— Бхутаната овладел Сударсана Чакрой. Он хочет использовать его, чтобы переправить свои армии на Бху.

— А что же моя сестра? — взмолился Гопал, не осознавая важности этой информации. — Мы пришли, чтобы найти мою сестру.

Нимаи, разделяя беспокойство своего друга, ответил:

— Уша сказала нам, что она одна из многих, кто содержится здесь для жертвоприношения — как благословение для использования диска.

— Я думаю, что знаю, где ее держат, — прервала его Уша.

Вьяса недоверчиво взглянул на апсарасу. Она продолжала:

— Здесь есть подземный ход, который ведет на жертвенную арену. Если ее сейчас там нет, ее поведут по этому пути. Там мы сможем ее найти.

— Какая тебе в этом выгода? — спросил мистик.

— Моя свобода, — ответила апсараса, — …и Чакра должен вернуться к моей расе.

— Она может как-то помочь? — спросил Гопал мистика.

Вьяса кивнул, вздрогнув от боли. У него не было выбора, и он обернулся к Уше.

— Показывай дорогу.

Они шли за апсарасой по тоннелям, проложенным под внутренним двором храма, по извивающимся коридорам, в глубь Наприкатуки, с каждым новым поворотом они все углублялись в лабиринт. Коридоры становились все темней, а воздух разреженней, заставляя их замедлять шаг. Ушу раздражала их слабость. Рана очень сильно досаждала Вьясе, и только его сила воли позволила ему продолжать путь. Судама был озадачен раной своего учителя, только это помогало ему оградить себя от чар апсарасы. Гопал беспокоился о сестре и о том, вернутся ли они на Бху. Только Нимаи полностью сосредоточился на апсарасе, у него не было защиты. Вскоре коридор, по которому они шли, пересек еще один тоннель.

— Я не знаю, куда ведет правый, — сказала Уша своим гипнотическим голосом, — но левый точно приведет нас под алтарь.

Продолжая следовать за сиреной, Вьяса прошептал Судаме:

— Меня не оставляет мысль, прав ли ты, доверяя ей? Если бы моя магия могла проникнуть в сознание апсарасы и прочесть ее мысли!

Уша неожиданно остановилась, подняв руку. Судама остановился вслед за ней, боясь ядовитого прикосновения.

— Что это?! — спросил Гопал, услышав звуки глиняных барабанов.

— Это раса таблов, — сказал Вьяса.

Мистик знал характерный бой барабанов писаки.

— Идемте, — прошептала Уша, — сюда.

Они нырнули под низкую арку и увидали в конце тоннеля свет. Он был слишком ярок для света фонарей. Они услышали голоса.

— Эти голоса не с арены над нами, — прошептала колдунья.

— Это мы понимаем, — ответил Судама, — но что это?

— Гопал, возьми Судаму и иди вперед, — приказал мистик. — Посмотрите что там. Мы подождем здесь.

Вьяса стал немного больше доверять Уше, но не хотел испытывать судьбу. Сирена оставалась необычно спокойной.

Гопал нервничал еще больше, теперь они были близки к Китти, как никогда. Гопал достал кинжал, и они крадучись пошли по коридору, оценивая расстояния до голосов по ясности того, что они могли подслушать. Остальные, настороженно пригнувшись, ждали их в темноте.

Голоса доносились с нижнего яруса подземелья. Коридор, по которому они шли, заканчивался каким-то подобием балкона, с которого была видна нижняя комната. Вниз вела лестница. Они осторожно приблизились, оглядывая яркое помещение. На дальнем его конце находился помост с лестницами для сидения, к которому вели четыре ступени. Вдоль стен висели на металлических крюках все те же дьявольские лампады, только гораздо более яркие, чем они видели до сих пор. В их свете были видны двенадцать охранников якс в полной боевой выкладке. С копьями и щитами наготове они стояли между офицерами, глядя пустыми глазами прямо перед собой.

Семь священников писаки в капюшонах и рясах, полностью закрывающих их стройные тела с тонкими конечностями, перемешивали туман под их ногами.

Высокий мужчина в королевских одеждах… мужчина человеческой расы стоял рядом со священниками. Они, как заведенные, кружились по комнате, явно кого-то ожидая.

