– Юдаева?

– Да, любовница Охоткина.

– Она с кем-то встречалась?

– Рома его зовут, фамилия Аникеев. Он действительно разбирается в автомобильной электронике.

– А он должен в этом соображать?

– Юдаева говорила, что да. Я это выяснил. Не мог он оставлять вилку в таком виде, но сделал это. Как будто нарочно.

– А Охоткин как будто нарочно схватился за оголенный провод?

– А если ему помогли?

– Ты говоришь об убийстве?

– А вдруг?..

– Если бы Охоткин руку под струей не держал, то ничего бы не было. Шарахнуло бы его слегка и отпустило. Для летального исхода два фактора нужны – оголенный провод и максимальная разность потенциалов. Вода этот максимум и дала. Если это убийство, то кто-то должен был держать одну его руку под краном, а другой сунуть вилку в розетку. Во-первых, эксперт не обнаружил следов насилия. Во-вторых, я бы не стал держать человека, подключенного к высокому напряжению. Никто не рискнул бы!..

– Это да.

– Ты бы осмелился?

– Нет.

– И Аникеев твой не дурак, особенно если он с электроникой работает.

– На дурака он не похож, – в раздумье проговорил Кустарев.

– Тебя что-то напрягло? – Максим будто прочитал его мысли.

– Да есть момент. Какой-то он чересчур спокойный. На встречу по первому требованию подъехал из Москвы.

– Сам-то он оттуда?

– Да. Работает там. И с Юдаевой в Москве познакомился, в торговом центре, незадолго до несчастного случая. Да, почти сразу после этого сломалась вилка на чайнике. В машине у него нашлась разборная, на половинку которой он наступил.

– И что?

– Да как-то странно все это. Охоткин с Юдаевой больше года встречались, и ничего, никаких бед. Но стоило появиться Аникееву, и все кувырком. Как будто он нарочно с вилкой напортачил.

– Чтобы Охоткина убить? – спросил Одинцов и усмехнулся.

– А вдруг?

– Так, может, он Юдаеву хотел убить?

– Зачем ему это?

– А зачем ему Охоткин?

– Я с женой новопреставленного разговаривал. Женщина, конечно, в шоке, но мы нормально побеседовали. В общем, у Охоткина проблемы с компаньоном возникли. Некто Иван Александрович Милюхин фактически прибрал к рукам их общий бизнес. Мужик он мутный, да и ситуация сложилась конфликтная. Может, Милюхин и разрулил ее таким вот способом?

– Не убедил, – сказал Одинцов и покачал головой. – Слишком сложно все для преднамеренного убийства. Чересчур много накручено. Да и следов насилия не обнаружено. Гораздо проще устроить автокатастрофу или самоубийство. На каком этаже Юдаева живет?

– На девятом.

– Легче из окна его выкинуть, чем с электричеством выдумывать.

– А вдруг заказуха?

– Возьмешь на себя это дело? – осведомился Максим и пристально посмотрел на подчиненного.

Кустарев уныло покачал головой. Одно дело – версии строить, и совсем другое – взваливать на себя их тяжесть. Уголовное дело возбудить, факты собрать, основания. Затем нужно будет взять на себя работу по раскрытию преступления, ответственность за результаты. А дело тухлое, стопроцентный висяк, однозначный минус в графе раскрываемости. А оно Кустареву нужно?

Да Одинцов и не позволил бы ему заняться этим делом. Ведь вся основная ответственность ляжет на самого майора. А ему этот геморрой точно не нужен. Вот если следственный отдел района сам найдет основание для возбуждения дела, поставит задачу – тогда да, надо будет браться. Но там тоже дураков нет. Так что пусть Кустарев занимается реальными делами.

Третье марта, по календарю – весна, а в ощущениях все та же зима. Ясное небо, трескучий мороз. Снег на днях выпал, освежил зимний ландшафт – все вокруг бело.

Кровь на белом снегу смотрится особенно ярко, пугающе. Молодой человек упал с высоты в сугроб, но это его не спасло. Под белыми грудами таилось ограждение газона, а опорные столбики там имели заостренные маковки.

Несчастный парень ударился головой об одну из них. Кровь из раны брызнула фонтаном. Бедняга умер не сразу, он даже смог подняться, сделать несколько шагов. Багровый след тянулся за ним до самого того места, где он закончил свой земной путь.

