– Ну а насчет твоего свадебного платья?

– Она его наденет.

Бесс почувствовала взгляд Майкла и, не выдержав, посмотрела ему в глаза. Они были задумчивы.

– Трудно поверить, что она уже такая взрослая. Правда? – заметил он спокойно.

– Да. А мне кажется, что еще только вчера она была совсем крошечной.

– Рэнди тоже быстро стал взрослым.

– Понимаю.

– Думаю, что он наблюдает за нами сейчас и никак не поймет, что же происходит.

– А что-то происходит?

Его ответ удивил ее.

– Ты фантастически выглядишь сегодня, Бесс.

Она вспыхнула и занялась ветчиной.

– О ради Бога, Майкл. Что за чепуха.

– Да, фантастически. И нет ничего плохого в том, что я это тебе сказал. Ты очень изменилась за шесть лет после развода.

– О, ты умеешь льстить. Ты ведь сейчас один. И давно? Месяц? Два? При этом ты говоришь мне, что я здорово выгляжу. Не оскорбляй меня, Майкл.

– И не думал.

В этот момент Джейк Пэдгетт встал со стаканом охлажденного чая в руке:

– Я думаю, что нужно сказать тост. Я не очень-то умею это делать, поэтому потерпите.

Он потер свой левый локоть.

– Марк женится первым из наших детей, и мы, конечно, надеялись, что он выберет девушку, которая нам понравится. Наше желание исполнилось, когда он познакомил нас с Лизой. Мы очень счастливы. Лиза, дорогая, я уверен, что ты сделаешь Марка счастливейшим человеком в Миннесоте, когда выйдешь за него замуж. Мы приветствуем вас и хотим сказать, как здорово, что ты и твоя семья сегодня в нашем доме. – Он отсалютовал Майклу и Бесс и кивнул Рэнди:

– Итак…

Джейк поднял свой стакан и посмотрел на молодую пару.

– За то, чтобы дорога была гладкой для Лизы и Марка. А мы вас всегда поддержим.

Все стали чокаться. Джейк сел на место, и Бесс и Майкл подумали об одном и том же: муж и жена, долго прожившие в браке, могут объясняться без слов.

«С нашей стороны должен быть ответный тост».

«Ты скажешь?»

«Нет, ты».

Майкл поднялся, одной рукой поглаживая галстук, другой держа бокал.

– Джейк, Хилди, все присутствующие. Благодарю вас за то, что пригласили нас. Так и нужно собирать молодую пару в дорогу – объединившись семьями и обещая им поддержку. Мать Лизы и я гордимся ею и счастливы за нее. Мы приветствуем Марка как ее будущего мужа. Лиза… Марк… Наша любовь с вами. Удачи вам.

Майкл сел. Мысли Бесс заметались. В его тосте не было ни одного фальшивого слова. Именно так нужно провожать молодую пару, но как горько, что их собственная семья впервые собралась вместе за столь долгое время. Чуть раньше, когда Майкл подошел к Рэнди, ее сердце дрогнуло в надежде. Но, когда Рэнди отвернулся от отца, она поняла, что надежда напрасна. Сидя рядом с Майклом, она вначале почувствовала тоску по прошлому, затем горечь, а сейчас у нее в голове все перепуталось.

Она разведена, она независима. Доказала, что может быть самостоятельной, вести дом, иметь машину и лужайку в собственном дворе… Но истина была совсем не в этом. А в том, что ее место рядом с Майклом. Когда он встал и произнес тост от их имени, она почувствовала защищенность – пусть они разыгрывали спектакль – и сильную тоску по тому, что ушло: мать, отец, их дети – все вместе. Как это было вначале. Зачиная этих детей, которые сейчас сидели через стол от них, они думали, что всегда будут вместе.

Майкл почувствовал, что за ним наблюдают, и повернулся к Бесс.

Она отвела глаза.

Подали кофе и десерт – смесь прослоенных сладостей, клубники, бананов и чего-то белого и пышного. Она наблюдала, как Майкл следит глазами за Рэнди. Но сын игнорировал отца и разговаривал с семнадцатилетней дочерью Пэдгеттов, сидящей слева от него.

– Прекрасный тост, – шепнула Бесс.

Майкл взял ложку десерта.

– Все это оказалось труднее, чем я думал.

Она удержала себя от того, чтобы тронуть его за рукав.

– Не оставляй своих попыток сблизиться с ним, Майкл, пожалуйста.

Играя свою роль перед людьми, с которыми только что познакомились, они изображали на лицах безмятежность и притворялись, что мило беседуют.

– Это причиняет боль, – вздохнул он.

– Я понимаю. Ему тоже. Поэтому ты не должен отступать.

Майкл положил вилку, взял обеими руками чашку кофе и смотрел поверх нее на сына.

– Он меня ненавидит.

– Я думаю, что он пытается ненавидеть, но это ему дорого обходится.

Он потягивал кофе. Затем повернулся к Бесс:

– Я не совсем тебя понимаю. Чего вдруг ты захотела, чтобы мы с Рэнди помирились?

– Ты его отец, все очень просто. Я начинаю понимать, сколько мы наделали вреда, втянув детей в нашу холодную войну.

Он поставил чашку на стол, вздохнул, откинулся на спинку стула.

– Хорошо, Бесс. Я попробую.

По дороге домой Рэнди дулся.

Бесс поинтересовалась:

– Тебя что-то беспокоит?

Он взглянул на нее, отвел глаза и сосредоточился на дороге.

– Рэнди? – повторила она.

– Что это происходит между тобой и стариком?

– Ничего. И не называй его стариком. Он твой отец.

Рэнди выглянул из бокового окна и пробормотал, словно про себя:

– Дерьмо.

– Разве ты не видишь, что он хочет наладить отношения?

– Потрясно! – взорвался Рэнди. – Он вдруг вспомнил, что он мне отец, и я должен за это целовать его задницу, хотя шесть лет ты не делала секрета из того, что его ненавидишь.

– Возможно, я была не права. Не важно, что чувствовала я, нельзя было навязывать эти чувства тебе.

– У меня своя голова на плечах, мама. Я и сам понимаю, какого дерьма он наложил. Эта баба… Он разрушил наш дом!

– Ну да! – закричала Бесс и продолжала более спокойно:

– Он виноват, но на свете существует прощение.

– Не верю своим ушам. Он опять к тебе подбирается. Стул тебе подает, тосты произносит и вообще начал обхаживать тебя после того, как жена его вышвырнула. Меня от него тошнит.

Бесс овладело чувство вины: какую ненависть она посеяла в душе сына, не подумав о том, как это на нем скажется. Горечь, которую он испытывал, может перерасти в какую угодно эмоцию.

– Рэнди. Мне очень жаль.

– Быстро ты перестроилась, мама. Меньше недели назад ты чувствовала то же, что и я теперь. Противно смотреть, как он второй раз из тебя дуру делает.