Литмир - Электронная Библиотека

Торопливо шагая к Холборну и жуя на ходу пирожное, Пьета размышляла: интересно, что сказал бы старик, узнай он, что сегодня утром она первым делом будет разрабатывать дизайн свадебного платья для невесты его единственного сына? Если он возмутился, когда она у него в магазине прикоснулась к его журналам, то, конечно, не захочет, чтобы она и на пушечный выстрел приближалась к будущей миссис Де Маттео.

Николас никогда не приходил рано, и Пьета наслаждалась первыми часами рабочего дня, когда могла побыть одна в дизайнерской комнате. Этим утром, когда она села за стол, усеянный образцами тканей и вырезками из международных журналов, она подумала о том, как много у нее сегодня работы. Невест по записи сегодня ожидалось больше обычного, и каждое платье, которое они моделировали, казалось, отнимало еще больше времени, чем предыдущее. А теперь ей, ко всему прочему, надо было придумать свадебное платье для Адолораты. Пьета не представляла, как она все это успеет.

Вздыхая, она взяла альбом для эскизов и просмотрела наброски платья для невесты Де Маттео. Свадебные наряды Николаса Роуза отличались простотой: четкие формы, красивые ткани, тонкая ручная работа. Но когда Пьета начала листать папку с вырезками, подобранными Элен, то поняла, что невеста Микеле предпочитает нечто более вычурное. Она переворачивала страницы, рассматривая замысловатые платья с многочисленными кружевными юбками, детальными аппликациями, перышками и оборками. Она снова вздохнула. Потребуется немало усилий, чтобы подвести ее к более мягкому, более утонченному стилю, которого требовал Николас Роуз. «А не окажу ли я Николасу услугу, если предложу невесте обратиться в другой свадебный салон?» — подумала она.

Она все еще листала папку, когда появился Николас. Сегодня он красовался в свободном твидовом костюме и красном шарфике с орнаментом пейсли[15], завязанном у горла.

— О боже, — заметил он, взглянув через ее плечо на одно из самых экстравагантных платьев с многочисленными оборками. — Что тут творится?

— Все, — мрачно ответила Пьета.

— Да, вижу. Но почему ты так на него уставилась? Это что, самоистязание такое — по пять минут в день смотреть на безобразное платье? Характер закаляешь? — В его тоне слышался сарказм, и он, кажется, был в восторге от собственного остроумия.

— Нет, это свадебный стиль, который предпочитает одна из наших новых невест, Элен Си-эли. Она приходила вчера утром, помните? Вы увидели ее в струящемся платье, с бледно-зеленой ленточкой.

— Ах да.

Пьета показала ему вырезку: немыслимое творение с кружевами и перьями.

— Дело в том… Мне кажется, что она на самом деле не ваша невеста. По-моему, нам следует ей отказать.

— Отказать? — повторил Николас. Она заметила, что это предложение задело его за живое. Прежде он еще никогда не отказывал клиентам.

— Да, именно, — с надеждой повторила Пьета.

— Нет, нет и нет! — воскликнул он, видимо не сумев побороть жадность. — Симпатичная крошка, не правда ли? Мы не можем отказать ей. Хотя, быть может, тебе придется пересмотреть свои первоначальные замыслы. И постарайся придумать что-нибудь с большим количеством деталей и… гм… объема.

— Вы хотите, чтобы я придумала торт безе? — сказала Пьета и сразу же прикусила язык.

В ответ Николас шикнул на нее, не разжимая зубов, и вылетел из комнаты, передвигаясь, как всегда, на цыпочках, закинув голову, будто двигался навстречу сильному ветру.

Пьета с несчастным видом встала из-за стола и отправилась искать утешения в швейной мастерской, где царили шум, смех и поминутно устраивались чаепития. Кто знает, может, они помогут ей придумать такое платье для Де Маттео, чтобы, как говорится, и волки были сыты, и овцы целы.

Пьета работала допоздна. Когда она вышла из салона, в Лондоне царила атмосфера праздника. Из пабов вываливали на улицы толпы людей, а рестораны были набиты до отказа. Интересно, закончилась ли смена у Адолораты в «Маленькой Италии», подумала Пьета. Хорошо бы им удалось поговорить, прежде чем она вернется домой.

