот, простые и понятные с виду. Самое страшное для сыщика – самоуверенность и поспешные выводы, основанные на косности и привычке.

-- Для ученого тоже. Но что конкретно ты проверял?

-- Я действую методом исключения. Кто изображал призрака, напугавшего твою тетушку? Дам, как ты помнишь, я отмел сразу -- лебедка, поднимающая куклу, тугая, им не справиться. У Шувалова-Извицкого, которого я в первую очередь заподозрил, поскольку бывший хозяин Бобровичей наверняка знаком с устройством театра, -- несокрушимое алиби. Я на всякий случай уточнил: приступ подагры был, он не врет. Кто остается? Куницын, Поливайло и Зыкин. Куницыны спят в одной постели, и жена с полной безмятежностью реагировала на мои намеки, связанные и с той роковой ночью, и предшествующей. А Аделаида Федоровна, прости господи, такая дура, что просто не могла хоть чем-то себя не выдать, если бы у них рыльце было в пушку. Значит, Прокофий Васильевич или Андрей. Андрея я оставил напоследок.

-- Почему именно его?

Евгений искренне недоумевал, зачем совсем недавно придумывал себе дурацкие проблемы: обращаться к Александру за помощью или нет, спрашивать его или пытаться догадаться самому? Конечно, спрашивать, раз интересно. Если коллега лучше разбирается в предмете и ближе тебя к истине, следует ему довериться.

-- У Зыкина и без того неприятности с полицией, здесь многие от него шарахаются. Начни я его расспрашивать, он от гордости встанет на дыбы. Правды не скажет -- только устроит скандал, окончательно испортив себе репутацию. Окружающие охотно поверят в его виновность. Низкого происхождения, левых убеждений – ну, конечно, именно он довел почтенную помещицу до смерти! Даже если это не так, бедняге будет потом не отмыться. А я, признаться, считаю -- спасение России в смешении социальных слоев. Дай мне волю, каждого такого Андрея Зыкина, сумевшего подняться из простой среды, я бы всемерно поддерживал, а не пытался скинуть обратно вниз. Да и страшно за парня. Всегда боюсь зря бросить тень на человека, который принимает это близко к сердцу.

-- Если он ни в чем не виноват, то оправдается, -- возразил Евгений.

-- Чушь! – резко воскликнул сыщик. – Мой отец застрелился после ложного обвинения в краже денег из полковой кассы. Мама вскоре умерла, не в силах без него жить. Мне тогда было двенадцать. Да, через пять лет я обелил его имя, но этим никого не воскресишь.

Евгений вздрогнул.

-- Какая страшная история! Прости.

Коцебу флегматично пожал плечами.

-- Это случилось давно. Но, думаю, именно из-за нее я иногда слишком осторожен с обвинениями. Лучше подождать, чем поспешить.

-- Но если Андрей – убийца? – уточнил Евгений. – Или ты думаешь, выходцу из простой среды, не получившему должного воспитания, убийство простительнее, чем дворянину?

-- До подобной степени самоотречения я, по счастью, не дошел, -- усмехнулся сыщик. – Но посуди сам. Какой у Зыкина может быть мотив?

-- Посмеяться над суевериями деревенского общества.

-- Да. Ну, и заодно открыть глаза на мир милой девочке Кате – согласись, она и впрямь в этом нуждается. Шутка привела к несчастному случаю и смерти. Это ужасно, однако сделанного не воротишь. Если Зыкин виноват, он явно раскаивается – вон, даже постыдился прийти на поминки. Не вижу смысла его разоблачать. Вряд ли он вернулся бы к своей деятельности и навредил кому-то еще.

-- Но я своими ушами слышал плач, -- напомнил Евгений.

-- Больше не услышишь, -- махнул рукой Александр. – Я задвинул заглушку.

Не дождавшись разъяснений, молодой человек возмущенно потребовал:

-- Говори толком! Можно подумать, я хоть что-то знаю про заглушки. Я побродил по второму этажу, но ничего особенного не обнаружил.

Александр улыбнулся.

-- А все особенное там скрыто. Ни в одном театре не выставят механизмы напоказ зрителям. Да еще в театре прошлого века, когда сценические эффекты ценились не менее драматической игры. Духи, взлетающие ввысь, нечисть, проваливающаяся сквозь землю и наводящая ужас потусторонними звуками, должны казаться настоящими. Я обнаружил специальное устройство, с помощью которого былой владелец Бобровичей, очевидно, пугал гостей. При открытой заглушке оно реагирует на ветер, издавая звуки, имитирующие плач. Вечерами и ночью ветер обычно усиливается... да и тишина в доме заставляет обращать внимание на звуки, которые в дневной суете незаметны. За несколько дней до смерти Антонины Афанасьевны заглушку кто-то открыл. Так вернулся в наш мир плачущий призрак.

Евгений хмыкнул.

-- А меня чем напугали? Дурак я, конечно. Вроде знал, что привидений не бывает, а все равно попался.

-- Днем и при свете все мы умные, -- примирительно заметил Александр. – Но ночью, да еще наслушавшись мистических разговоров, каждый бы испугался. Там есть механическое устройство... Повернешь рычаг, и оно едет вверх. К нему прицепили белое покрывало, недавно измазанное фосфором. Не одни мы с тобой любим Конан Дойля. «Собаку Баскервиллей» помнишь?

-- Еще бы! Слушай, выходит, злоумышленник этой ночью был в Бобровичах? Кто-то ведь, увидев меня, повернул рычаг.

-- Несомненно, был. Потому я и решил, что это Прокофий Васильевич, а не Андрей Зыкин. Андрей, по моим представлениям, не стал бы повторять шутку, приведшую к чьей-то смерти. Вот у Поливайло мотив был бы повесомее, и он вполне мог попытаться избавиться также и от тебя. Но выходит, все же не он, -- сыщик усмехнулся. – Свинья обеспечивает безупречное алиби, хоть свидетелем в суд ее и не приведешь. – Он немного помолчал. – Хочешь-не хочешь, остается Андрей Зыкин. Мне это очень не нравится. Как бы моя жалость к нему не вышла боком. Давай-ка поспешим. У меня сердце не на месте. Что-то я упустил из виду...

Молодой человек не понял, зачем спешить, однако послушно рванул за проводником. Ему лучше знать!

Коляска Александра стояла у церкви.

-- Если бы Прокофий Васильевич выехал на дорогу в Бобровичи, -- объяснил он, -- я бы, конечно, не бежал пешком, как к близко живущим Куницыным, а поехал по объездной дороге. Прокофий Васильевич – не лучший кучер, я бы его в итоге обогнал.