Я кивнула, убралась в избу и закрыла окошко. Зачем себя травлю и его? Да только как отказаться? Разум словно отказал...

И я тянула время. Каждый день обещала что вот сегодня, сегодня непременно соберу вещи, запряги подлеченную конягу в телегу скрипучую и трону поводья, но к вечеру вновь сидела на лавке напротив своего охотника и улыбалась ему, ни о чём разговаривая. А потом и Лешего приплела. Неужто откажет мне в просьбе? Не выведет за два дня до Соснового Бора. Я же добра с ним была, да и он меня привечал. Экая малость дорожку к окаянному мужу сплести! Поймет он меня, как не понять? Обманывала я себя, знала об этом, но сердцу своему отказать не могла. Не хотела.

Пока Вадька строго не наказал:

- Что ж, ты, Янэ, на драку меж мужиками посмотреть хочешь? Завтра уж первая седмица седьмого месяца начинается, а ты все не собралась. Ну-ка марш одежонку собирать, да травки какие в дороге пригодятся!

Я вспыхнула. Злость мгновенно пробрала.

- Умный, да? - Кривая усмешка уродливым пятном расползлась по лицу.

- Чай не дурак, хоть и соображаю медленно, - не испугался моего гнева охотник. - Ты давай собирайся, на стол собрать и я сам могу, - Вадимир встал, отобрал у меня крынку с молоком и на стол поставил. - А завтра утречком к Лешему на поклон и в дорогу.

- Не хочу! - Ногой топнула.

- И я не хочу тебя отпускать, но надо, Янэ, надо. Не запросто так же едешь, а за нас с тобой просить. Если всё так, как говоришь, как я вижу, то сможешь. А я подожду, но если не вернешься, то выручать отправлюсь, - мужчина коснулся моей щеки. Погладил пальцами запрокинутое лицо.

- А что ты видишь, Вадь? - И снова в глаза его смотрю.

- А то, что любишь ты меня, хоть и не призналась, но мне и не надо. Я когда рядом, то такой жар от тебя чувствую, что с трудом сдерживаюсь. Так что езжай, пока я к кузнецу не пошел.

- Это зачем? - Удивилась я.

- Да за трусами железными! Я другого способа удержаться не вижу!

- Тьфу, охальник! - Я оттолкнула мужчину, засмеявшись.

А он ничуть не смутился, по спине моей рукой провел и к кладовой подтолкнул. Сам за крынку схватился и выдул молочко разом. И к колодцу махнул.

Я сложила смену белья в корзину, сунула немного снадобий в кошель, пару серебряных монет в потайной кармашек положила, личные вещи - гребешки да ленты присовокупила. Еду утром заверну, а пока надобно с Лешиком поговорить. Далеко он, долго звать буду. Вадьке кивнула и к лесу дернула.

Дневной жар уступил вечерней прохладе. Бабки на лавочках расселись, как курицы на насестах, семечки лузгали, да о деревенских шептались. Со всех сторон охи-ахи раздавались. Пару раз имя свое уловила, да мимо прошла. И так знаю что говорят: мол живем неженатые, дурной пример подаем. У меня на это один ответ: тем кто смотрит, своей головой думать, а не с чужой руки мед слизывать!

В лесу я дерн сняла, костерок развела, пару слов прошептала, да пучок травок сожгла, и ждать принялась, авось дойдет мое послание.

Дошло.

Лешик появился маленький, бледненький, на грибок похожий. Завертелся на пне поганкой, заругался:

- Ты чего, девка, удумала? Ты меня за сколько верст от дома родного зовешь?! Уморить хочешь?

- Лешик, миленький, прости, не просто так я тебя позвала, а по надобности. Помоги мне, сплети дорогу короткую, иначе опоздаю я и быть мне волчьей женой до старости, а я влюбилась, понимаешь? - На колени перед пеньком упала и уже рыдать приготовилась. Лешик, он, жалостливый, авось слезы проймут сердце лесное.

- Ой, да не стони ты, - Хозяин леса взмахнул тоненькими ручонками. - Помогу я тебе безголовой! Мне же крови в лесу не надобно. Кровь она сердце леса портит. Только... что там про любовь сказала?

- Ой, спасибо тебе, Лешик, выручил. Завтра с утра тогда в путь тронусь. будет время у Агнешки погостить, а потом обратно своим ходом, тебя тревожить не стану, - вопрос про любовь я пропустила. меньше знаешь - крепче спишь. Да и сболтнула я лишнего. Хозяин он не только со мной дружит. Вацлава тоже привечает и как знать не донесет ли...

