Чего?

Да мне-то откуда знать?!

Я нахмурилась и первой отвела взгляд.

Первым отошел Косень. Он поднялся, широко ухмыльнулся и развел руками:

- Глядите-ка кто к нам пожаловал!

- Не к вам. К нему, - обрубила я сразу.

- У-тю, какая серьезная! - не понял намека мужик. - Не хочешь сперва поздороваться?

- А кому мне здесь здравия желать? - выгнула бровь и взглянула на Вацлава.

Он дернулся словно получил по лицу наотмашь. И радость из его глаз ушла. Колючим стал взгляд. Недобрым. Искривила губы злоба лютая. Выглянул из человеческой оболочки зверь и заворчал глухо с угрозой.

Я отпрянула, испугавшись. Показалось - оборотится. Вот прям сейчас при мне и сбросит шкуру человеческую, а потом за руку зубами схватит и потащит к реке, да не разводится - топить. С глаз долой, из сердца вон, а там уж и не вспомнит никто, что была такая Янэшка Шиковча.

Но нет. Удержался. Окатил холодом и в бумагу, на коленях разложенную уткнулся. И сразу дышать легче стало. Притихшая своенравность опять голову подняла, да Князя трогать не стала, что полегче и подоступнее выбрала.

- Мне хотя бы. Или я тоже тебе чем-то не угодил? - с намеком произнес оборотень.

Нет, от Косеня я плохо не видала. Хорошего, впрочем тоже, но любезничать с прихвостнями Вацлава не собиралась.

- Ты - ничем. Но я и не к тебе пришла. Вацлав, поговорить надо.

Оборотень наконец оторвался от письма, которое читал.

Его взгляд стал тусклым. Он мазнул по мне вскользь, не задерживаясь, и снова вернулся к бумаге.

Это как так?!

- Вацлав! - я шагнула вперед.

- Уберите ее, - усталый вздох.

И меня схватили под белы рученьки, рот зажали и в избу поволокли. Засунули в чулан и дверь снаружи закрыли.

Вот же ядрена кочерыжка!

Крушила я чулан долго.

***

Я проснулась от клацания засова. Потянулась, встала и настороженно уставилась на дверь. Это насколько меня сюда упрятали, что я задремать успела?

Яркая полоска света расчертила мрак чулана. Дверь отворилась, пригласив к выходу. Черный силуэт обрел черты давешнего Косеня. Мужик отвесил издевательский поклон и посторонился, пропуская меня в сени. Махнул рукой в сторону комнаты.

Вацлав сидел на лавке у окна. Вид Князя был усталый донельзя. Глаза ввалились. Подбородок заострился. Губы упрямо сжаты. Но во взгляде все то же презрение.

А говорил любит...

А говорил ли...

Может приснилось мне все?

- Оставь нас, - велел Косеню. Тот и ушел. Тихо, но дышать сразу стало свободнее. И спина распрямилась. - Ты зачем пришла? - Вацлав потер виски.

Сердце дрогнуло и пустилось в пляс. Как он так может? Знает ведь, а притворяется щенком невинным.

- Ты еще спрашиваешь? Разве это не твоих рук дело?! - я говорила, но хотела лаять, кусать и полосовать когтями ненавистное лицо.

- То есть? - удивился Вацлав.

- Это тебе же меня Агнешка продала, а Леший подтвердил, что приходил ты и предлагал. Ну вот она и не отказала! - рявкнула я. - Только ничего это не меняет. Не стану я с тобой под одной крышей жить.

- Погоди, - Князь вскинул руку. - Я приходил, предлагал - это так, только Агнешка отказалась.

- Думаешь, поверю что ты не нашел способа заставить её? - саркастически усмехнулась и тряхнула волосами.

- Думаешь, я действительно отправлю единственную ведьму под топор?! - мужчина встал. Он стряхнул с плеч наброшенный на них кожаный жилет и пружинистым шагом подошел ко мне. - Что же ты, Янэ, расцвела-похорошела, а поумнеть забыла, - в тон мне ответил Вацлав.

И это был тот знакомый Вацлав, которого я не выносила. Который одним словом способен унизить меня. И это было до странности хорошо, ибо другого Князя, истощенного тоской и унынием, я пожалеть успела.

- Думаю? - эхом отозвалась я. - Думаю нет, а вот прогнать, как сказал Хозяин Леса ты вполне способен. Потом, правда, догнать и вернуть, ибо упырь под боком тебе не нужен - чего людей стращать, но урок бы она запомнила надолго.

- Даже так? Вот спасибо, не сообразил, сердешная! - а во взгляде насмешка. - За что же ты так с родной теткой?

