Качнувшись вперед, он со всего размаху ничком рухнул на пол.

– Джеймс! – ахнула Элизабет, слишком напуганная, чтобы подойти. – Подожди, я помогу тебе!

Он не ответил – просто молча лежал, вжимаясь лицом в ковер. Все тело его сотрясалось от рыданий, и Элизабет наконец с пугающей ясностью поняла, что он плачет.

Опустившись возле него на колени, она осторожно коснулась его руки.

Вздрогнув, он поднял голову. С помощью Элизабет, подставившей плечо, ему кое-как удалось встать.

Навалившись на нее всем телом, он не стесняясь плакал, пока она вела его в другую комнату.

– Я любил тебя, – пьяно всхлипывал он, и Элизабет решила, что муж принимает ее за Мэгги. – Я любил тебя, а ты? Почему... почему ты не любишь меня?

Она помогла ему раздеться и уложила в постель, встав на колени, чтобы стащить с него башмаки.

– Почему ты не любишь меня? – пробормотал он, закрывая глаза. – Я-то ведь любил тебя! А ты нет. И никогда не любила. Никогда я не был тебе нужен. Никогда... никогда.

Промокнув свои слезы рукавом сорочки, Элизабет осторожно вытерла мокрое лицо Джеймса.

– Ш-ш-ш, – прошептала она, словно он был обиженным ребенком, а не пьяным мужчиной. И ласково провела рукой по взъерошенным волосам. – Тихо, тихо.

– Я любил тебя, – пробормотал он и судорожно всхлипнул. – Любил, – повторил он еще раз, прежде чем уснуть.