- Завтра, так завтра, - кивнул Лешик.

- Вот и ладненько, пойду я, а то еще собираться, - соврала без зазрения совести, с колен поднялась и... это что такое? Ноги будто в землю вросли.

- Куда ж ты пойдешь? - Насмешка в голосе. - Я тебе вопрос задал, с ты сбежать надумала? Ах ты моль лесная, тебе что было сказано? Сидеть тихо и носа не казать на улицу, а ты шашни завела! Ты об какую корягу споткнулась, Янэшка?

Я дернулась, но сила держала крепко. Ведь не отпустит, поганец, пока все не выложу. Эх, укоротят мне когда-нибудт язык и за дело!

- Вадимиром корягу звать. человек он. Охотник.

- И что же ты: раз поглядела и втрескалась по самую маковку? - Съехидничал Леший.

- Не раз. Я долго к нему присматривалась. Хороший он, - села на землю. Что ноги зря протирать? Разговор скорее всего затянется.

- Лучше Князюшки? - Не унимался грибок.

- Даже не сравнивай! - Ощерилась я. - Что я хорошего от Князя видела? Зуботычины сплошные и подзатыльники, а Вадька, он... он подарки мне носит, по хозяйству помогает и ласки не чурается!

- От врет и краснеет! Вацлав тебя и пальцем тронул!

Ага, зачем ему руки, когда словами больнее ранить можно? И помню я все про воспитание. Никогда этих слов не забуду! От них сразу сердце пеплом осыпалось. разве можно так с живыми людьми поступать?

- Ну, все выспросил или еще пытать будешь?

- Да что с тобой разговаривать? К киморы и то у нее будут! - Плюнул Хозяин Леса. - Приходи завтра поутру. сюда же приходи. Тут и тропинка будет. За день не доедешь, уж больно много верст мотать надо, а тат слаб я, но денька за два доберешься, коли ворон считать не будешь. И с дороги не сходи! Как увидишь ручеек посередь тропы, так на ночь останавливайся прямо на дороге. Чужой не пройдет, зверь не тронет. И... - Леший вздохнул. - Уж не знаю кого о милости просить, но надейся, что все обойдется. Кровь оно завсегда плохо...

И я не знаю.

А просить не буду.

Сами разберемся. Не будет же Вацлав с ненавистью в собственном доме мириться, с иного я ему предложить не могу.

Леший исчез. Я разворошила костер, прикрыла тлеющие угли дерном и поспешила домой. Вроде и говорили всего ничего, а стемнеть успело.

***

Я встала с первыми петухами. Проверила поклажу, отнесла ее в телегу, перекусила наскоро холодненьким и начала собираться. Развела настойку жгученника в тазу, половину сразу с бутыль темного стекла перелила, рядом положила тряпицу и разделась. Запах следовало уничтожить. Не думаю, что насквозь Вадимиром пропахла, но повод для помешательства давать Вацлавау не хотелось. Мне жить хочется. Особенно теперь.

Я поневоле улыбнулась. Вадька обещал проводить до ворот деревеньки. Тяжело, но лучше так расстаться, чем без вовсе прощания. Так и вижу...

Тряпица заскользила по телу. Лучше бы это не тряпица была, а Вадькины руки... Они у него большие. Пальцы широкие. Я вздохнула. Ой, это же не я! Распахнула глаза и уставилась на непрошеного гостя.

- Янэшка... - простонал охотник и шагнул ко мне. Заорать бы, прикрыться, выгнать, а я только тряпку судорожно сжала и смотрю на мужчину. Жду. - Янэ... - он вздохнул. Шумно. - Что же ты со мной делаешь...

- Что же? - Свой голос не узнала. Высокий. Ломкий, будто солома прошлогодняя.

- Ты меня без ножа режешь. Прикройся, будь ласкова, - не глядя на меня попросил Вадимир.

- А если нет? - Вздернула подбородок. Ой, и бесстыжая я! Откуда взялось только. Или это к всех баб к сроку просыпается?

Промолчал. Подошел мягко, волосы тронул, поднес прядь к носу и вдохнул с упоением. Спину ласково погладил. на бедре задержался. Одним пальчиком только круг обвел, а следом за рубашкой моей потянулся. Грубая ткань коснулась кожи. Вадимир сам завязал верхние тесемки и затянул потуже. Следом я сама справилась.