– Эт’ хорошо, – сказала Мими. – Птму что я одна бы до дома не дбралась.

– Ты что, пила? – строго спросил Ронни. – И курила?

– Немного. – Мими, шатаясь, поднялась с места.

– Ага, – сказал Ронни. – Но каждый ребёнок знает, что джинна нельзя выпускать из бутылки.

– Я запомню это на следующий раз, – сказала я. В конце концов, у нас осталось ещё две бутылки малиновой настойки бабушки Вильмы.

Анна тоже поднялась.

– Да, пора. Нам, кукушкиным матерям, надо отправить детей спать.

Нелли и Макс слабо протестовали.

– Ведь было так уютно, – сказала Нелли.

Анна забросила спящего Яспера на плечо.

– Ах, я бы с такой радостью оказалась кукушкиной матерью, – сказала Мими и пошатнулась. Ронни поймал её обеими руками.

– Ты не представляешь, как тебе хорошо, – сказала Анна и погладила Яспера по кудрявым волосам. – Ты можешь завтра выспаться из своего похмелья, потом принять аспирин и сходить в парикмахерскую. А мне надо завтра рано встать, сделать для всех завтрак, наготовить ссобоек и наорать на детей, чтобы они поторопились. А потом меня целый день будет мучить совесть, что я забочусь об истеричных беременных, а не о собственных детях, а когда я вернусь домой, меня в подвале будет ждать тонна грязного белья.

– А это не может сделать твой муж? – спросила Мими. – У нас бельём занимается Ронни, верно, Ронни?

– Да, потому что ты каждый раз стираешь с моими рубашками что-нибудь красное, – ответил Ронни и нежно поцеловал Мими в пробор. Я с завистью смотрела на них. Мы с Лоренцем никогда не были так нежны друг с другом – во всяком случае, не тогда, когда речь шла о белье.

– Мой муж даже не представляет, как включается стиральная машина, – сказала Анна. – Как я уже сказала, ты и сама не знаешь, как тебе хорошо. – Она похлопала себя свободной рукой по животу. – Посмотрите на это пузо! Даже у сегодняшней матери близнецов оно было не такое здоровое! Я опять слишком много съела и выпила. Кто-нибудь из вас хочет со мной бегать?

– Сейчас? – с отчаянием спросила я. Я боялась, что я не доберусь и до спальни.

– Завтра вечером, – ответила Анна. – В восемь, когда дети уже будут в постели, а муж перед телевизором.

– Ну да, – сказала Мими.

– Ну… – сказала я.

Излишне говорить, что на следующее утро мне было совсем не хорошо. Я проснулась от головной боли, но мне всё же удалось вовремя разбудить Нелли и умыть лицо ледяной водой. При этом я не рискнула разглядывать себя в зеркало, поскольку боялась увидеть налитые кровью глаза.

Я вспомнила слова Анны накануне вечером и возблагодарила Бога за то, что мне не надо на работу. Я восхищалась женщинами, которым удавалось совмещать карьеру и детей. Они планировали и организовывали каждую минуту своего дня и при этом ещё и хорошо выглядели и наслаждались жизнью. Женщины, у которых получалось в шесть утра отправиться бегать, потом принять контрастный душ, приготовить завтрак на всю семью и выжать свежий апельсиновый сок, а по дороге в детский сад ещё и заехать в банк, сделать покупки, вынести мусор, а потом ровно в девять появиться на начальственном этаже своего концерна, чтобы целый день жонглировать миллионами. Для меня в своё время нешуточную сложность представляла задача выбросить мусор, когда я уходила из дома, чтобы отвести Нелли в ясли. Я ловила себя на том, что пристёгиваю пакет с мусором к детскому сиденью. Я совершенно не тот тип, который умеет совмещать. Я – или выбросить мусор, или пристегнуть ребёнка. Работе тут определённо не было места.

Приняв холодный душ и выпив четыре чашки кофе, я рискнула отправиться с Юлиусом на «Виллу Кунтербунт». На этот раз я ехала исключительно осторожно и медленно, чтобы меня никто не подрезал. Велосипед я для надёжности крепко привязала к фонарю перед детским садом.

– Давай кто первый добежит до двери, – сказал Юлиус.

Конечно, я дала ему выиграть, то есть сегодня он победил без поддавков с моей стороны, потому что каждый шаг отдавался во мне головной болью. У двери я чуть не столкнулась с мужчиной, в котором без труда узнала вчерашнего владельца ягуара.

