– Неожиданный взгляд у вас на устройство цивилизации, – заключил Ричард, – чем же так плоха бюрократия?

– Предсказуемостью.

– Уточните, – попросил собеседник, повернув вправо. Скоро выберемся из надоевшего коридора и я, наконец, увижу один из легендарнейших кораблей!

– Вот представьте ситуацию: молодой ученый своему руководству приносит на рассмотрение несколько идей, а оно, это руководство, не заинтересовано в развитии новых технологий, и поэтому все предложения заворачивает. И только когда тот ученый уже отходит в мир иной, вдруг оказывается, что все его идеи были гениальными, его имя становится знаменитым, его идеями восторгаются и следуют указаниям. Но что было бы, если бы сразу к нему проявили такое внимание?

– По‑вашему, механизм бюрократии сильно урезает развитие в целом? – уточнил Хант.

– Совершенно верно!

– Я могу привести множество примеров ошибочности такого утверждения, – спокойно ответил Ричард, – но не стану этого делать. Ваш возраст прямо влияет на суждения и понимание эффективности всей этой схемы пока вам недоступно. Единственное что следует упомянуть: раз человеческая цивилизация до сих пор существует и благополучно развивается, все существующие механизмы власти, образования, социальной сферы имеют право на жизнь, как доказавшие свою состоятельность.

– Вот почему на "Астхоре" так тесно – столько народу, что не пройти, – подколол собеседника.

Глава 22

– Это что?! – вырвался вопль.

Нет, ну правда, как себя почувствует человек, или конкретней, большой любитель сладкого, если его поманить красивым кусочком великолепного тирамису, истончающего прекраснейший аромат, а потом, когда оный бедолага дотянется до вожделенного угощения, то последнее вдруг окажется обычной голографической имитацией? Причем воспроизводить запах и не обязательно – при виде любимой сладости великий обманщик все додумает сам...

А я действительно почувствовал себя обманутым. Лабиринт – живой? Бред, конечно, но юмор в этих местах подобен приколам Воробья, который любит подшутить в подобной манере. И далеко не всегда можно догадаться, где очередной прикол, а где самая настоящая правда.

– Вы о чем? – флегматично поинтересовался Хант.

– Об этом! – я рукой указал правильное направление. Правда, очень сильно захотелось продемонстрировать невозмутимому научнику непристойный жест.

Место, куда привел тоннель, оказалось примечательным. Металлическая часть закончилась, и огромный округлый зал будто сделан из застывшего пластилина, поскольку только пол ровный, а потолок и стены разгулялись волнами. Дальнейшую дорогу перегородил слегка вогнутая бронированная плита, поверхность которой стеклянно блестит в мощном освещении. И, если присмотреться, можно разглядеть неглубокую борозду, очерчивающую большой квадрат со слегка закругленными краями.

– Грузовой шлюз ковчега.

Я нахмурился, и, чеканя слова, заговорил:

– Во‑первых, он закрыт! Во‑вторых, с чего вы взяли, что это именно ковчег? И, в‑третьих – зачем мы сюда тащились, если в корабль нельзя войти?!

– Закрыт, с этим спорить бесполезно. Пришли мы по одной простой причине: это стоило увидеть. А ваш второй вопрос... Подойдем поближе, – невозмутимо ответил Хант, никак не отреагировав на мою вспышку.

Я, недовольно ворча, двинулся вслед за Ричардом. Остановившись метрах в пяти от внешней двери шлюза, с удивлением рассмотрел явно видимую надпись. А с десяти метров ее видно не было, несмотря на внушительного размера символы. Хотя понимания от этого не прибавилось.

– И что?

– Название видите?

– Вижу, но мне это ни о чем не говорит.

– Вы не знакомы с морфологией английского языка? – снова в голосе Ханта прозвучали странные нотки, кажущиеся одновременно неуверенными и тревожными.

– Вы что сейчас спросили? – уточнил у собеседника. Что это вообще такое: "морфология английского"?

