– Элизабет? – Завернув за угол, он чуть было не налетел на нее, но тут же остановился и замедлил шаги, ибо Элизабет выглядела точь-в-точь как перепуганный насмерть зверек.

Она всем телом прижалась к стене, крепко зажмурилась и тяжело дышала, и Натан сразу же понял, что красавица с трудом удерживается от рыданий.

– Нет, Элизабет, – пробормотал он, даже в темноте различив серебристые дорожки слез на ее щеках. – Не надо! – Он обнял ее и нежно привлек к себе, мягко покачивая, будто испуганного ребенка. – Тише, тише, милая. Не надо!

– Отвезите меня домой. – В голосе ее слышался страх. – Пожалуйста, Натан!

Не удержавшись, он украдкой погладил ее мягкие локоны.

– Хорошо, дорогая. Только не плачьте!

Постепенно Элизабет успокоилась, даже решилась воспользоваться носовым платком, который ей деликатно предложил Натан.

– Прошу прощения, – с досадой пробормотал он, когда она отодвинулась. – Мне не следовало...

Слезы снова обожгли ей глаза.

– Нет, это я во всем виновата! Испортила вам вечер. Простите меня, Натан! – Элизабет прижалась к холодной стене. – А помните, как мы качали Джона Мэтью на качелях?

– Конечно. – Натан сунул руки в карманы. – Он так любил, когда его качали!

– Да, любил, – кивнула Элизабет. – Он всегда так смеялся! Джонни был веселым малышом. – Подавив рыдание, она утерла слезы платком и надрывно вздохнула.

– Чудесный был мальчишка, – тихо прошептал Натан, – и вырос бы замечательным человеком!

– Да. Таким же, как его отец. – Элизабет порывисто вздохнула. – Джеймс... я никогда не забуду, как он был горд и счастлив! И мне нравилось быть его же – ной! – Глаза ее смотрели мимо Натана, куда-то в темноту ночи. – Какой же я была глупой!

– Вовсе нет, – пробормотал Натан, – вы чудесная, любящая женщина...

Элизабет сокрушенно покачала головой.

– Я так глупо чувствую себя в этом платье! – Она с отвращением коснулась мягкой ткани. – Сама не своя! Вот вы хотели бы, чтобы меня увидел Джеймс, а я так просто не знаю!.. – В тот день, глядя на себя в зеркало и удивляясь происшедшей в ней перемене, Элизабет почувствовала ту же ярость, то же отчаяние, как и тогда, когда узнала, что Л-И-З-А читается просто Лиза, а отнюдь не Элизабет, как она прежде думала.

– Но нельзя же скрыть, какая вы на самом деле, Элизабет. Просто невозможно. Не в ваших силах изменить то, что есть. – Натан ласково коснулся ее щеки. – Вы просто красавица. И всегда ею были!

– Нет.

– Да, – прошептал он, нежно лаская кончиками пальцев ее шею.

– Я всегда была обыкновенной простушкой, – возразила она. – Простенькой Лизой Бек!

Натан насмешливо хмыкнул.

– Произносите прямо как титул! – Подняв руку, он прикоснулся к одному из сверкающих камешков, которые украшали ее гребень. – Вы напоминали прекрасный алмаз, который только и нуждается в огранке, чтобы засверкать на солнце! Смотрите, камешки сияют в ваших волосах как звезды! Заприте их в шкаф, но они не станут менее прекрасными! Вы можете делать с ними что угодно: носить их в волосах, забросить и забыть, – и все же они навсегда останутся тем, чем были, – бриллиантами чистейшей воды! – Заглянув ей в глаза, Натан робко улыбнулся. – Такими же прекрасными, как вы, Элизабет!

Пораженная его на редкость серьезным тоном, Элизабет подняла глаза и затихла. И в эти секунды что-то совершенно неуловимое всколыхнулось в ее душе, чувство, никогда не изведанное раньше... возможно, дремавшая до сих пор юность?

– Вы все еще хотите уйти? – печально спросил он.

– Вы обещали научить меня танцевать... – робко напомнила она.

– С радостью, – отозвался он, протягивая Элизабет руку. – Можем начать прямо здесь!

Натан привлек ее поближе, обхватил талию и уже увереннее сжал в ладони пальчики Элизабет.

– А другую руку положите мне на плечо. Да, вот так. Видите, как все просто? А теперь просто двигайтесь вместе со мной, только медленно. – Натан осторожно закружил ее на месте, терпеливо останавливаясь и подхватывая, как только она спотыкалась. Склонив головы и чуть не стукаясь лбами, оба напряженно всматривались в темноту, стараясь разглядеть собственные ноги. Постепенно Натан двигался все быстрее, мурлыкая под нос мелодию вальса.

– Ну что ж, совсем неплохо, Элизабет, – пропыхтел он наконец.

Она, все еще не отрывая взгляда от ног, весело рассмеялась.

– Я танцую как утка! А эти туфли – Господи, как глупо!

– Привыкнете понемногу. Все идет неплохо. Главное – перестать смотреть под ноги!

Элизабет послушно подняла голову и тут же споткнулась. Натан успел вовремя подхватить ее, и оба расхохотались.

– Нет, это безнадежно!

– Все будет отлично, вот увидите! Давайте немного помедленнее, а вы смотрите на меня, хорошо?

– Наверное, с вашим Лягушонком танцевать и то приятнее, – споткнувшись в очередной раз, смутилась Элизабет.

Не обращая внимания, Натан ловко поставил ее на ноги и закружил в воображаемом вальсе.

– Не уверен. Наступи он мне копытом на ноги, и конец. Да, да, вот так уже лучше. Смотрите на меня. Ведь во время танца как-никак принято разговаривать!

– О чем?

– Да о чем угодно. В зависимости от того, с кем танцуешь, наверное.

– Понятно, – протянула Элизабет и снова опустила глаза на ноги, словно хотела убедиться, что с ними все в порядке. – А как вы сами научились танцевать?

– Забудьте про свои ноги. Смотрите на меня, – напомнил он, постепенно убыстряя темп. – Как я научился? А, так это все Мэгги!

– Вас научила Маргарет Вудсен?!

– Да. И меня, и Джима. Нам еще и двенадцати тогда не исполнилось! А ей было десять, и ее папаша выписал дочери учителя танцев аж из самого Фриско, чтобы, дескать, его доченька умела танцевать не хуже настоящей леди! Мэгги чуть не взбесилась, ей-богу! Она с детства была сорвиголова, терпеть не могла всяких женских штучек, а тут танцевать! К тому же мы с Джимом немилосердно над ней измывались! Ну вот, как-то раз, когда я проехался по поводу надетого на ней платьица, она как развернется да как врежет мне прямо в глаз! – При виде изумленного лица Элизабет он расхохотался. – Поставила мне настоящий фонарь, представляете?! Ну так вот, она почему-то невзлюбила эти уроки, поэтому объявила, что мы с Джимом должны учиться вместе с ней, иначе она, дескать, за себя не ручается!