– И я тоже, – сказала я. К сожалению, мне приходилось обходиться без такого автомата, потому что у меня сейчас было только бурчащее чудовище бабушки Вильмы.

– Внимание всем Барби! – крикнула Вибеке. – Сработала Кен-сигнализация!

Три другие девочки начали кричать так, что задрожали окна. Их куклы Барби быстренько переоделись в вечерние наряды.

– Может быть, вы пойдёте играть в комнату Флавии, – сказала Фрауке. – Там у вас есть бассейн Барби и трейлер Барби.

– Но наверху на нас ругается этот слабоодарённый Марлон, – ответила Вибеке.

Сабина засмеялась.

– Марлон не слабоодарённый, – возразила Фрауке. – Он очень умный и чувствительный мальчик. А сейчас идите, пожалуйста, наверх и возьмите с собой Тимми. Он может поиграть наверху с Марлоном, Юлиусом и Яспером. Тогда вас будет четыре девочки и четыре мальчика.

У маленького мальчика рядом с пальмой обиженно вытянулось лицо.

– Хорошо, Тимми, ты можешь остаться с нами, – сказала будущая мама, бросая на остальных многозначительный взгляд. – В данный момент он очень цепляется за меня из-за будущего ребёнка, – прошептала она. – Кроме того, он не забыл, как Марлон в прошлый раз хотел раздавить его качелями.

В комнату вошла полноватая девочка в возрасте Нелли.

– Добрый день, – сказала она.

– Лаура-Кристин, что ты здесь делаешь? – вскричала Фрауке. – Через четверть часа начинается урок фортепьяно. Ах, дитя, ты опять давила прыщи? Сколько раз я должна повторять, что это может делать только косметолог!

– Я не могу сегодня идти на урок фортепьяно, у меня болит живот, – сказала Лаура-Кристин.

– Ах глупости, – ответила Фрауке. – Я знаю, что у тебя такое. Ты стыдишься перед герром Людвигом из-за своих расцарапанных прыщей. Но это глупо, Лаура-Кристин. Герр Людвиг смотрит не на твои прыщи, а на то, как ты играешь на пианино.

– Но у меня действительно болит живот, – сказала Лаура-Кристин.

– Лаура-Кристин Крёлльман! – строго заявила Фрауке. – Знаешь ли ты, собственно говоря, сколько платит твой отец за то, что ты имеешь право брать уроки у герра Людвига? И знаешь ли ты, сколько детей завидовали бы такой возможности?

– Ладно, – сказала Лаура Кристин. – Сегодня нет пирога?

– Ты можешь взять фрукты, – ответила Фрауке. – Всё, кроме бананов и винограда. И поторопись, пожалуйста, герр Людвиг не должен ждать!

Лаура-Кристин взяла из вазы с фруктами яблоко.

Фрауке вздохнула.

– Я думаю, с маскирующим карандашом прыщи выглядят ещё хуже.

Ребёнок на коленях у Сабины хрипло закашлялся.

– Это звучит нехорошо, – сказала будущая мама. – Надеюсь, она не заразная?

– Она пышет здоровьем, – ответила Сабина.

– Извини, но я беременна! – сказала будущая мама.

– Не беспокойся, этого никто не забыл, – ответила Сабина.

Ребёнок опять хрипло закашлял. Из его носа показалась желтоватая сопля. Беременная с отвращением на неё уставилась.

– Дарзда тозе хоцет, – сказал ребёнок, не выпуская соску изо рта.

– Нет, ты должна остаться с мамой, Карста, – сказала Вибеке, которая привычно сложила домик Барби и засунула его подмышку. Карста и Вибеке – это были, разумеется, не какие-то широко распространённые имена. Я, во всяком случае, ни разу не слышала, чтобы кто-либо рискнул так назвать детей.

– Вы можете взять Карсту с собой и присмотреть за ней, – сказала Сабина. – В конце концов, вы уже большие. И следи, чтобы она не подавилась, Вибеке.

Дети, бормоча, удалились.

– В прошлый раз Карста съела одну из туфелек куклы Барби Софии, – сказала темноволосая загорелая женщина в брючном костюме. – Может быть, она его вдохнула и поэтому так ужасно кашляет.

– София это всё придумала. Соня, – сказала Сабина. – Как и это дело с расчленённой куклой Барби Мелизанды. Чёрные сатанинские ритуалы с похищенной куклой – как будто Вибеке и Флавия на такое способны! Я скорее поверю в то, что София тайно насмотрелась ваших фильмов ужасов.

Загорелая вздёрнула брови.

– У нас нету фильмов ужасов, – сказала она.