– Я просто думал, что вам могут быть знакомы эти символы, – смущенно ответил Хант.

– Первый раз вижу, но сейчас мы эту проблему быстро решим, – сказал, доставая из кармана рюкзака верный блокнот.

Снять, распознать, задать в поиск совпадений – дело трех секунд, а еще через пять умное устройство выдало ответ на загадку.

"NEW WORLD" – космический корабль‑ковчег, разработанный и построенный корпорацией "К‑К" гениального Кен‑Кела специально по заказу АЕС для всестороннего изучения возможности расселения подданных содружества на планеты земного типа за пределами Солнечной системы. Приблизительная дата постройки: Время до Исхода. Дата сдачи в эксплуатацию: неизвестна. История полетов: неизвестна. Количество построенных кораблей: неизвестно".

Передав Ханту блокнот для просмотра найденной информации, принялся изучать необычные символы. Складывается впечатление, что раньше спустя рукава относились к такому важному понятию, как письменность. Минимализм простых линий, все буквы будто нарисованы неловкими взмахи кистью... Нет никакого совершенства!

– Простите, Ричард, откуда вам знакомы эти символы и название?

– Я с большим трепетом отношусь к истории эпохи Исхода, поэтому и знаний о том времени немало. Хотя, признаю, о таком корабле ничего не слышал.

Я удивленно повернулся к собеседнику:

– Но вы же узнали по одному названию, что это ковчег!

Хант поморщился:

– Вы видите, что в один символ вписаны несколько значков?

– Вижу, – трудно не заметить в овальной букве несколько явно лишних линий.

– Подобный символ можно встретить в любой продукции, связанной с корпорацией "К‑К". А они делали всего два вида кораблей – предков "кипера" и ковчеги. Единственная странность – все корабли, построенные по заказу АЕС, были названы "WORLD" с разными позывными. Этот корабль явно не из их числа, хотя ваш компьютер утверждает другое.

– Это блокнот, – поправил Ханта, – сейчас нет никакой корпорации "К‑К".

– Она исчезла вместе со своим основателем, Кен‑Келом, накануне Исхода.

– Насколько я понимаю, эти ковчеги были построены незадолго до глобальных катаклизмов, потрясших Землю. Получается, АЕС хотели вывезти как можно больше людей на другие планеты, чтобы все заново начать?

Хант хмыкнул:

– Давайте присядем, беседа выйдет долгой...

Присели. Одно такое короткое слово, а сколько действий в него поместилось... Пришлось, для начала, определиться с местом приземления, потому как в этом ангаре убирали последний раз наверно еще до швартовки корабля. Потом из подстилки, одеяла и ящика соорудил себе хорошее удобное кресло, научник же ограничился подбором удобного ящика под седалище. Разместились великолепно, и сразу желудок намекнул на желание маленького обеда. Пришлось доставать снедь из рюкзака, поделиться с Хантом, который со своей стороны добавил вкусностей, так что беседа, еще и не начавшись, уже точно удалась. Вот так присели.

– Для Земли это был переходной период, – начал Ричард минут через десять, – бурное развитие технологий, в частности альтернативных способов получения энергии, в конечном счете сказалось на глобальном состоянии планеты. Стабильность всей системы нарушилась, к обычным локальным катастрофам прибавился целый сонм дополнительных проблем. И все это привело к новому витку развития цивилизации.

– Мутанты?

– Верно, – кивнул Хант, – возросшее число естественных положительных мутаций вызвало большой научный интерес к этому феномену. В свою очередь, это привело к появлению программируемых мутаций у будущего поколения и частичных у людей всех возрастных категорий.

Никогда не был хорошо знаком с этим печальным периодом в истории человеческой цивилизации. Трудно представить, чем тогда жили люди, о чем думали и к чему стремились. И, судя по возникшим после Исхода двум ветвям развития некогда единой расы, для многих это был сложный выбор: стать мутантом или нет.

– Выходит, АЕС стремилась расселить по другим планетам "чистых", так сказать, поселенцев?