- Разрешите, я вам помогу.

Алина умело обхватила спасительной лентой брюхо пассажира. Одарила его улыбкой и исчезла, повернувшись на каблуках.

Трухилло продержался ровно восемь минут, а потом снова вызвал бортпроводницу.

- Простите, синьорина - спросил он, - кондиционер работает? Здесь такая жара, просто невозможно дышать.

- Температура в салоне двадцать два градуса. Кондиционер включен, вы почувствуете, скоро станет прохладнее, - успокоила его Алина.

- Надеюсь, - сказал Трухилло.

- Мяяяяаау, - сказал кот, сверля Алину пронзительным взглядом.

Он тоже был толстый, тошнотворно-желтого цвета. Четвероногий Трухилло!

- Ваш котик часто летает? - спросила Алина.

- Редко, - буркнул Трухилло. - Самолеты плохо приспособлены для котов, да и для людей тоже, я бы сказал. Удивляюсь, как вы можете работать в таком узком проходе.

- Ко всему привыкаешь, - улыбнулась Алина и пошла за тележкой с напитками. По пути успокоила плачущего ребенка, проверила ремень у одного из пассажиров. Поравнявшись с Трухилло, она заметила, что тот, вывернув шею, с тревогой смотрит назад.

- Что будете пить?

- Ничего. Подождите, мне нужно вам что-то сказать.

- Сейчас закончу разносить напитки и вернусь.

- Умоляю, поскорее! - в его голосе чувствовался панический страх.

Действительно очень трудный пассажир…

Алина, как добрая мать, раздала половине пассажиров теплые соки, окаменелые крекеры и отсыревшие кексы. Трухилло не выпускал ее из виду, следил за каждым движением. Оставив тележку с напитками, она подошла к его креслу - на этот раз без улыбки, чтобы не поощрять лишний раз.

- Чем могу вам помочь?

- Я боюсь показаться паникером, но… Видите того мужчину в пятом ряду?

- Вижу.

- Я… Вообще-то я не расист… но думаю, что он араб.

- Ну и что?

- Как "ну и что"? Вы не заметили? Он вынул что-то из кармана… какой-то предмет, похожий на таймер…

Алина вздохнула. Ничего не поделаешь - придется проверить; в конце концов, это ее работа. Она прошла к пятому ряду и тут же вернулась.

- У господина в руках карманный калькулятор, такими разрешено пользоваться во время полета. И он не араб, он сицилиец, у него сицилийский акцент, я слышала, как он говорил с кем-то во время посадки.

- Ох, извините, - сказал Трухилло, - но знаете, сейчас стоит только включить телевизор… открыть газету… Летать стало небезопасно.

- У нашей авиакомпании самые надежные системы контроля. Конкуренты нам завидуют, - улыбнулась Алина. - За сорок лет ни одного происшествия.

- Это еще не гарантия, - угрюмо произнес Трухилло. Сам боится, а накаркивает! Редкий зануда и трус. Хуже -

только пьяные дебоширы. Придется терпеть, думала Алина. Еще несколько рейсов, и все, выхожу на пенсию. Она поправила волосы и пошла в отсек бортпроводников поболтать с Барбарой, молоденькой блондинкой, тысяча часов налета.

- Есть проблемы? - заботливо спросила Алина коллегу.

- Нет, ничего особенного, - ответила Барбара. - Одну малышку постоянно тошнит, да какой-то старичок набивается в кавалеры.

- Повезло тебе, - засмеялась Алина. - А у меня - паникер: толстяк, который до смерти боится террористов.

- Я видела. Хорошо, что это твоя зона. Слушай, а как тебе блондин в пятнадцатом ряду?

- Рядом с усатым парнем?

- Да. Нравится?

- Выбрось его из головы. Держат друг друга за ручку с самой посадки - он и он.

- Скажешь тоже, - не поверила Барбара.

- Налетаешь двадцать тысяч часов, много чего узнаешь, - засмеялась Алина. - Но, может, я ошибаюсь. Зато я точно

знаю, что господин Трухилло скоро опять меня позовет, вот увидишь.

Не успела она это сказать, как загорелась лампочка вызова - разумеется, с места 2С.

- Нужна помощь? - спросила Алина. Она заметила, что нервы у пассажира совсем сдали. Рубашка расстегнута, за ворот стекают ручейки пота.

- Синьорина, вы можете сказать, что я все преувеличиваю, но на сей раз я хорошо рассмотрел. Проносить на борт жидкости запрещено, верно?

- По правилам, да, но зависит от человека, производящего досмотр.