- Я? Я?! - выдохнула ему в лицо.

- Ты, ты. Я-то ушел и отступился.

- Ой ли? А что же я тогда в твоей избе делаю?

- Вот и я о том же спросить хотел, - Вацлав вернулся на лавку и посмотрел в открытое окно. Солнце догорало. На горизонте собрались черные тучи, роняя на землю извилистые молнии. Грома еще не было слышно, но уже понятно, что гроза выйдет знатная и придет она скоро.

- Агнешка меня выгнала, - пробормотала я. - Сказала до темноты убираться.

- А ты? - голос Князя высох, да и сам он опять стал задумчив.

- Убралась, - шикнула не зло, но раздраженно. А то сам не видит?!

- А почему ко мне?

- Так... - и осеклась. Не могла его мужем назвать. Язык не поворачивался. Чужой он мне был чужим и остался. И дом его холоден для меня. - А куда

- Оставайся. Завтра пристроим тебя куда-нибудь, - вздохнул устало. - Ложись в светлице. И не беспокой меня попусту, - предложил оборотень.

- Больше ничего спросить не хочешь? - не поверила я в доброту Князя.

- Ты уже все сказала, - сказал мужчина бесцветно. - Или еще что добавить хочешь? Так добавь. Вдруг я чего не понял. Видеть ты меня не желаешь, жить со мной не станешь. Не подскажешь каким способом сдохнуть или самому выбрать позволишь?

А ведь и правда сказала, что здравия не желаю. Стыдно мне стало. Что ж я так с порога-то... Видать и правда не поумнела. Но может и к лучшему, нет напрасной надежды, огонька в глазах и затаенного ожидания.

***

Ждать ночи не стала. Быстренько прикрыла ставни, умылась и легла. Раздеться и не подумала. Мало ли что и кому взбредет в голову посредине ночи. Еще бы кочергу для надежности рядышком положить, да не хочется лишний раз Вацлаву глаза мозолить.

Уже и гром грянул и тяжелые капли дождя забарабанили по крыше, а сон никак не шел. Еще и жарко стало. Тело дышать хотело, только кто ж ему даст? Я вздохнула, перевернулась на другой бок и принялась рассматривать трещины в деревянной стене избы. Хорошо Князю. Спит давно. Все таки непробиваемый мужик. Другой бы на его месте мне рот заткнул и взял что положено, а он сопит ровнехонько.

Легла на спину. Потом на живот. А следом и вовсе калачиком свернулась, обняв подушку. Выйти что ли свежим воздухом подышать?

- Да заснешь ты, наконец, или нет?! - взревели за тонкой стенкой. Я мышью забилась в угол и колени к груди прижала. Пожалуй, - Хватит с меня! Измучила, выпила всего, иссушила, отравила, стервь поганая! - выкрикнул волк с надрывом. Хрястнул кулаком по стене, рыкнул да и хлопнул дверью , на миг впустив прохладу дождливой ночи.

Страх отпускал медленно. Ненужная никчемная жалость захлестнула сердце. Себя жалко. Его жалко. Агнешку приплетенную. Кто же над нами так зло подшутил, что смеемся до кровавых слез и рваного сердца? А выхода нет, кроме одного: кого-то утопить в черном болоте не жизни, а существования. Отнять самое дорогое и лишить крохотного лучика надежды обрести его вновь.

Так кого?

Меня?

Вацлава?

Агнешку? Хотя она менее всех виноватая...

Подступили слезы. Я поняла - не смогу. Не хватит у меня силы вытерпеть, вынести. Сдохну скорее, чем в постель с этим оборотнем лягу. Или сломаюсь. Буду куклой крашеной деревянной сидеть у окошка с глазами - озерами чистыми. Не хочу. Так не хочу! И не стану...

Остается Князь. Он сильный. Он выдержит. Не сломается. А если и сломается, то мне какое дело? Я счастье с Вадькой делить буду и прошлое забуду. Ой ли... Хороши слова, да муторно от них. Разве я кого за свою жизнь забыла? И плохое помню, и хорошее. А свое, дурное нежели забуду? Придется. А коли не выйдет, так бабе и повыть раз в месяц в уголке можно без видимой на то причины!

Я посидела на кровати немного и решительно слезла. Нечего тянуть, чем дальше тем глубже раны и дольше закрываться они будут. Лучше сразу голову на плаху, чем через пыточную к смерти идти. Может передумал он за четыре лета? Может не нужна я ему больше? Вона как заговорил - отравила я его. Пойти надо, спросить да признаться, авось миром решим, на том и разойдемся.