Литмир - Электронная Библиотека

Когда Татьяна погибла в автокатастрофе, несколько месяцев Никита был словно не в себе. Друзья и родственники даже боялись, как бы он не свихнулся.

Он не мог бы с определенностью сказать, что очень любил жену, но многолетняя привычка к ней, к тому, что она всегда рядом, добрая, отзывчивая, готовая понять и помочь, сделала ее присутствие необходимым как воздух. И после ее гибели у Никиты поначалу было ощущение, почти на физиологическом уровне, что ему просто нечем дышать.

Год прошел в мучительных попытках забыть ее, вернее не ее, а свою зависимость от ее пребывания рядом, от ее присутствия в его жизни. Сейчас, вспоминая ее образ с легкой грустью, он понимал, что она была ему не просто женой, а настоящим другом, потерю которого пережить всегда очень трудно.

Все родственники и друзья будто сговорились, и для его же пользы, как они сами эту пользу понимали, наперебой стали знакомить его с девушками, достойными, по их мнению, если не восполнить утрату, то хотя бы скрасить его одиночество. Никита сначала возмущенно отбрыкивался, затем лениво выкручивался, отговариваясь в основном своей занятостью на работе, но потом молодость и жизнь взяли-таки свое, и он пустился во все тяжкие.

Редкий вечер не проводил он в каком-нибудь кафе или у знакомых, домой возвращался с очередной девицей в возрасте от двадцати и выше, причем порой выше настолько, когда вопрос о возрасте расценивается уже как оскорбление.

Он стал опаздывать на деловые встречи, на которые мог явиться к тому же в неглаженной рубашке и с помятой физиономией, так что ни у кого не возникало сомнений насчет слишком бурно проведенной им ночи. Когда же наконец по его вине чуть не сорвалась одна очень выгодная для фирмы сделка, генеральный директор вызвал его в свой роскошный кабинет и предложил ему подыскать себе другую работу, в случае если подобное повторится.

— И вообще, Никита Валерьяныч, — доверительно сказал он, перейдя на отеческий тон, — мой вам совет: женитесь и поскорее. Учтите, что человек вашего возраста и вашего положения без жены как без рук.

Эта простая мысль глубоко запала в душу Никиты, и, созерцая невыносимый беспорядок в огромной трехкомнатной квартире, давясь на завтрак вареными яйцами и забывая вовремя сдать в прачечную белье или забрать костюм из химчистки, он все чаще задумывался о том, чтобы ласковая женская рука незаметно и несуетливо навела порядок в его жизни. Так, как это получалось у Татьяны, которая, не находя никакого удовлетворения в работе программиста, предпочитала сидеть дома и заниматься хозяйством.

При ней квартира всегда сияла чистотой, на кухне вкусно пахло нормальной человеческой пищей, а не супами из концентратов; ему стоило только открыть шкаф и протянуть руку, как он натыкался на висевшие в ряд отлично выглаженные сорочки.

Придя домой вечером после работы, он заставал жену у телевизора за чтением или вязанием и не задумывался над тем, что дни ее уходят на самую неблагодарную работу — отлаживание механизма быта до такого состояния, когда становится незаметно, что этот быт вообще существует, вернее, существуют его малоприятные стороны, связанные с мусором, грязным бельем, сантехниками из ЖЭКа и беготней по магазинам.

Просто ему всегда приятно было возвращаться вечером домой, в покой и уют, ужинать вместе с женой, рассказывая о том, как прошел день, сидеть у телевизора с газетой в руках, погружаться в сверкавшую ванную с душистой пеной и ложиться в постель с белоснежным накрахмаленным бельем. Утром его будил дразнящий аромат кофе и аппетитный запах чего-то печеного.

Только оставшись один, Никита смог в полной мере оценить ежедневный подвиг Татьяны, настолько оберегавшей его от быта, что он не знал даже, где находятся магазины, в которых та делала покупки. Она сама покупала ему не только рубашки и обувь, но и брюки, и костюмы — без примерки, на глаз, и ни разу не ошиблась, все приходилось ему впору.

