— Едешь в Варшаву. В пути может всякое случиться. Охрана вас сопровождает только через пущу, — наставлял пилота Штангер, сделав при этом суровую мину.

Наиров кивнул в знак того, что понял, приложил руку к груди и, улыбнувшись Клаузеру, сказал:

— Все гут, ферштее…

Клаузер занял место рядом с водителем. На заднее сиденье сел Наиров, а справа от него уселся унтер-офицер с автоматом. Охрана поехала впереди. Через минуту обе машины исчезли за воротами дворца. В разведцентре «Хорн» начался обычный рабочий день.

Автомашины промчались по улицам Беловежа и въехали в пущу. Наиров смотрел на лесную чащу по обеим сторонам шоссе и ощущал большое внутреннее напряжение, какого никогда раньше не испытывал, даже во время самых сложных полетов. Вместе с тем на душе стало легче, когда его вывели из мрачных подземелий дворца. Он твердо знал, что не упустит ни одного шанса в борьбе за жизнь.

«Кто такой этот Штангер? — размышлял пилот. — Указал мне путь к спасению, дал в руки оружие для борьбы. Антифашист или наш разведчик в их логове?» Наиров с благодарностью подумал о Штангере и все свои мысли сосредоточил на том, как лучше использовать ситуацию…

Машина с охраной мчалась впереди, метрах в двухстах. Порой она скрывалась за поворотом, но через несколько мгновений снова показывалась. Сидевший рядом с Наировым унтер-офицер глазел на придорожные деревья, упершись автоматом в колени. Клаузер с самодовольной улыбкой на лице смотрел перед собой. Его автомат висел на ручке двери.

«Скорость семьдесят километров. Ухабистая дорога… Надо нанести два молниеносных удара — унтер-офицеру и водителю, а потом Клаузеру. Успею ли? Надо успеть, и успеть до того, как выедем из пущи. Охрана не успеет прийти на помощь…» — стараясь быть хладнокровным, размышлял Наиров.

Он взглянул на счетчик: семь километров пути остались позади. Сунул руку в карман. Унтер-офицер исподлобья взглянул на него. Пилот достал сигареты и сказал:

— Закурить. Раухен, — и дружески улыбнулся Клаузеру.

— Да, да, закурить, — ответил тот, кивая головой, и тоже достал сигареты. Все закурили. Наиров положил сигареты в карман куртки и поудобнее поправил нож. «Хорошо, что курят: руки у них заняты. Это дает мне лишний шанс», — промелькнуло в голове. Осторожно сунул руку в карман, сжал рукоятку ножа с пружиной и положил большой палец на спусковую кнопку. На повороте машина с охраной исчезла на некоторое время из поля зрения. Наиров несколько наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в пепельницу. Чуть щелкнула пружина, освободившая острие ножа, и в тот же миг Наиров с размаху всадил по рукоятку нож в левую сторону груди унтер-офицера. Крик, вернее, хрип замер у немца на губах. Наиров мгновенно нанес удар водителю в основание шеи. Тот, будто пораженный электрическим током, вытянулся и, выпустив руль, схватился руками за шею. В одно мгновение машина зарылась носом в левый кювет шоссе.

Клаузер, пронзительно крича, возился с автоматом. Наиров в пылу борьбы саданул его ножом по шее, но то ли Клаузер увернулся, то ли Наиров плохо рассчитал удар, острие ножа лишь скользнуло по ключице.

Пилот вырвал автомат из рук унтер-офицера и выпрыгнул из машины. Густая стена леса поглотила его. По лицу хлестали ветки, над головой просвистели пули из автомата Клаузера. Наиров перескочил через поваленное дерево, выпустил две короткие очереди в едва заметного сквозь заросли Клаузера, который беспрерывно вопил: «Помогите! Помогите!»

С той стороны, где за поворотом скрылась машина с охраной, послышалась стрельба ручных пулеметов. Пули били вслепую по пуще, так как охрана была уверена, что на них напали партизаны.

Наиров помчался напрямик. Он еще долго слышал за собой крики погони и выстрелы. Постепенно все это отдалилось, стихло. Он углублялся все дальше и дальше в чащу…

Штангер, как тогда, когда вручил Фляйнерту рождественский «подарок», напряженно ждал сообщения с дороги. Он верил, что Петр Наиров не проиграет борьбы за жизнь. Штангер сидел в секретариате Завелли и помогал Хайдену разбирать корреспонденцию.

