Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В глубине души у него были сомнения. Что-то ему подсказывало, что в Лондоне он Верлена больше не увидит.

ДВА ВЫСТРЕЛА В БРЮССЕЛЕ

От миссис Смит, хозяйки комнаты в доме 8 на Грейт Колледж-стрит, Рембо узнал, что Верлен, высадившись в порту Антверпена, отправился поездом в Брюссель, где, как обычно, остановился в гостинице «Гранд-отель». Артюр тут же отправил письмо по этому знакомому ему адресу, снова предлагая Верлену немедленно вернуться в Лондон, где он хранит «в надёжном месте» его книги и рукописи. Это будет — он повторил выражение из своего письма от 6 июля — «признаком смелости». Со своей стороны, он вновь ему обещал следить за своим поведением и быть «очень покладистым»{72}.

В ответ Рембо получил короткую телеграмму. Верлен приглашал его присоединиться к нему и дал понять, что намерен поступить волонтёром в войска дона Карлоса испанского.

Ночью 8 июня Артюр приехал в Брюссель. В «Гранд-отеле», куда он сразу же явился, ему сказали, что Верлен переселился в гостиницу «Виль-де-Куртре», что на небольшой и довольно тёмной улице Пивоваров недалеко от Гран-Пляс. По какой причине он это сделал, ему не объяснили. Сказали только, что накануне в гостинице появилась пожилая женщина, после чего клиент вместе с ней собрал свой багаж.

Что за женщина?

Мать Верлена или его тётка из Ехонвиля, срочно доставившая племяннику деньги? Если только это не мать самого Артюра, которая по неведомо каким причинам приехала в Брюссель из Шарлевиля…

Вопрос этот занимал его, пока он шёл в сторону Гран-Пляс самым коротким путём: через Северный бульвар, улицу Волчий Капкан, на которой жил приятель Жоржа Изамбара Поль Дюран, площадь Деламонне, улицу Фрипье и улицу О-Бёрр. Когда он подходил к гостинице «Виль-де-Куртре», перед ним предстали мать Верлена и опиравшийся на её руку сын. Увидев Артюра, женщина выкатила глаза и побледнела.

Оба оставались на прежних позициях: Верлен со своими горькими сетованиями, Рембо со своим упрямством.

Тем не менее в одном они сходились, — в том, чтобы пойти куда-нибудь опорожнить несколько кружек пива, нализаться в какой-нибудь из окрестных пивных. Конечно, без участия госпожи Верлен.

На Гран-Пляс и вокруг неё недостатка в подходящих вывесках не было. Например, расположенная менее чем в сотне метров от них гостиница «Дом Пивоваров», куда они не раз захаживали ещё в прошлом году. Посидев там некоторое время, они пошли на площадь Деламонне в «Тысячеколонное кафе», большой зал которого декорирован в стиле ампир. То было место, где обычно собирались брюссельские художники, и первое в бельгийской столице заведение с газовым освещением. Рембо с Верленом просидели там несколько часов кряду и вышли уже к середине ночи крепко навеселе.

На другой день Рембо бесцельно прогуливался по улицам Брюсселя. В голове у него мелькали слова, какие-то обрывки фраз. Вечером, вернувшись в гостиницу, он поспешил записать их на бумаге. Стихотворение известно под названием «Голод»:

По вкусу мне каменья,
Земля, руда, поленья,
Питаюсь дуновеньем
Ветров и птичьим пеньем.
Мой голод, занеси
В концерт лугов
Тоску и дрожь осин
И злость вьюнков.
Глотай соборов старый камень
И дробный щебень под ногами,
Глотай потопов давних грязь —
Хлеба долин, что спят веками!
Под дубом волк давился дичью,
Плевался перьями, рычал,
А я собою как добычей
Кормиться начал сгоряча.
Уже салаты и плоды
Созрели в самый раз для сбора,
А паучок свои труды
Вознаградил нектаром флоры.
Я сплю! Я в храме Соломона
Крутым вскипаю кипятком,
Стекающим в струи Кедрона[36]
По ржавой памяти веков{73}.

