— Да. Вам практически по пути, если вы едете в Гатчину.
Около дома, где я выгрузил свой груз, Павел Александрович, закрыв грузовую дверь «газели», спросил:
— А Вас как зовут?
— Дмитрий Сергеевич. Расин Дмитрий Сергеевич.
— Надеюсь увидеть Ваше имя на обложке новой книги, — сказал он, крепко пожимая мне руку.
Через два часа, приняв душ, перекусив и переодевшись я стоял на платформе Павловского вокзала. Поезд тормозил, силуэт жены мелькнул у двери вагона и я поспешил к готовой открыться двери.
Первым делом я взял пакет с растениями и поцеловал теплую щеку жены.
— Как твои дела? — спросила она меня.
— Все в порядке, — ответил я, — а ты все успела?
— Ну, почти. Еще бы часа два — и точно все бы закончила.
— Значит ты довольная?
— Конечно, только устала немного и ножки болят.
— Лапа, — спросил я жену, — а что такое бульбульденция?
— А почему ты спрашиваешь? — Саша посмотрела на меня смеющимся взглядом, — Многолетник такой, мелкими синими цветочками цветет. Ты сегодня его вез домой.
— Я тебя люблю, — вместо ответа сказал я и обнял жену свободной рукой.
Санкт-Петербург, 2006 год.
Бэримор, сэр
Бэримор, сэр
Константин проснулся с непонятным и новым ощущением окружающего мира.
Он, проснувшись, уже не мог ухватить дневным сознанием остатки быстро улетучивающегося сна, уже не мог вернуться к картинам, созданным его внутренним сознанием, которое не подчинялось телу, но, происходило из его собственных чувств и впечатлений. Сон улетучивался подобно тому, как высыхает на стекле двигающегося автомобиля мокрый след, оставляемый стеклоочистителем. Сон окончательно улетучился, но оставалось ощущение. Осталось чувство, что в мире что-то изменилось.
Константин, не вставая с постели, постарался понять и ощутить это новое чувство, но пробудившаяся вместе с ним реальность брала свое. Наполненный с вечера мочевой пузырь требовал внимания хозяина. Константин встал, мысленно отодвигая так и не понятую им причину беспокойства в самый дальний угол сознания.
Накануне праздновали юбилей деда. Праздник получился веселым, хотя Константину не хватало его Ленки, его жены, без которой в любом празднике он ощущал что-то искусственное, ненастоящее. Но жена с дочкой уехали на две недели к бабушке в Рязань, а Константин не мог уехать — работы было навалом, вот и «оттянулся» он на празднике деда коктейлем с джином, тоником и грейпфрутовым соком.
Вспоминая, таким образом, вчерашний вечер, Константин, уже стоя под прохладным душем, вернувшись к своему, беспокоившему его чувству, решил, что виной всему излишнее увлечение коктейлем.
«Пить меньше надо, пить меньше надо» — бормотал он, яростно вытирая свою голову после душа, — «И тогда не будут всякие глупости по утрам сниться». Какие именно глупости ему снились, он так и не понял.
Получасом позже, одетый, с любимым рюкзаком на плече, Константин спускался по лестнице со своего пятого этажа.
Этажом ниже ему навстречу попался сосед, возвращающийся с прогулки со своей собакой. Собака, огромный мраморный дог, неспешно переступала лапами со ступеньки на ступеньку и явно не спешила вернуться домой. Хозяин дога был под стать своей собаке — такой же большой, но гораздо менее изящный, тоже шел не спеша и, увидев Константина, кивнул ему:
— Доброе утро.
Константин кивнул в ответ, произнося короткое приветствие, и посмотрел на собаку. Он и раньше много раз встречал эту пару, но сейчас ему, почему-то, захотелось вспомнить имя собаки. То ли Лорд, то ли Принц, Константину уже неудобно было спрашивать имя, которое, он постоянно забывал.
— Рэм, — услышал он внезапно. Константин замер, не дойдя двух ступеней до площадки четвертого этажа. Кто это произнес? Или же ему просто показалось?
