– А если не сработает, – подсказывала вторая бабушка, – можно напомнить им их студенческую игру в фанты. Напиши на бумажках множество заданий, типа: «Поцелуй маму, как раньше», «Найди в ее одежде спрятанную конфету», «Вспомни и расскажи самую романтическую историю совместной жизни», «Расскажите, как я родилась и какое слово было сказано первым». Окуни их в воспоминания, ведь столько всего было! Пусть покопаются в памяти, вытянут давно забытое, но вместе с тем – очень дорогое. Пусть поспорят, так было или по-другому в середине осени, когда убирали сельдерей, или все-таки летом? Пусть вдоволь выпьют вина, заедая его виноградом и нектаринами. Твоя задача – вовремя потом уйти.

Сашка слушала очень внимательно, тщательно записывала и радовалась. Ведь она видела, что чувства не ушли. Однажды сама приготовила романтический ужин, перешерстив десяток страниц интернета, убрала в квартире, пропылесосив даже свой диван в голландских тюльпанах и парных волнистых линиях. Она навела порядок с игрушками, выставив на видное место медвежью семью. Разложила на полу все их совместные фотографии – от свадебных до вчерашних, зажгла по всему дому свечи и ушла спать к подруге, надеясь, что папа не устоит перед мамой и останется. Накануне они ходили в бутик французского белья «Инженю» и купили ей два новых комплекта. Один – цвета баклажан с высокими трусиками, второй – серый с вышитыми прямо на кружеве стеблями душистого горошка. Выбирали вино, теряясь между венгерским «Токай Харшлевелю» и австралийским «Еллоу Тэйл Мускат». И когда папа зашел в дом, все было готово. На столе стояла миска томатного салата с брынзой и семечками подсолнечника, его любимые жареные креветки на шпажках и десерт из грейпфрута с ликером. Комната была погружена в полумрак, и только оранжевые пятна (свечи-таблетки в мандариновой кожуре) наполняли ее уютом и теплым цитрусовым маслом. У Матвея от увиденного защемило сердце, словно на небольшую ранку пролили чистый лимонный сок. Он сел за стол, и Лина, пахнущая Cinema, стала накладывать еду…

Ближе к полуночи мама позвала ее домой.

– Ушел?

– Да.

– Мам, ну почему ты его не соблазнила? Я так старалась. Я сделала все возможное, остальное было за тобой. Вечно ты все испортишь, это несправедливо.

Сашка громко заплакала.

– Я пыталась.

– Значит плохо. Нужно было придумать что-то еще.

– Я не буду больше унижаться. Хватит. Горбатого могила исправит.

На следующий день она села к папе в машину и начала серьезный разговор:

– Пап, тебе что, мама уже совсем не нравится?

Матвей разрывался надвое и еще крепче сжал руль.

– Нравится.

– Тогда почему ты ее не хочешь?

– Саш, давай не будем обсуждать эту тему.

– Почему не будем? Будем. Давай я с ней поговорю. Что она делает не так? Может, немного поправилась, так это быстро решается. Мы сядем на японскую или гречневую диету и в два счета похудеем. Может, она тебя в чем-то упрекает или противоречит?

Матвей не мог объяснить ей непростые вещи, которые и сам не до конца понимал. Он физически очень хотел Лину, зная наизусть ее каждую клетку, структуру волос, запах подмышек и пышность ноги ближе к бедру. Он бредил ее учащенным дыханием и челкой, прилипшей к влажному лбу. Но был твердо уверен, что слишком жестоко и неправильно давать ей надежду. После оргазма наступит прозрение, и опять вернется на свое насиженное место мощный блок непонимания. Поэтому он продолжал ухаживать, помогать, поддерживать, а Лина продолжала ждать.

– Ты что, любишь свою Киру? Что в ней хорошего? Неужели ты не понимаешь, что она тебя использует? Ты ее последний шанс. Она ведь уже старая дева. Ты точно так же любил Жанну и Валерию. И что из этого вышло? Катастрофа.

– Саш, не говори то, в чем не разбираешься. И давай прекратим этот разговор. Мне неприятно, что ты подслушиваешь старших.

Сашка надула губы. Эта тема у них обсуждалась безостановочно. С мамой, с двумя бабушками и мамиными подругами. Обсуждалась открыто, и подслушивать было совсем не обязательно.