Артюр хотел, чтобы Верлен высказал ему своё мнение об этом стихотворении, сделал его критический разбор. Сам он полагал, что оно слишком невнятно по смыслу и затянуто. Но Верлен ответил, что ему сейчас не до того, — настолько его занимают отношения с Матильдой. Не свести ли счёты с жизнью — вот о чём он теперь постоянно думает. Кроме того, он сообщил Артюру, что неподалёку в галереях Сент-Юбер он приметил оружейный магазин и собирается купить там себе огнестрельное оружие…

Десятого июля, проснувшись в комнате на втором этаже гостиницы «Виль-де-Куртре», Рембо удивился, что в постели рядом с ним нет Верлена. Он постучал в соседнюю комнату, где располагалась мать его компаньона, но та не могла дать ему никакого объяснения.

На улице стояла жара, какая редко случается в Брюсселе даже летом.

В такое время трудно заниматься сочинительством.

Ближе к полудню в комнату вошёл Верлен. Он выглядел перевозбуждённым. По всей видимости, он был пьян. Не говоря ни слова, он вынул из кармана револьвер в лакированной кожаной кобуре и гордо показал его Артюру. Он сказал, что это шестизарядный семимиллиметрового калибра револьвер превосходного качества. Ещё он показал ему коробку с полусотней патронов. После этого он повёл Рембо обедать в «Дом Пивоваров» на Гран-Пляс. Там они выпили несколько кружек фаро и поговорили о своих литературных замыслах: Верлен — о сборнике стихотворений, который он назвал «Романсами без слов» и надеялся вскоре опубликовать; Рембо — о «языческой» книге, несколько страниц которой он уже набросал в Лондоне и начало которой начал тут же читать с листа, извлечённого из кармана:

«Когда-то, если я хорошо запомнил, жизнь моя была каким-то праздником, когда мне открывались все сердца и для меня текли все вина.

Однажды вечером я усадил себе на колени Красоту. —

И я нашёл её горькой. —

И оскорбил её.

Я вооружился против справедливости.

Я обратился в бегство.

О, колдуньи, о, нищета, о, ненависть — вам доверено моё сокровище.

Мне удалось в воображении добиться расцвета всех людских чаяний. На всякую радость я напустил свирепого зверя, чтобы он задушил её.

Я позвал палачей, чтобы, погибая, перегрызть приклады их ружей. Я призвал напасти, чтобы погасить песком свою кровь. Несчастье было моим богом. Я валялся в грязи. Меня обсушил воздух преступления. И я заигрывал с безумием»{74}.

Когда через полтора часа они вернулись в гостиницу, между ними возобновились ссоры.

Словом, затянулась всё та же тоскливая старая песня.

И Рембо её резко оборвал.

Как ужаленный, он бросился в соседнюю комнату к госпоже Верлен и потребовал от неё двадцать франков — столько стоил проезд из Брюсселя в Париж в вагоне третьего класса. Он кричал, что не оставит её в покое и не уедет, пока она собственноручно не выдаст ему эту сумму. И клялся, что от этого не отступится.

Тогда Верлен схватил его за плечи, утащил в их спальню и запер дверь на ключ.

Артюра это не остановило. Он был намерен уносить ноги. Сесть на Южном вокзале в первый же поезд на Париж. И немедленно. Он с усмешкой говорил, что ему до смерти надоело жить с таким жалким типом, вечным плаксой. Он осыпал друга оскорблениями.

Реакция Верлена оказалась импульсивной. Он схватил свой револьвер, ривольвиту, как он его называл, и дважды выстрелил в Артюра. Первая пуля попала ему в левое запястье, вторая, чуть задев его, упала на пол.

вернуться

36

Кедрон — название ручья в Иерусалиме, протекающего между центральной частью города и Масличной горой.

26
{"b":"255725","o":1}