— Когда он прибудет? — спросил человек. — Кали желает знать, безопасен ли диск и когда ваш хозяин присоединится к нему на Бху?

Из-под одного из капюшонов раздался голос:

— Бхутаната сделал все приготовления, чтобы вызвать силу Чакры. В состоянии ли Кали будет выполнить свою часть?

Эмиссар с Бху потянулся к ножнам.

— Как вы смеете! Если Майа узнает об этом, она…

В комнате появилась фигура, вошедшая через потайную дверь за каменной лестницей. За ней следовали еще четыре солдата — на этот раз ракшасы. Двое из них держали на цепях четырехглазых гончих Сарама. Священники упали ниц. Охранники возле стен насторожились. Посланник Кали убрал руку с ножен и поклонился с уважением и, может быть, со страхом.

— Собаки, — прошептал Гопал.

— Спокойно! — сказал Судама. — Мы слишком высоко, чтобы они нас заметили.

Гопал зажмурился и превратился в камень. Животные подняли головы. Восемь узких красных лучей побежали по стенам к лестнице, ведущей к убежищу двух шпионов. В комнате неожиданно раздались приветственные возгласы, и собаки опять обратили свое внимание на священников.

— Ты думаешь, это из-за моей одежды? — прошептал Гопал, кожа на его лице едва не треснула от напряжения. — Наверное, она скрыла запах нашего Круга?

— Может быть, и так. В любом случае спасибо ману.

— Йа Бхутаната! — раздалось внизу, в зале.

— Слава Бхутанате, — приветствовали Бхутанату священники, все еще распростертые на полу, и как змеи расползлись по сторонам, давая дорогу своему господину. Посланник Кали поклонился на этот раз до пояса.

Повелитель Наракаталы занял свое место на платформе, а его четыре телохранителя улеглись по бокам и опять подняли свои морды, обнюхивая воздух с такой силой, что разгоняли облака благовоний, стелющиеся над полом. Бхутаната положил руку на голову собаки слева от себя, успокаивая зверя. Глаза повелителя, горящие страшным желтым светом, оглядывали место, привлекшее внимание его собак. Гопал и Судама нырнули за каменное ограждение балкона.

Ближайший к помосту священник поднялся на колени, склонив голову, чтобы не смотреть в глаза хозяину, и обратился к своему повелителю:

— Хвала тебе, Бхутаната, хозяин писаки, величайший из магов, повелитель духов, первый из первых. Мы исполнили твое приказание. Все готово к Махайагне.

Последовала пауза.

— Где Чакра? — спросил эмиссар Кали, приводя в ужас священников, которые и подумать не могли о том, чтобы говорить без высочайшего разрешения.

Тихий, дребезжащий голос, заставивший всех похолодеть, произнес:

— Вынесите его.

Бхутаната вытянул руку, ожидая.

Охранник протянул левую руку к другому, который придвинулся ближе, услышав слова Бхутанаты.

— Он здесь, мой повелитель! — сказал он, беря реликвию из рук другого охранника.

Съежившись от страха, он передал его Бхутанате. Одна из собак вцепилась ему в запястье.

— Убирайся! — приказал Бхутаната, сердито взмахнув рукой.

При виде Чакры глаза Бхутанаты загорелись. Держа его обеими руками, он потирал его сверху и снизу. Прикосновение к нему придавало ему силы. Он положил его слева от себя.

Зверь придвинулся ближе к желанной добыче, обнюхивая ее. Это придавало и ему новые силы. При приближение к святыне его глаза загорелись ярче.

— Готов ли Кали к совершению нашей сделки? — с вызовом спросил Бхутаната, бросая диск на подлокотник.

— Мой господин готов заключить союз, — сказал посланец, — как только ты перевернешь диск.

— Это случится очень скоро… Мы готовы к первому жертвоприношению, — ответил Бхутаната, глядя на эмиссара и заставляя того нервничать.

Повелитель тьмы приласкал собаку, и глаза животных вспыхнули. Посланец Кали отшатнулся. Бхутаната осклабился:

— Мы пойдем на площадь.

Посланец с Бху облегченно выдохнул, а Бхутаната обернулся к стражникам:

— Приведите одну из женщин из Среднего Круга, — сказал он. Поднявшись, он спустился с помоста. — Пойдемте.