– Тогда хочешь совет?

Матвей никаких советов не хотел.

– Не спеши. Начать с ней жить всегда успеешь. Лучше присмотрись, спровоцируй ее пару раз. А хочешь – мы ее с мамой спровоцируем и выведем на чистую воду?

– Саш, что ты говоришь? Как ты это собираешься провернуть?

– А ты скажи, в какое время вы будете вместе, и мы позвоним. Пришлем смс. А ты случайно включишь телефон на громкую связь. И увидишь, какая она есть на самом деле… Я давно хотела тебе привести пример из собственного опыта. В начале учебного года мне понравился мальчик из выпускного класса. Мы часто встречались на переменах, в школьной столовой и иногда обменивались незначительными фразами. Я его считала самым лучшим, самым хорошим на свете. Он – призер олимпиады по физике и геометрии. И вот на весенних каникулах я увидела, как он обнимается со Светкой. С ней же все гуляют. И тогда я поняла, что с чувствами не стоит спешить. Так и ты, папа, поверь моему опыту, ни за что не спеши.

Ночью ко мне в дом залетела летучая мышь. Сперва прозвучал гром и вспыхнула длинная пятнадцатикилометровая молния. Гром был такой силы, что включилась сигнализация во многих машинах на стоянке. Потом небо разорвалось на огромные мясистые куски, огненная дама выжгла на небесном полотне тайные символы и бросилась в море. Ее ждали будущие жемчужины.

Окно было открыто настежь, и я отчетливо услышала, как в него что-то влетело. И это «что-то» стало скользить по линолеуму и шуршать крыльями, как невесомой калькой. Пришлось встать и включить свет. На полу суетилось черное незнакомое существо с напомаженным красным ртом. Может, со сна, а может, от резкого дневного света оно показалось невероятно уродливым: смесь лягушки и летучей мыши. И вот тут стало по-настоящему страшно. Я закрыла дверь и постучала к соседям. На часах было полвторого. Стучала долго – сперва костяшками, а потом кулаком, пока окончательно всех не перебудила. Сосед пришел заспанный, злой и со смятым лицом. У него на ногах были теплые клетчатые тапки с приплюснутыми задниками. Мы перевернули все вверх дном. Смотрели за комодом, шторами и поднимали покрывало на кровати. Ничего нигде не было. Я извинилась и легла. И крылья стали шуршать снова, но теперь уже за кроватью. Пришлось спать с включенным светом, а утром звонить бабушке и спрашивать, к чему бы это. Она долго молчала, и я даже решила, что уже и не вспомнит, но потом бабулька вздохнула и коротко резюмировала:

– Будь сильной и готовься к беде.

Утром я написала Матвею, и он кинулся меня спасать.

– Я понимаю твой страх! Ты молодец, что в такие критические моменты не теряешься и зовешь на помощь! Ничего не бойся. Езжай домой и действуй по моим инструкциям.

Но я все-таки боялась возвращаться и оттягивала время в пассаже. Сперва перемеряла всю обувь из новой коллекции в магазине Mitaron, потом долго пила латте в «Шоколаднице», бездумно постукивая трубочкой. Дальше гуляла по улицам и ела глазами жидкое, как сметана, мороженое. Матвей писал смс и поддерживал:

– Кирюша, я с тобой…

И я ему доверилась полностью. Спустилась в метро, в котором заправлял ключник Портун, потом села в желтое маршрутное такси, пропитанное человеческим потом, и через час оказалась дома. Осторожно открыла дверь и замерла, как черная пантера перед прыжком. Мое ухо стало некоей антенной, которой я пыталась уловить любой шорох. В квартире было тихо.

– Открой настежь окно, чтобы вылетев, она не билась в панике об стены. Открой ей доступ к воздуху и привычным сумеркам. Выключи свет и начинай шуметь. Возьми палку и стучи ею по дверным косякам, шкафам и полу. Пой и декламируй стихи. Она обязательно выползет. Она больше двух дней не может без пищи и питья.

Я сделала все, как он велел. Лупила мебель шваброй и читала стихи Есенина. А потом перешла на Снегову, и, забыв о палке, просто стояла посреди комнаты и шептала, как молитву: