— Что ж, ее можно понять, — заметил Хукер.

— Но со мной она иногда ловила рыбу. Просто для еды. Лишнего мы с ней никогда не брали, только на стол. Съедали все, до последней крошки. Все шло в дело. Даже кишки и плавники. Их перемалывали в мясорубке, потом складывали в большую кучу в саду.

— Это называется компостной кучей, Билли.

— Очень уж воняло.

— Зато она заботилась об окружающей среде, приятель.

Билли покосился на Мако, он явно не понял, о чем идет речь. Хукер, показывая то на небо, то на землю, попытался объяснить. Билли понял и закивал с самым довольным видом. А потом сказал:

— Она хорошая девушка, сэр.

— Очень хорошая девушка, — добавил Хукер с улыбкой. — А какой был он, ее отец?

— Много денег, — сказал Билли. Потом нахмурился. — Но карманных денег у него никогда не было. Иногда писал свое имя на бумажке. Или приходил маленький смешной человечек, он на него работал, и платил.

— Говард Хьюз это бы одобрил, — сказал Хукер.

— Не знаю такого. Кто он?

— Говард рыбалкой не занимался. Любил летать самолетами и делать большие деньги.

Билли понимающе кивнул.

— Думаете, поэтому и убили мистера Дюрана?

— Воры забрали у него кошелек, — напомнил Хукер.

— Но если у него не было при себе денег?..

— Наверное, эти ублюдки здорово разозлились, — предположил Хукер. — Где это случилось? Ты знаешь?

Билли поскреб в затылке и указал на север.

— В тот день он был в Майами.

— Один?

На сей раз Билли молча пожал плечами. Городских обычаев он не знал, да и не слишком стремился их понять. И решил тут же сменить тему.

— Поедем добывать раковины. — Он описал рукой овал. — Вот такие, здоровенные. О'кей?

— Правильно, приятель. Устроим ей такую вечеринку, что век не забудет.

Джуди не надо было делать специальных приготовлений к дождю. В этих широтах любой ливень заранее прописан в календаре, и незначительные отступления случались чрезвычайно редко. Погоду диктовали времена года, исключения составляли внезапно налетающие ураганы.

Поместье Дюранов было устроено так, чтобы потрафить пристрастию богатого человека к покою и одиночеству. Главный дом угнездился в дюнах и поначалу был практически не виден постороннему взгляду, поскольку фасад покрывали раковины. Местные пальмы были высажены группами, их широкие ветви отбрасывали манящую тень. Деревья выглядели ухоженными. Ни одной высохшей пожелтевшей ветки, только зеленые и пышные, служившие прекрасным декором.

У въезда в поместье был прорыт искусственный канал длиной в добрую сотню футов, он резко обрывался с правой стороны, возле скалы, на которой гнездились казарки. У пирса могли пришвартоваться сразу три большие яхты или с десяток обычных рыбацких лодок. И здесь, в отличие от прочих причалов на острове, царил полный порядок, и все было продумано до мелочей. Все навесы, переборки и пристройки были построены из особых пород дерева, привезенных из Майами, они отличались завидной прочностью и могли прослужить значительно дольше, в отличие от строений, сооруженных из дерева местных пород. На одном конце пирса высился шест с анемометром, виднелась также специальная коробка, по всей видимости, набитая различными другими метеорологическими приборами. На другом конце стояла небольшая хижина в виде корабельной каюты, на крыше торчали три антенны. Одна, должно быть, принадлежала радиопередатчику, позволявшему связаться с кораблями в море, две другие предназначались для переговоров на более дальние расстояния.

Хукер оглядел причал и одобрительно кивнул.

— А твоя подружка Джуди, похоже, прекрасно здесь устроилась.

Билли хмыкнул. Он уловил, что в этой ремарке Мако есть что-то личное.

— Да, дом у нее большой, хороший, построен давно. А отец, так он любил все, что по части моря и лодок.

— А лицензия у него была? — лениво поинтересовался Хукер.

— Зачем она, сэр? У человека есть лодка. Большая, хорошая. Делает с ней все, что хочет, и без бумаг.

— Хорошим он был моряком?

— Ха!..

— Что сие означает?

— Он всегда выходил в море с кем-то. Не один. Иногда я ходил с ним за рыбой. Вообще мистер Дюран, сэр, он не любил ловить рыбу, нет. Любил смотреть, как другие ее ловят. И все время делал снимки, да.

— Снимки чего?

— Других кораблей и лодок. Красивых ракушек. Иногда просто рыбалку снимал. Ничего особенного.

— А какая у него была камера?

— Мистер Дюран, сэр, он имел много разных штуковин для съемок. Но чаще снимал одной. Маленькой такой, как бывает у туристов.

— Тридцать пять миллиметров?

— Да. Вроде бы видел у него такие маленькие коробочки с пленкой.

— Зачем он снимал, Билли?

— Откуда мне знать. Может, чтобы хранить хорошие вещи на память. Вы скажете, хорошие вещи присылают в маленьких коробочках. Однажды и у меня появятся такие, будет, что хранить. — Мако покосился на него, и Билли добавил: — Знаю. Я сумасшедший такой карибец.

— Я этого не говорил.

— Зато вы очень громко думаете, сэр.

Мако причалил очень аккуратно, лишь слегка скрипнули о пластиковые бамперы, которыми был обшит пирс, резиновые полоски на борту. Он отвязал канат, Билли отдал швартовые, обвязал один конец каната вокруг металлической тумбы. Затем они вдвоем начали выгружать корзины с отборными морепродуктами для вечеринки в саду. Как только выгрузку закончили, на пирсе появились два молодых островитянина с тележкой, погрузили все в нее и повезли к большому дому.

— Мако... — Падающий сзади свет отчетливо обрисовывал ее фигуру под золотистым шелковым саронгом, и у Хукера на миг даже перехватило дыхание. Такое с ним случалось и прежде, поэтому он сразу понял, что это означает, и мысленно приказал себе прикрыть наиболее уязвимые места старой надежной броней.

— Привет, Джуди, — улыбнулся он в ответ и почувствовал, что броня с каждой секундой становится все тоньше, а сам он — все уязвимее. Он понимал, что к этой ситуации приложил руку Билли, вот только никак не мог сообразить, как сам он мог допустить такое. — Вечеринка еще не началась?

— Начнется примерно через час. Как бы не опоздать с подготовкой, туземцы такие медлительные.

— Не заблуждайтесь, леди. Стоит только захотеть, и эти островитяне могут поделить секунду надвое. К счастью, они редко выражают такое желание, это и является неотъемлемой частью их очарования. Я и сам постепенно становлюсь таким же.

Она засмеялась тихим дразнящим смехом.

— Нравится вам это или нет, но и вы наделены определенным шармом.

— И работу проделал вроде бы неплохую?

— Просто замечательную.

— И чем мне теперь заняться?

— Билли покажет. Пойду переоденусь, потом помогу вам чистить рыбу.

Не успел он сказать «нет», как Джуди решительно зашагала к дому, а сам он направился по усыпанной песком дорожке к тому месту, где должен был состояться пикник под открытым небом. В огромной яме уже дымился уголь. Кругом были расставлены столики для чистки и разделки рыбы и вскрытия раковин. На них лежали различной формы ножи и инструменты, и любопытствующие гости могли наблюдать за приготовлением поистине экзотического обеда в сугубо местных традициях, сидя в креслах возле весьма оригинального бара, выстроенного из обломков старых кораблей.

Из потайных динамиков неслась нежная местная мелодия, подстегиваемая время от времени рокотом барабанов. «Да, весьма оригинальная музыка, — подумал Хукер. — Одна проблема: придумали ее на Гавайях».

— Все равно никто не поймет, — Джуди подошла незаметно, сзади.

Хукер поставил корзину, битком набитую раковинами моллюсков, и сказал:

— Знаете, вы в точности, как Билли. Подкрадываетесь тихо, словно кошка, готовая наброситься на чайку.

— Поэтому и хожу босиком, — усмехнулась она. — А Билли сказал вам, что я говорю на местном наречии?

— Нет, об этом не было речи. Но я верю.

Сам Билли в этот момент находился футах в двадцати пяти от них и был занят чисткой рыбы. Он, разумеется, все слышал, но не подавал вида.