С момента отъезда Клаузера прошло полчаса. Внезапно распахнулись двери, и в них показался белый как полотно Завелли.

— Сбежал!… Есть убитые! Клаузер идиот! — выдавил он из себя.

Штангер и Хайден сорвались с мест.

— Герр майор, что случилось? Кто убежал? Кто убит? — закричали они в один голос.

— Пилот! Пилот! — крикнул Завелли и выбежал в коридор. Штангер и Хайден последовали за ним.

В коридоре уже было полно любопытных. В холле на первом этаже стоял начальник конвоя. Бледный, взволнованный, он, сбиваясь, докладывал Завелли о том, что случилось на шоссе, на седьмом километре от Беловежа.

Из казарм охраны доносилось завывание сирены. Ревели запущенные моторы автомашин, лаяли собаки.

— Где Клаузер?! Расстреляю этого болвана! И тебя расстреляю! — Завелли, грозя кулаками, бросился на начальника конвоя. Тот отскочил в сторону. Собравшиеся в холле офицеры не смели вымолвить ни слова, так как еще никогда не видели Завелли в таком состоянии.

— Герр майор, Клаузер ранен. Он сейчас будет тут. Я послал за ним машину. Клянусь, что охрана не виновата. Это герр капитан испортил все дело, — оправдывался начальник конвоя.

— Русский должен был убить и этого болвана! И теперь я его расстреляю! Но где этот бандит взял нож?

Через несколько минут у подъезда дворца остановился вездеход, буксировавший разбитый «опель». Клаузер, без фуражки, в окровавленном мундире, с пистолетом в руке, как пьяный поднялся по ступенькам и, весь дрожа, предстал перед Завелли. Вид у него был более чем жалкий.

Завелли приближался к нему, как тигр к своей жертве. С минуту пристально смотрел на него, потом выхватил у него пистолет, с яростью сорвал капитанские погоны и ударил кулаком в лицо так, что тот едва устоял на ногах.

— Проклятая собака! Идиот! Болван! Ты… — У Завелли перехватило дыхание, и он замолчал.

— Герр майор… Я офицер… Я ранен…

— Был! Был офицером! — закричал Завелли, вновь подскочив к Клаузеру.

Хайден расстегнул Клаузеру мундир. На левом плече виднелась длинная, но неопасная ножевая рана. Штангер с готовностью побежал к аптечке, а потом с большой осторожностью перевязал рану.

— Ушел? — рявкнул Фриватт, который только, минуту назад узнал о случившемся.

— Погоня продолжается… Может, облава даст результат… — тихо ответил совершенно подавленный Клаузер.

— «Облава»! «Облава»! — Завелли постепенно успокоился, закурил сигару и спросил: — Вы надели ему наручники?

— Нет, поскольку, герр майор…

— Молчать! Обыскали перед отправкой?

— Нет, — побелевшими губами прошептал Клаузер.

Штангер, глядя на Клаузера, который сейчас походил на пришибленного пса, знал, что судьба этого палача решена, что песенка его спета и власть его в разведцентре «Хорн» окончилась раз и навсегда. Штангер решил добить его окончательно.

— Герр майор, могу я кое-что доложить? — обратился он к Завелли. Тот взглянул на Штангера и коротко бросил:

— Говори!

— Я обратил внимание капитана Клаузера на необходимость надеть бандиту наручники…

— Ты, собака! — зарычал Клаузер.

— Я тебе не позволил говорить! — резко оборвал его Завелли и спросил Штангера: — И что он тебе на это ответил?

— Чтобы молчал, так как это не мое дело, что он, мол, возил и не таких преступников…

— Слышишь, Клаузер? — процедил сквозь зубы Завелли.

— Но…

— Молчать!

— Герр майор, капитан Клаузер может отрицать, но я это говорил. Герра капитана зачаровали показания этого чудовища. А что касается показаний…

В холл ввалился запыхавшийся капитан Денгель и до л ожил Завелли, что водитель умер, а унтер-офицер борется со смертью: опасная рана в области сердца.

— Слышал?! — спросил Завелли, пронзая взглядом Клаузера. — Ты виноват в их смерти! Ты и твоя идиотская наивность. Помни, что это приговор тебе… Что вы, Штангер, хотели сказать насчет показаний?