Уже давно рядом нет никого из тех, с кем я начинал. Не скрою, это тяжело, особенно, когда выпадали часы отдыха. У молодых ребят свои интересы, свои любимые фильмы и мелодии. Меня уже не радовали ни рыбалка, ни шахматы, ни кино… Обычно коротал время в разговорах с массажистом Сергеем Чекмаревым — он ближе по возрасту. Или уходил в гости к политработнику военного санатория Юрию Евгеньевичу Данилову, который когда-то помогал мне подготовиться к экзаменам в Военно-политической академии.

…Да, пора повесить коньки на гвоздь. Пусть другие теперь пройдут этот путь по дорожкам старинного парка.

Я не верю в то, что все лучшее уже было. Жизнь не кончается с последним, финальным свистком. Напротив… Мой старый вышневолоцкий дед, о котором упоминалось в первой главе, выразился по этому поводу очень определенно.

— На льду, — сказал он, — ты показал себя неплохо. Не поскользнулся. Но это была игра. А теперь ты вступаешь в новую жизнь, и может случиться так, что она потребует от тебя приложить поболее сил. Ты политработник, а это, думаю, должность ох какая важная.

Да, я армейский политработник. Не случай распорядился так, а вся логика предшествующих лет. Был секретарем комсомольской организации, делегатом трех съездов ВЛКСМ, членом ЦК Ленинского комсомола. Потом стал парторгом. Мне всегда нравилось работать с людьми, находиться в самой гуще общественных дел. Учиться в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина пошел потому, что хотел глубже понять специфику политработы, приобрести фундаментальные знания по общественным наукам, без которых сегодня шагу ступить нельзя. Конечно, я понимаю, что практического опыта у меня еще недостаточно, но, кажется, некоторые уроки я усвоил. Например, такой: политработник должен быть во всем примером для личного состава. Если ты сам являешься образцом выполнения воинского долга, тогда и с других можешь спросить.

…Прощай, хоккей. Рано или поздно это должно было случиться, но лучше, чтобы это произошло и не рано, и не поздно. Мой час пробил, я ухожу со льда потому, что уже не чувствую в себе тех сил, которые положено иметь первому вратарю. А вторым я никогда не был.

Я покидаю лед с сознанием выполненного долга. И дело даже не в тех наградах, которые завоеваны. А дело в том, что все эти годы я честно и добросовестно служил своему клубу, своей сборной, нашему советскому спорту.

Я много раз был участником торжественных церемоний, когда в честь наших побед над стадионами разных стран взвивался алый стяг и звучал величавый Гимн Советского Союза. В эти минуты на глаза накатывались слезы. Мы ощущали свою принадлежность к великой Советской стране, великому нашему народу, земле нашей — вот где черпали мы силы для славных побед.

Рядом всегда были друзья, и это тоже великое счастье — быть участником коллективных свершений.

Судьба подарила мне талантливейших наставников: все они — от А. В. Тарасова до В. В. Тихонова — оставили значительный след в моем спортивном и человеческом становлении.

Низкий поклон болельщикам, которые все эти годы тепло поддерживали меня, как бы делились со мной своей силой, верой, оптимизмом. Кто бы я был без всех вас, друзья?!

Я всматриваюсь сегодня в свое прошлое, перебираю в памяти эпизоды громких хоккейных поединков, вновь ощущаю на губах соленый пот «невидимых миру» тренировок. Все было и все это навсегда останется со мной.

Летом 1984 года я объявил о своем решении покинуть лед. С тех пор минул год. Самый непривычный год в моей взрослой жизни, потому что многое мне пришлось начинать как бы заново, с чистого листа Трудно было стоять в воротах под градом шайб, но это являлось моим ежедневным, а потому привычным занятием на протяжении двух десятилетий. Теперь наступала другая жизнь и пришли другие, новые трудности.

Итак, что было потом…

Мы расстались с вами, читатель, в тот момент, когда я переживал нелегкие дни прощания со спортом. Правда, отдыхать долго не пришлось, потому что уже летом 84-го Виктор Васильевич Тихонов попросил меня помочь подготовить к Кубку Канады вратарей сборной СССР. Я с радостью согласился.