За ночь труп окоченел, задубел на морозе. Непросто будет согнуть и вытянуть вдоль тела руку, отброшенную в сторону. Впрочем, Одинцову телом заниматься не придется. Он должен организовать оперативно-разыскные мероприятия, обеспечить следственные действия.

Работа уже идет. Группа на месте, следователь и эксперт в деле. Ожогин работает со свидетелями. С ограждением и оцеплением тоже все в порядке.

Покойник был в хорошей дорогой дубленке. На размышление наводило само наличие теплой верхней одежды. Собираясь выпрыгнуть из окна, самоубийца не стал бы надевать дубленку.

Преступники и не подумали бы о том, чтобы их жертва не замерзла, прежде чем выкинуть ее из квартиры. А дубленка на все пуговицы застегнута, горло закрывает шарф. Парень, конечно же, сам собирался выйти на улицу, на мороз.

– Крышу осматривали? – задрав голову, спросил Максим.

Дом пятиэтажный, крыша двускатная, наклон слабый, но если там наледь, то упасть с нее проще простого. Ограждения по периметру низкие, толку от них никакого.

– Думаешь, с крыши свалился? – спросил следователь и понимающе глянул на него.

– Свалился или столкнули добрые люди.

– Ну, столкнули – это вряд ли. – Загорьев в раздумье покачал головой. – Портмоне у покойного нашли, там документы, деньги. Четырнадцать тысяч с копейками.

– Документы, деньги… – Максим кивнул и продолжил: – Да, на тот свет он явно не собирался.

– Похоже на то. Мне тоже кажется, что покойник с крыши сорвался. Но высота приличная, дом пятиэтажный. Потерпевший ударился головой, но умер не сразу. Если бы с самого верха упал, то смерть бы наступила мгновенно.

– Не факт.

– Да, конечно, в жизни всякое бывает, – согласился Загорьев.

– Личность, я так понимаю, установили, да?

– По документам это Аникеев Роман Федорович, восемьдесят пятого года рождения. Права в Москве выданы. Паспорта нет, место регистрации неизвестно. Из этого дома или нет, будем выяснять.

– Аникеев, говоришь? – Максим задумался. – Роман Федорович?.. Что-то знакомое.

Майор неторопливо достал из кармана телефон, позвонил Кустареву.

– Что там у тебя по делу Охоткина? – совершенно серьезно спросил он, но Гриша воспринял эти его слова как издевательскую шутку.

– По делу Охоткина? А что, разве есть такое дело? – Голос его прозвучал возмущенно.

– Возможно. Как парня зовут, которого ты подозреваешь?

– Да не подозреваю…

– Как зовут? – отсекая словоблудие, спросил Одинцов.

– Ну, Рома Аникеев.

– Отчество?

– Не помню, гляну сейчас. Ага, вот. Аникеев Роман Федорович.

– Год рождения?

– Да я не узнавал. За двадцать ему. Моего возраста примерно. Что-то случилось, да?

– Труп у нас на Саратовской. Возможно, твой Аникеев. Он у тебя из Москвы?

– Ну, вроде как.

– Давай подъезжай. – Максим сунул мобильник в карман и выразительно глянул на следователя.

Он был готов к ответам на его вопросы. Ему пришлось дать объяснение, растолковать, кто такой Аникеев, в каком деле он засветился, в чем подозревается.

Тем временем старший лейтенант Ожогин обошел жильцов квартир, под окнами которых лежал труп. Аникеева из них никто не знал. Возможно, молодой человек действительно упал с крыши.

Люк, ведущий на чердак, не был заперт. Чтобы его открыть, достаточно было чуть надавить на задвижку, не отягощенную навесным замком.

Но сначала с этим засовом поработал эксперт. Илья Сергеевич попробовал снять с него пальчики, но там было чисто. Поверхность вроде бы располагала к этому, но никаких отпечатков на ней не было. Кто-то мог нарочно стереть их тряпкой или случайно – рукой в перчатке.

Лестница на чердак железная, с перилами, но подняться по ней можно было без помощи рук. Перила эксперт оставил на потом.

Была еще и дверь, ведущая на саму крышу через чердачный мезонин. Там тоже задвижка без замка. На ней опять же никаких следов.