- Прекрасно. Видите ту девушку? Вон ту, с восточными чертами лица?… Она только что взяла в руки флакон и стала тереть… А если это взрывчатка?…

- Не думаю. Но я проверю, - вздохнула Алина.

"Это уж слишком! - подумала она. - Хуже, чем я ожидала". И направилась к подозрительной пассажирке.

Подошла, посмотрела. Девушка пыталась минеральной водой оттереть пятно на брюках. Тоже мне террористка!

- Не волнуйтесь, - Алина с натянутой улыбкой вернулась к пассажиру. - Эту воду девушка взяла у нас, в самолете.

- Может быть, - ответил Трухилло и обиженно отвернулся к иллюминатору. Алина почувствовала себя виноватой.

- Нам лететь еще полчаса. Не хотите перекусить?

- Нет, - Трухилло был явно недоволен, - не люблю еду из полуфабрикатов. И потом, осторожность не помешает.

- При чем тут осторожность?

- Еда может быть отравлена. Вы что, газет не читаете? Совсем недавно такое случилось на борту Сингапурских авиалиний. И потом, я должен держать под контролем все, что происходит в самолете, понимаете?! - Он смотрел на Алину безумными глазами. - Нам всем необходимо быть бдительными, любой пассажир может оказаться потенциальным террористом, и вы, вместо того чтобы пичкать их соками, должны к ним присматриваться. Как вы можете быть такой спокойной?

- Это обычный рейс. А вы всех подозреваете, в каждом видите террориста.

- Конечно, вижу! - воскликнул Трухилло. - Посмотрите на того бородача, он не итальянец. Он читает арабскую газету…

- Он не араб, он грек, - вздохнула Алина.

- А его соседка, та, смуглая, видите? Она сняла сверху сумку… что она в ней ищет? Кажется, достала патрон…

- Это губная помада.

- Смейтесь, смейтесь! Вы думаете, я сумасшедший. Удивляюсь вашему спокойствию, - рассердился Трухилло. - Повторяю, что от каждого можно ожидать…

- Я работаю двадцать пять лет и думаю, некоторый опыт у меня есть. Я бы заметила, если что-то не так.

- Вы ошибаетесь, вот увидите, - сказал Трухилло. - Кое-кого вы не учли, не заметили.

- Кого же?

- Толстого нудного господина с котом, - Трухилло перешел на шепот.

- Вы шутите, значит, вам уже лучше, - с облегчением сказала Алина.

Лицо Трухилло раздулось и покраснело. Голос стал плаксивым, как у капризного малыша.

- Видите ли, дорогая стюардесса с двадцатипятилетним стажем, может, вы и привыкли к страху, а я - нет! Вот уже много лет, как он не оставляет меня ни на минуту. Я смотрю телевизор, читаю газеты, слушаю речи и всякий раз ощущаю, как в мою плоть вонзается нож беспокойства, тревоги. Но я не могу этому противостоять - только специалисты все понимают, только сильные мира сего знают подробности. Вся правда - в черном ящике или там, где собираются заговорщики, а нам остается лишь страх. Мы боимся тех, на кого вы все нам указываете, указываете каждый раз на новых врагов. Они где-то далеко, в чужих странах, они против нас, против меня, и с каждым днем становится одним врагом больше. Моя жизнь наполнена страхом, переполнена им. Я устал, я больше не хочу такой жизни… Это правда, синьорина…

- Полно, ну что вы…

- Позвольте, я закончу. Постоянный страх отравляет мне жизнь, но я отомщу. Хотя бы один раз, синьорина, я им покажу, я всех вас напугаю. Почему вы не спросите меня, как?

Лучше ему не перечить, он явно сумасшедший, про себя решила Алина.

- Вы - настоящие садисты. Вы точно знаете, кто наши враги: арабы, талибы, чеченцы, антиглобалисты, бородатые террористы. Этих вы нам назвали. А что, если вдруг кто-то, кого нет в вашем черном списке - нормальный, обыкновенный человек, самый обыкновенный, - станет тем новым врагом, которого надо бояться?

- Какой еще человек?

- Такой, как я. Тогда все полетит к чертям: предрассудки и металлодетекторы, профилактические бомбардировки, досмотры. Вы только подумайте: обыкновенный толстяк, такой, как я, с толстым, внушающим доверие, котом в клетке садится в самолет. А прежде он рассылает в газеты письмо с угрозой этот самолет взорвать. Но в письме, которое завтра получат все газеты, толстый господин не объясняет как и почему. Ничего не объясняет - ни слова из того, что я рассказываю вам, синьорина. Вам я объяснил, почему хочу это сделать, но вот как - говорить не буду. Скажу только, что я повар, изу-