Тренировались мы по полтора часа каждый день, и я постарался передать ребятам все свои секреты, все упражнения и приемы. Рассказывал, как по глазам нападающего угадать, куда он в следующую секунду сделает бросок. Делился тонкостями психологической настройки. Говорил об интуиции, без которой вратарь не может рассчитывать на успех. Ребята тренировались охотно и быстро усваивали мои уроки. Может быть, в том, что Володя Мышкин затем был признан лучшим голкипером Кубка Канады, есть хоть маленькая, но и моя заслуга.

Осенью я с головой ушел в новые заботы. Сначала исполнял должность старшего инструктора политотдела ЦСКА по международным связям, затем был назначен замполитом отдела спортивных игр. Оба поста, может, и невелики в масштабах всего нашего армейского спорта, но — могу вас заверить — очень ответственные.

Первое время я по двенадцать часов в день крутился, помогая обеспечивать проведение международных соревнований. Пусть это и не отвечало профилю моей «академической» подготовки политработника, но грех было жаловаться: многочисленные и разнообразные обязанности старшего инструктора по международным связям позволяли глубоко вникнуть в спортивно-организационные проблемы, овладеть обширным кругом практических навыков, без которых мне впоследствии пришлось бы очень туго. Тогда же решил всерьез заняться изучением английского языка, по вечерам мчался к преподавателю, исправно зубрил новые слова и правила. Сколько раз во время зарубежных поездок я жалел о том, что не знаю языка. А почему раньше не учил? Тут не лень. Углубление в чужой язык требует концентрации внимания, я же тогда был целиком сосредоточен на хоккее, он отнимал все силы без остатка.

Спустя несколько месяцев мои обязанности стали несколько другими, хотя и не менее трудными. Замполит отдела спортивных игр несет ответственность за всю политико-воспитательную работу среди представителей девяти видов спорта — хоккея, футбола, волейбола, баскетбола и т. д. Сами видите, что эти виды, как говорится, на виду. Один футбол чего стоит… В прошлом году армейские футболисты были вынуждены покинуть высшую лигу — это стало итогом кризиса, в котором длительное время пребывала команда. Теперь дело надо исправлять.

В апреле 1985-го я был командирован на юг, где футболисты завершали свою подготовку к сезону. Мне хотелось пожить вместе с ребятами, увидеть их вблизи, почувствовать сильные и слабые стороны команды. Точнее сказать, это пока была еще не команда в том значении, в котором я привык воспринимать родной хоккейный коллектив — с его многолетними традициями, преемственностью поколений, трепетным отношением каждого игрока к чести армейского клуба. Большинство футболистов в этом сезоне впервые надели майки с эмблемой ЦСКА, они пришли к нам из многих городов. Теперь этим, таким разным парням предстояло сплотиться в коллектив, который должен возродить былую славу армейского футбола. Общее у них пока только одно — молодость (средний возраст команды — 22 года), да и мастерством, пожалуй, каждый не обделен. Но будь хоть все они мастерами под стать Пеле, а игра не пойдет, если не сложится настоящий коллектив.

Вера нужна: игроков — друг в друга, тренеров — в игроков, а всей команды — в большую цель. Без веры как без души.

Тогда, на юге, я и пытался, как мог, разжечь огонек этой веры. Конечно, больше всего рассказывал ребятам о победных хоккейных традициях. Об уроках Тарасова, о наших комсомольских собраниях перед главными испытаниями, о стенгазете, встречах с болельщиками, дружбе нашей, умении терпеть боль и биться до последнего. Я видел, что особое впечатление на футболистов производят рассказы о мужестве моих товарищей. Когда я вспоминал о том, как, бывало, ребята сражались на льду, будучи тяжело травмированными — с переломами, ушибами, разрывами связок, — как после некоторых матчей сразу по несколько человек в госпиталь увозили, когда я рассказывал об этом, то порой недоверие читал в глазах у своих слушателей, дескать, не может такого быть. Но это было! И если молодые армейские футболисты не только поверят мне, но и сделают соответствующие выводы лично для себя, тогда и им станут рукоплескать трибуны.