При виде него я залилась краской. Я всё же надеялась никогда больше его не встретить. Но, наверное, его ребёнок ходит сюда в детский сад, и мы невольно будем видеться здесь каждый день. Каждый день его вид будет напоминать мне о том, что я поцарапала его автомобиль и не хотела за это отвечать.

К сожалению, он тоже меня узнал.

– Привет! – сказал он. Хотя он и улыбался, его тёмные глаза подвергли меня детальному осмотру.

– Ах, привет, – сказала я, в мыслях перебирая то, что на мне надето. Кашемировое пальто, брюки цвета коньяка и того же цвета сапоги на каблуках. Не так элегантно, как вчера, тем более с налитыми кровью глазами, но по-прежнему наряд не для велосипеда. Слава Богу!

– Ну что, велосипедист объявился? – рискнула поэтому спросить я.

– К сожалению, нет, – ответил мужчина. Он, несомненно, был хорош собой, хотя относился к тому типу мужчин, которых можно представить только в костюме и никогда в джинсах или в чём-то облегающем или вообще без одежды. Он был высокий и стройный, с тёмными короткими волосами, карими глазами и аристократическим орлиным носом, тонкими губами и энергичным подбородком. А когда он улыбался, как сейчас, были видны исключительно ухоженные зубы. Если это не его собственные, то он отдал за них целое состояние.

– Мне жаль, – сказала я. – С другой стороны, если вы не прикрепили записку к велосипеду, откуда его бедный владелец узнает, что он поцарапал ваш автомобиль?

– Это не так уж и важно, – сказал мужчина.

– Да, верно! – с облегчением ответила я. – Это, в конце концов, всего лишь машина.

– Констанца! Привет! – Это был Ян Крёлльман, который, очевидно, как раз привёз в садик дочку.

– Привет, Ян, – ответила я не слишком радостно.

– До свиданья, – сказал ягуарный мужчина. – До завтра.

– До свиданья, – сказала я. Какой приятный мужчина. Я восхищённо посмотрела ему вслед.

– Этот старый хвастун, – презрительно заметил Ян.

– Кто? Ягуарный мужчина? – спросила я.

– Именно он, – ответил Ян. – Этот тип купается в деньгах.

Я считала, что бывает и хуже.

– Я могу сам надеть тапки, мама, – сказал Юлиус и поцеловал меня.

– Увидимся днём, – ответила я.

– Не то чтобы я завидую, – продолжал Ян. – Наш брат, в конце концов, зарабатывает круто. Но я из-за этого не стану покупать себе такую хвастливую тачку, а ты?

– Не-е, я тоже нет.

– Ты что, приехала на велосипеде? В такую погоду?

– Нет, почему ты так решил? – спросила я, хотя ягуарный мужчина уже удалился на приличное расстояние.

– Ну, из-за шлема, – ответил Ян, указывая на мою голову.

– О нет! – застонала я. Вот дурость! Я яростно заколотила кулаками по шлему. Как я только могла о нём забыть? Ягуарный мужчина вряд ли предположил, что я ношу шлем в автомобиле, он явно сложил два и два. Шлем плюс велосипед равно царапине на ягуаре. Вот дерьмо!

Кроме того, это выглядело по-дурацки. Покажите мне человека, которому идёт велосипедный шлем.

– Ну да, этого не надо стыдиться, – сказал Ян. – По выходным я тоже езжу на велосипеде. Чтобы предпринять что-либо против складок на животе, – он засмеялся и ущипнул себя за бока.

– Да, раньше у тебя их не было, – сказала я, и внезапно мне стало его жаль.

– Не-е, – сказал он с сожалением. – Моя жена мне всё время об этом говорит.

– Ах, с твоей женой я, кстати, уже познакомилась, – заметила я. – Очень приятная.

Ян внезапно перестал улыбаться.

– Ты сказала ей, что мы уже давно… знакомы?

Я покачала головой.

– Не было случая. А что?

– Ах, просто так, – ответил Ян. – Фрауке ужасно ревнивая.

– Но это же было сто лет тому назад! – И слава Богу.

– Тем не менее, – сказал Ян. – У тебя слишком светлые волосы и слишком длинные ноги, если ты понимаешь, о чём я! Фрауке превратит мою жизнь в ад, если она узнает, что между нами что-то было.