После нескольких извивов своей биографии, Александр Васильевич Курилин занял должность заместителя генерального директора частного охранного предприятия «Стрела», решая все оперативные вопросы деятельности предприятия, поскольку генеральный директор охранного предприятия, бывший милицейский полковник, предпочитал кабинетную работу и ежедневный ужин в кругу семьи.
Курилин поступил учиться на вечернее отделение юридической академии, которая, как и «Стрела» входила в структуру холдинга, управляемого Хозяином. Саша рассчитывал получить высшее юридическое образование и, со временем, стать генеральным директором «Стрелы», а дальше — поглядим. У Хозяина большие планы, для всех работы хватит.
Предложение Расина поработать с Лучковским на фабрике «Салют» Курилин принял не колеблясь.
По своим масштабам эта тема не требовала санкции Хозяина. А раз так, то деньги, заработанные на фабрике, полностью останутся у охранного предприятия. Хозяин никогда не покушался на то, что другие честно заработали. Если, конечно, эта работа не была связана с его личным участием.
В отношении Лучковского отношение у Саши Курилина было двойственное. С одной стороны, он соглашался выполнить определенную работу за вознаграждение, но, с другой стороны, в воображении Саши Курилина маячила заманчивая возможность подчинить Лучковского с его фабрикой своим собственным интересам и сделать этот бизнес постоянным источником денег, не связанным с охранной деятельностью предприятия. Хотя Расин предупредил Курилина и подчеркнул, что речь сейчас идет только о работе, связанной с заходом на предприятие и охраной объекта после получения над ним контроля, Курилин, соглашаясь с Расиным, прикидывал каким способом впоследствии он сможет получать от фабрики деньги.
Участников совещание по теме «Салют» было трое: Расин, Лучковский и Курилин. Разговор начал Расин.
— Мы выходим на финишную прямую и от того, как мы сработаем на этом этапе зависит наш успех в целом. Алексей Борисович, как идет подготовка к собранию?
— Доверенности, которые я получил, обеспечивают нам более половины голосов на собрании акционеров. Заказаны две печати …, - начал говорить Лучковский.
— Почему две? — перебил Курилин Лучковского.
— Одна печать, полностью соответствующая имеющейся у Колобкова, нам понадобится, чтобы заверить протокол собрания, а вторую мы начнем использовать сразу же после собрания, издадим приказ о вводе новой печати и поменяем банковские карточки, — вместо Лучковского ответил Расин.
— Под видом требования о проведении собрания на фабрику было направлено поздравление с днем независимости России, — продолжил Лучковский свой доклад.
— Какое поздравление? — не понял Расин
— Ну, я же им послал от имени двух акционеров открытку, поздравляя директора с днем независимости России. Послал заказным письмом, есть квитанция, — ответил Лучковский.
— А зачем от имени акционеров, и причем здесь день независимости России?
— Просто ближайшим праздником был день независимости.
— Алексей Борисович, — стал раздражаться Расин, — Вам вообще не стоило упоминать в открытке слово «акционер», мы же привлекли внимание Колобкова к тому, что от него тщательно скрываем.
— Дмитрий Сергеевич, я, может быть, по неопытности что-то сделал не так, — посерьезнев начал оправдываться Лучковский, — я, действительно, не подумал, что акционеров упоминать не стоит.
— Ну и что сделал Колобков, получив это поздравление? — спросил Курилин.
Лучковский улыбнулся, предвкушая забавную историю:
— Он в этот день усилил охрану какими-то бандитами и они весь день двенадцатого июня территорию фабрики по периметру обходили.
Саша Курилин расхохотался.
— Как вы говорите, бандиты весь день по периметру фабрику обходили? — спрашивал он и вновь заливался смехом.
Расин и Лучковский вначале просто наблюдали за Курилиным, а, потом, тоже начали смеяться, заражаясь Сашиным весельем.
До захвата фабрики оставалось две недели.
В день, который с подачи Расина теперь назывался днем «Ч», Алексей Борисович встал рано и уже в начале седьмого утра стоял в условленном месте возле своего дома. Несмотря на ранний час солнце уже встало и его утренние лучи уверенно разгоняли ночную прохладу. День обещал быть жарким.
Ровно в четверть седьмого около Лучковского затормозил большой темно-зеленый «Land Cruiser», принадлежавший Курилину. Кроме хозяина машины в салон сидело три человека, а одно место оставалось свободным — для Лучковского.
— И это что, все твои люди? — спросил Алексей у Курилина. После того, как двое бывших курсантов выяснили некоторые подробности своих биографий, они в общении друг с другом перешли на «ты», хотя Лучковский, все же, держал в общении с Курилиным определенную дистанцию, в то время, как Курилин, напротив, стремился к близким, напоминающим дружеские, отношениям.
— Это наша лучшая половина, — хохотнул Курилин и его спутники заулыбались, после чего он добавил, — вторая машина прямо на фабрику пошла.
Лучковский нервничал, хотя и старался это скрывать, поэтому он смотрел в окно и молчал.
— У тебя все бумаги с собой, ничего не забыл? — прервал его молчание Курилин.
Имея некоторый опыт решения такого рода задач, Саша вынес оттуда твердое убеждение, что в основе любой неудачи лежит какой-нибудь незначительный промах, вроде забытой дома доверенности, не поставленной на документе печати, неопределенной договоренности с чиновником или еще чего-нибудь в таком же роде. Поэтому все, что зависело от Саши — он сделал. С «ментовкой» договорился, во вневедомственную охрану конверт занес, после чего ему твердо обещали не вмешиваться в споры между акционерами, а контролировать исключительно соблюдение общественного порядка.
Услышав заданный Курилиным вопрос, Лучковский встрепенулся и начал перебирать в уме все те документы, которые лежали у него в папке. И сразу же его как кольнуло: на протоколе внеочередного собрания отсутствовала подпись секретаря собрания.
— Я … я, кажется, забыл одну подпись поставить, — проговорил Лучковский.
— Так, начинается, — голосом, не предвещающим для Лучковского ничего хорошего, ответил Курилин, — и какую же подпись?
— Подпись секретаря на протоколе собрания акционеров.
Машина, которую по-прежнему уверенно вел Курилин, подъезжала к месту встречи участников планируемой операции. Отсюда до фабрики оставалось около пятисот метров. На этом месте уже стояла машина Расина и машина второй группы сотрудников охранного предприятия «Стрела».
Курилин первым вышел из машины и, не дожидаясь, пока все остальные выйдут, поздоровавшись с Расиным, сказал:
— У нашего друга не все документы в порядке. Какой-то подписи не хватает.
— Какой подписи не хватает? — спросил Расин у подошедшего к ним Лучковского.
— Подписи секретаря на протоколе внеочередного собрания, ответил тот.
— А кто секретарь?
— Главный инженер, Виктор Леонидович Горелик.
— Это ваш друг, который нам всю информацию сливал?
— Ну да.
— Когда вы сможете получить его подлинную подпись?
— Думаю, что после девяти утра.
— Значит так, поставьте сейчас похожую на его подпись закорючку и никому не давайте снимать копию с протокола, пока мы не получим его подлинной подписи, — и, уже обращаясь к Курилину, Расин добавил, — нельзя по такой причине отказываться от реализации наших намерений. Сейчас я быстро гляну на документы, после чего мы все едем на фабрику.
Через три минуты все машины двинулись в сторону фабрики «Салют».
Затормозив около проходной «Салюта», Саша сразу направился к одиноко сидевшему за большим стеклом проходной охраннику в милицейской форме. Все остальные участники операции не спеша покидали машины, внимательно наблюдая за происходящим на проходной.
То, что говорил Саша Курилин и то, что он показывал дежурному, участникам операции было не слышно. Но было видно, что, послушав некоторое время Сашу и посмотрев на его бумаги, охранник кому-то позвонил, после чего несколько раз кивнул головой, повесил трубку и, почти сразу Курилин вышел на улицу и радостно сказал.