Она шла медленно, прижимая к груди номер итальянского «Вог», все еще погруженная в свои дизайнерские идеи. Наверное, она не видела, куда идет, потому что вдруг столкнулась с кем-то, несущимся ей навстречу.

— О, Пьета, мне так жаль. С тобой все в порядке?

Это оказался Микеле Де Маттео. Слегка зардевшись, он наклонился и поднял упавший журнал.

— Да-да, со мной все в порядке.

— Извини за сегодняшнее утро. — Он заметил ее отрешенное выражение лица. — Я хотел сказать, за то, что папа на тебя наорал.

— О, пустяки. — Она потянулась за журналом, но он держал его крепко.

— Это ведь они враждуют, а не мы, знаешь ли. — В его тоне сквозила неуверенность. — Не вижу причин, почему бы нам не быть друзьями.

Пьета не знала, что на это сказать.

— …И никаких причин, почему бы тебе не приходить к Де Маттео за кофе и пирожными, если ты этого хочешь. — Теперь его голос звучал более уверенно. — Приходи завтра, и я, чтобы загладить сегодняшний инцидент, угощу тебя за счет заведения.

— Микеле! — Прежде ей не приходило в голову его об этом спрашивать. — Тебе известно, в чем тут дело? Я имею в виду, с чего началась вражда между нашими отцами?

— Странно, что в конечном счете они оказались по соседству, верно?

— Да. Какая-то бессмысленная история. Но мне все-таки хотелось бы добраться до сути.

— Что ж, если тебе когда-нибудь удастся это сделать, дай мне знать. А пока… Увидимся утром. — Он протянул ей журнал. — Кофе латте и sfogliatella, правильно?

— Правильно, — подтвердила Пьета. — А твой папа не будет снова на меня орать?

— Нет. — Микеле помолчал. — По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Адолората сидела в одиночестве за уличным столиком в «Маленькой Италии» с тарелкой оливок и стаканом красного вина.

— Ждешь кого-то? — спросила Пьета, опускаясь на стул напротив.

— Вообще-то я ждала, что ты зайдешь. — Она налила Пьете стакан вина и подвинула к ней тарелку с оливками.

— Как ты? — Пьета взяла стакан и сделала большой глоток.

— Устала. У меня был длинный день. А как ты?

— Я тоже устала. У меня был день, богатый событиями. Хочешь послушать?

И она рассказала Адолорате обо всем, что с ней произошло, начиная со вспышки Джанфранко Де Маттео и заканчивая неожиданной любезностью его сына Микеле.

— Но он утверждает, что знать ничего не знает о причинах семейной вражды, — заключила она.

— Досадно, правда? — произнесла Адолората, задумчиво потягивая вино. — Это старая история, и, вероятно, она давно уже утратила всякий смысл, но мне все равно хотелось бы знать.

— Я всегда задавала себе вопрос: имело ли это какое-то отношение к папиной сестре?

— Бедняжке Изабелле?

Они никогда не слышали, чтобы ее называли как-то иначе.

— Да. Он почти ничего о ней не рассказывает.

— Но он о многих вещах почти ничего не рассказывает, — напомнила ей Адолората. — О том, как он познакомился с мамой, почему оказался здесь.

Пьета рассмеялась.

— «Я встретил прекрасную юную англичанку и поклялся последовать за ней на край света», — проговорила она, искусно копируя отца.

— Точно. Папа ничего нам не скажет, а бедняжка Изабелла умерла, так что это безнадежно. Мы никогда не узнаем.

— Да, я думаю, ты права. Что ж, по крайней мере, завтра утром Микеле угостит меня бесплатным кофе и пирожным.

Адолората подняла брови:

— Разве я не говорила тебе, что он без ума от тебя?

— Не настолько. Я все-таки придумываю свадебное платье для его невесты. А это уже совсем другая история. — Пьета улыбнулась. — Ну же, пойдем домой, и я расскажу тебе обо всем по дороге.

Пьета так рассмешила сестру, во всех подробностях описав ей свадебное платье Де Маттео, что, уже зайдя в дом и ощутив запах жареного лука, они продолжали хихикать.

вернуться

15

Пейсли — разноцветный орнамент; по названию шотландского города.

7
{"b":"254949","o":1}