Когда Татьяны не стало, пыль моментально покрыла толстым слоем мебель, постоянно скапливались невероятные груды грязной посуды, пустых бутылок и банок, неостановимо потекла вода в унитазе, действуя на нервы своим утробным журчанием, ноги прилипали к грязному линолеуму на кухне, паласы на полу приобрели неопределенный цвет, а кофе убегал постоянно, и на плите образовалась уже толстая коричневая корка из засохшей кофейной гущи.

Сначала Никите не было ни до чего этого дела, он просто не замечал, в какой упадок постепенно приходит все окружавшее его в собственном доме. Он никого не хотел видеть. Когда его мать как-то по дороге на дачу заехала к нему, она пришла в ужас и захотела навести порядок, но Никита раздраженно запретил ей. Мать обиделась, однако, жалея сына, сумела скрыть обиду, а втайне подумала о том, что без жены ему никак не обойтись, хотя понимала, что заводить подобные разговоры в ближайшее время и бестактно, и, главное, бесполезно.

По прошествии трех-четырех месяцев после визита матери Никита, постепенно выходя из оцепенения, посмотрел как-то трезвым взглядом на царившие вокруг запустение и грязь, пришел в недоумение и попросил женщину, убиравшую их офис, за определенную мзду время от времени наводить порядок в его жилище. Позже, после разговора с генеральным директором, Никита познакомился в одной компании с Аллой.

Приехав за несколько лет до их знакомства из Новосибирска и принимая участие во всевозможных конкурсах красоты, Алла добилась лишь места манекенщицы в Доме моделей, снимала комнату где-то на Садовом кольце, мечтала о собственной квартире, обеспеченном муже и круизе по Средиземному морю.

Высокая, длинноногая, с огромными голубыми глазами и роскошными каштановыми волосами, пышной волной спадавшими до пояса, она производила впечатление робкого, беззащитного ребенка, который нуждается в заботе и опеке и ничего не смыслит в практической стороне жизни. Насколько впечатление это было обманчивым, Никита понял в первый же месяц их совместной жизни.

То, что он, как мальчишка, купился на ее обворожительную загадочную внешность и беззащитный взгляд голубых глаз, Никита позже объяснял себе полной своей тогдашней растерянностью. Ему казалось, что она — ангел, посланный ему свыше за его страдания и мучения, что одно ее присутствие поможет избавиться от смятения, творившегося в его душе. Алла и была ангелом, когда в спальне, сбросив на пол прозрачный пеньюар и стыдливо закутавшись в блестевшие рыжиной волосы, наклонялась над ним с видом наивным и непорочным, как бы желая подарить ему в очередной раз свою невинность. Это сводило его с ума, и невольно приходила сумасшедшая мысль, что она девственница.

Потом-то он понял, что это была всего лишь любовная игра, при помощи которой Алла ловко окручивала таких простачков, как он. Замужем она не была, но до Никиты имела какого-то «спонсора», который, правда, квартиру ей не покупал и в круиз не возил, зато делал дорогие подарки — вещи и всевозможные побрякушки.

Алла, как могла, прибрала квартиру и даже постирала Никите пару рубашек, от чего тот пришел в восторг и твердо решил жениться. Дальше все произошло так скоропалительно и молниеносно, что Никита и глазом не успел моргнуть, как в паспорте его появился штамп о регистрации брака с гражданкой такой-то, как на всех спинках стульев и кресел висели уже разбросанные впопыхах Аллины вещи, а вся ванная оказалась заставлена ее парфюмерными притирками и примочками в многочисленных баночках, коробочках и пузырьках всех размеров. После чего Алла тут же уволилась с работы и начала готовиться к какому-то очередному грандиозному, по ее словам, конкурсу красоты. Подготовка эта заключалась в том, что она, проспав до полудня, нехотя вставала, принимала ванну, прихорашивалась, тщательно причесывалась и подкрашивалась и, надев один из своих рискованных умопомрачительных нарядов, на такси отъезжала в какой-то особняк, который арендовали учредители конкурса. Никите не по душе были все эти затеи с конкурсами, он полагал, что семейная жизнь как-то остепенит ее и она сама охладеет к подобным забавам. Он думал, что с появлением ребенка жизнь их войдет в нормальную колею и жене придется сменить роскошные пеньюары на обычный, удобный халат из хлопка. Но не тут-то было.

2
{"b":"255679","o":1}