– Какой божественный покой, – сказала Фрауке, глубоко дыша. – Теперь мы можем начать.

Я тут же выпрямилась на своём месте. Сейчас что, будет проверка знаний иностранного языка?

– Есть пирог? – спросила Гитти.

– Только фрукты для детей, – ответила Фрауке. – Мы ведь все на диете.

– А я нет, – сказала Гитти. – Если я не буду есть каждые два часа, у меня упадёт уровень сахара. Это из-за моей щитовидки.

– Почему все толстые говорят, что у них щитовидка? – сказала Сабина. – У тебя тоже щитовидка, Аня?

Кто это Аня?

– Аня?

Анна вздрогнула.

– Я не в курсе, – сказала она. – И меня зовут Анна.

– Но Анна не толстая, – сказала я, поняв, что нет никакой Ани.

– Ну да, а земля не круглая, – ответила Сабина.

– Я сделаю себе кофе с молоком и большим количеством сахара, – сказала Гитти и поднялась. – Сделать и тебе, Констанца? Я хорошо управляюсь с адской машиной Фрауке.

– Да, спасибо, – ответила я.

– Я также знаю, как работает замок от детей в баре, – шепнула мне Гитти, проходя мимо меня. – Ты не хочешь капельку «Бейлиса» в кофе?

– Да, спасибо, – опять ответила я.

– Я, кстати, Эллен, мама Тимми и корешочки. Мой муж – зубной врач, – сказала Анне будущая мама. – В какой больнице ты работаешь?

– Санкт Агидиус, ответила Анна.

– Но у неё ужасная слава, – заметила Эллен.

– Совсем нет, – возразила я.

– Да. Они дают наркоз только тогда, когда пригрозишь им адвокатом, – сказала Сабина. – Одна моя подруга там чуть не сдохла. Говорит, никогда больше в Санкт Агидиусе!

– Ну, я справилась с Тимми безо всякого наркоза, – заметила Эллен. – Верно, Тимми?

Маленький мальчик у пальмы кивнул. Он был, вероятно, тоже высокоодарённый, оснащённый феноменальной памятью. Зато его игра с шариками была довольно тупой: два шарика вверх, три шарика вниз. Два вверх, три вниз. Но что я знала о высокоодарённых детях и их играх! Может быть, Тимми мастерил мотор для космического корабля или что-то в этом роде.

– Не сделаешь ли ты и мне кофе латте, Гитти? – крикнула загорелая женщина булькающему кофейному автомату.

– Это уже второй. Ты же знаешь, что слишком много кофеина вредит будущему малышу, Соня? – сказала Эллен.

– Одна-две чашки в день не вредят совершенно, – возразила Соня. – Точно так, как нам не повредил отпуск на Карибах.

– А я читала совершенно противоположные исследования, – ответила Эллен.

– А что ты скажешь как акушерка? – обратилась Соня к Анне.

– Ну, во время моих беременностей я тоже пила кофе, – сказала Анна.

– Вот видишь, – заявила Соня Эллен.

– Она тоже работает в Агидиусе, – сказала Эллен.

– Твои родители живут на Силте, я слышала, – обратилась ко мне Сабина.

– На Пеллворме, – удивлённо ответила я.

– Пеллворм? – повторила Сабина. – Не думаю, что я знаю кого-то, кто проводит отпуск на Пеллворме. – Она бросила на Фрауке довольно-таки упрекающий взгляд.

– Проводят, и более чем достаточно, – сказала я. – Поэтому мои родители переделали сарай в летний домик.

– Сарай, – сказала Сабина и снова бросила взгляд на Фрауке.

– Да, у них там крестьянское хозяйство, – сказала я. – В основном молочные коровы. И немного корнеплодов.

– Корнеплодов, – сказала Сабина.

Вернулась Гитти с кофе.

– Вот, – сказала она и поставила мне под нос чашку с пышной пеной. Я сделала большой глоток. Кофе там не очень чувствовался, зато отлично чувствовался «Бейлис». Гитти подмигнула мне.

– И почему вы хотите стать членами нашего Общества, Корнелия и Антье? – спросила Сабина. – Корнелия – я правильно называю имя?

– Констанца. Констанца и Анна, – сказала я. – Ну, потому что мне понравился ваш сайт. Мне очень легло на душу представление о том, что все мамы держатся вместе и поддерживают друг друга.

– Да, такая сеть просто супер-важна, – сказала Эллен. – Я бы не знала, что бы я делала без других мам, если бы Общества матерей не существовало! Мне бы даже Гитти не хватало, честно, Гитти.