Дог посмотрел на него пристальным взглядом и Константин мог поклясться, что собака приветливо кивнула ему головой, после чего горделиво прошла мимо, не обращая внимания на ошалевшего от изумления Константина. Тонкие внизу, но расширяющиеся вверх к изящной собачьей попе задние лапы переступали поочередно, неся красиво качающийся изогнутый собачий хвост.
Хозяин собаки, проходя мимо замершего Константина, еще раз кивнул ему, и пара скрылась за дверью своей квартиры.
Константин потряс головой. Вчерашний коктейль, казалось, плеснул в голове от левого виска к правому, а, потом, двинулся в обратном направлении. «Пить меньше надо» — опять пробормотал Константин и устремился во двор.
Во дворе, прямо на дороже, ведущей от парадной Константина, на теплом весеннем солнышке лежал и грелся большой трехцветный кот. То, что это именно кот, а не кошка, Константин понял сразу, хотя никогда до этого не рассматривал кошек и котов, тем более, на предмет их пола, признаки которого чаще всего скрывались в толстой кошачьей шерсти.
«Ну и чего ты здесь разлегся», — подумал Константин, забирая вправо, чтобы обойти кота, который и не думал освобождать дорогу.
— А тебе, что трудно сделать шаг в сторону и не беспокоить меня после трудов праведных, — услышал Константин и вновь, как только что на лестнице, замер, пораженный услышанным.
Он посмотрел на кота. Кот, повернув голову, смотрел ему в глаза не мигая. Ни кошачья морда, ни лапы, ни туловище кота не шевелились, Все, казалось, было подчинено заслуженному кошачьему отдыху, только кончик хвоста плавно качался, существуя как бы отдельно от остального кошачьего тела.
— Иди, опоздаешь на работу. Вечером, если хочешь, поговорим. — Вновь прозвучало в голове Константина и в ту же секунду кот, зевнув, отвернул морду в противоположную сторону.
Константин несколько боком, не сводя глаз с кота, двинулся к машине, припаркованной недалеко от подъезда. Кот не шевелился и ничего в голове у Константина больше не звучало.
Всю дорогу до работы Константин размышлял о необычности произошедшего. Приемник, включенный, как обычно на волну «Эха Москвы», бубнил газетные новости, но Константин их почти не слышал. В конце концов, оценив всю абсурдность происходящего, Константин вновь обвинил во всем свою вчерашнюю алкогольную несдержанность и вроде бы успокоился. Мало ли что может показаться не вполне здоровому (по понятным причинам) человеку.
На работе был полный завал. Вера Евгеньевна, коммерческий директор фирмы, категорически потребовала от Константина, чтобы к пятнадцати часам был полностью готов макет сайта для «Техаппарата» и Константин, не разгибаясь пыхтел за своим «компом», удовлетворяя прихоти заказчика, перечисленные вездесущей Верой Евгеньевной в техническом задании.
В пять минут четвертого, закончив макетирование, Константин вышел в коридор, направляясь в буфет, расположенный на первом этаже бизнес центра. Желудок, переполненный накануне вечером, «требовал продолжения банкета», другими словами под ложечкой сосало, и срочно необходимо было необходимо хоть что-нибудь съесть.
В коридоре, на подоконнике лежала обычная, полосатая кошка. Завидев Константина, кошка встала на лапы, выгнула спину, подняла хвост и посмотрела на Константина. Тот замер, ожидая что-то услышать. И услышал.
— Ну, погладь меня, что ли, — «произнесла» кошка, гладя на Константина, — Все ходят мимо, никто внимания не уделит.
Константин, переставая удивляться происходящему, протянул к кошке руку. Кошка громко заурчала, как будто у нее внутри включился моторчик, и начала тереться об руку Константина. Он подумал, что кошку он видит уже не первый раз, и тут же вновь услышал голос. Хотя голосом это была нельзя назвать. Голос в голове у Константина не был ни мужским, ни женским. Просто в мозгу появлялась привнесенная извне мысль:
— Я здесь всю жизнь живу, только ты не замечал, а Света меня всегда кормит, хотя ночевать в ее комнате не позволяет.
