– Нельзя ли нам лететь не так высоко? У меня от высоты кружится голова, и я боюсь свалиться, если мне вдруг сделается дурно. И добрые утки обещали ей лететь пониже. На следующий день они летели так низко, что слышали голоса: – Смотрите, смотрите! – кричали дети в одной деревне. – Утки лягушку несут! Лягушка услышала это, и у нее прыгало сердце. – Смотрите, смотрите! – кричали в другой деревне взрослые. – Вот чудо-то! «Знают ли они, что это придумала я, а не утки?» – подумала квакушка. – Смотрите, смотрите! – кричали в третьей деревне. – Экое чудо! И кто это придумал такую хитрую штуку? Тут лягушка уж не выдержала и, забыв всякую осторожность, закричала изо всей мочи: – Это я! Я! И с этим криком она полетела вверх тормашками на землю. Утки громко закричали; одна из них хотела подхватить бедную спутницу на лету, но промахнулась. Лягушка, дрыгая всеми четырьмя лапками, быстро падала на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни. Она скоро вынырнула из воды и тотчас же опять сгоряча закричала во все горло: – Это я! Это я придумала! Но вокруг нее никого не было. Испуганные неожиданным плеском, местные лягушки все попрятались в воду. Когда они начали показываться из нее, то с удивлением смотрели на новую. И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у нее были свои собственные утки, которые носили ее, куда ей было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные теплые болота и так много мошек и всяких других съедобных насекомых. – Я заехала к вам посмотреть, как вы живете, – сказала она. – Я пробуду у вас до весны, пока не вернутся мои утки, которых я отпустила. Но утки уж никогда не вернулись. Они думали, что квакушка разбилась о землю, и очень жалели ее. 1887 г. Стихотворения * * * На первой выставке картин Верещагина Толпа мужчин, детей и дам нарядных Теснится в комнатах парадных И, шумно проходя, болтает меж собой: «Ах, милая, постой! Regarde, Lili, Как это мило и реально, Как нарисованы халаты натурально». «Какая техника! – толкует господин С очками на носу и с знанием во взоре: — Взгляните на песок: что стоит он один! Действительно, пустыни море Как будто солнцем залито, И … лица недурны!..» Не то Увидел я, смотря на эту степь, на эти лица: Я не увидел в них эффектного эскизца, Увидел смерть, услышал вопль людей, Измученных убийством, тьмой лишений… Не люди то, а только тени Отверженников родины своей. Ты предала их, мать! В глухой степи – одни, Без хлеба, без глотка воды гнилой, Изранены, врагами, все они Готовы пасть, пожертвовать собой, Готовы биться до последней капли крови За родину, лишившую любви, Пославшую на смерть своих сынов… Кругом – песчаный ряд холмов, У их подножия – орда свирепая кольцом Объяла горсть героев. Нет пощады! К ним смерть стоит лицом!.. И, может быть, они ей рады; И, может быть, не стоит жить-страдать!. Плачь и молись, отчизна-мать! Молись! Стенания детей, Погибших за тебя среди глухих степей, Вспомянутся чрез много лет, В день грозных бед! 1874 г. * * * Нет, не дана мне власть над вами, Вы, звуки милые поэзии святой; Не должен я несмелыми руками Касаться лиры золотой. Но если сердце злобой разгорится, И мстить захочет слабая рука — Я не могу рассудку покориться, Одолевает злобная тоска, И я спешу в больных и буйных звуках Всю желчь души истерзанной излить, Чтоб хоть на миг один забыть о муках И язвы сердца утолить. Январь 1876 г. * * * Пятнадцать лет тому назад Россия Торжествовала, радости полна, Повсюду в скромных деревенских храмах Моленья Богу возносил народ; Надежды наполняли наши души, И будущее виделось в сияньи Свободы, правды, мира и труда. Над родиной «свободы просвещенной» Ты засияла, кроткая заря, Исполнилось желание поэта, Когда, народным горем удрученный, Он спрашивал грядущее тоскливо, Когда конец страданиям народа, Придет иль нет освобожденья день? Свершилось! Ржавые оковы с звоном Упали на землю. Свободны руки! Но раны трехсотлетние остались, Натертые железом кандалов. Изогнута спина безмерным гнетом, Иссечена безжалостным кнутом, Разбито сердце, голова в тумане Невежества; работа из-под палки Оставила тяжелые следы; И, как больной опасною болезнью, Стал тихо выздоравливать народ. О, ранами покрытый богатырь! Спеши, вставай, беда настанет скоро! Она пришла! Бесстыдная толпа Не дремлет; скоро вьются сети. Опутано израненное тело, И прежние мученья начались!.. 19 февраля 1876 г. * * * Когда науки трудный путь пройдется, Когда в борьбе и жизни дух окрепнет, Когда спокойным оком, беспристрастно Я в состояньи буду наблюдать Людей поступки, тайные их мысли Читать начну своим духовным взором, Когда пойму вполне ту тайну жизни, Которой смутно чую бытие, — Тогда возьму бесстрашною рукою Перо и меч и изготовлюсь к бою. Февраль 1876 г. |