Затем был создан еще один испытательный центр Highwater на границе США и Канады с орудием с более длинным (на 10 калибров) стволом. В 1965 году и ствол орудия на Барбадосе был увеличен до длины в 120 футов. Однако правительство Канады начало устраивать бюрократические препоны, и в результате средств на доработку нового ракетного снаряда-спутника Martlet 4 (весом до двух тонн) не нашлось. Правда, в США в 1966 году на полигоне Юма было установлено еще одно подобное орудие, выведшее в конце года Martlet 2 на высоту 180 000 метров.

Однако сначала правительство Канады прекратило всякую поддержку исследованиям, затем и армия США остановила финансирование данной программы, так как космические исследования были переданы командованию ВВС США. Джерри Булл все же сумел добиться, чтобы центры на острове Барбадос и на полигоне Highwater были переданы созданной им и его семьей компании и в дальнейшем попытался повторить свой проект в Ираке, заручившись поддержкой Саддама Хусейна.

В Ираке Джерри Булл попытался воплотить в жизнь свои проекты пушек калибра 210, 350, 424 и 1 000 мм. Его 1 000-мм пушка «Babylon» должна была иметь ствол длиной 156 м и выстреливать снаряды со скоростью 1500 м/сек на дальность 150–180 км. Возможно, проект был бы благополучно окончен, если бы Саддам Хусейн не стал бы подумывать обстреливать из пушки «Babylon» Израиль, чем обрек дело доктора Булла на неудачу, а сам Джерри Булл был убит 22 марта 1990 года в своей квартире в Бельгии.

Очевидно, что если бы доктор Булл довел дело до конца, ни одна современная система ПВО и ПРО просто не смогли бы защитить Израиль, ибо систем, эффективно поражавших артиллерийские снаряды, просто не существует в мире.

Этот пример лишний раз подтверждает, что в мире разрабатывается достаточное количество весьма эффективного оружия, продолжить работу над которым могут другие ученые из разных стран при технической поддержке среднеразвитого государства.

Учитывая уровень развития современных боеприпасов и средств их доставки, увеличение числа государств, обладающих ядерным оружием, пренебрежение создавшимся положением в мире необходимо считать крайне опасным.

При этом показательно, что возможности применения пресловутыми террористами подобных образцов управляемого оружия не учитываются, хотя разработанная израильской компанией IMI ГСН «Pure Heard» с GPS может устанавливаться на различные типы боеприпасов, при ее стоимости 3–4 тыс. долларов.

Даже одна пусковая установка ракетного комплекса класса «земля — земля» в состоянии с применением современных средств наведения и боеприпасов нанести потери в несколько сотен человек при поражении городских кварталов. Установки такого действия можно приобрести во многих странах мира и единственной гарантией защиты в таком случае служат системы ПВО, ПРО и космической разведки.

Вполне возможна и установка новых видов БЧ на эти ракеты как термобарических, так и химических и электромагнитных, что может создать эффект действия по цели, сопоставимый с применением ядерного оружия.

Характеристики мощности современных управляемых боеприпасов, рост их дальности и точности попадания уже не требуют прямого выхода противника к границам государства-жертвы. Исходя из этого, только всеобъемлющее присутствие средств предупреждения и сил сдерживания может гарантировать достаточно высокую степень безопасности любого государства.

Ныне очевидна большая поражающая мощь современных боеприпасов, возможности которых еще не предельны. Данная работа как раз является попыткой привлечь внимание к подобной проблеме прежде всего тех, кто себя рассматривает как потенциального будущего участника тех или иных боевых действий, не важно в каком качестве. Надеюсь, что эта работа поможет настоящим и будущим солдатам и командирам ориентироваться на поле боя в тех или иных возможностях противника и находить наиболее оптимальные способы противодействия ему.

Боевые действия в Донбассе вновь показали то, насколько не защищена пехота в бою. Хотя об этом написаны сотни статей, и разные эрудиты соревнуются в знаниях о тех или иных образцах новейшей бронетехники, на Донбассе можно наблюдать, как повторяется картина двадцати-тридцатилетней давности с пехотой на броне танков и БМП, а то и на обычных грузовиках и легковых автомобилях или же в пешем порядке.

Война в Донбассе ведется на удивление топорно, чему с российской стороны причины очевидны — для этого было достаточно посмотреть фотографии с некоторых армейских учений, где десятки единиц бронетехники движутся в линейных боевых порядках, да еще и вместе с пехотой.

Нравится эта война кому-то или нет, однако она ныне стала играть ключевую роль в отношениях между США, ЕС и Российской Федерацией, и именно на ней, а не на выставках по продаже бронетехники сегодня решаются вопросы мировой политики.

Украинская армия в данном плане от формирований ополчения отличалась только в худшую сторону, ибо ею командовали офицеры той же советской школы. Их единственный боевой опыт после 1991 года заключался в действиях двух украинских батальонов (240-го в Боснии и Герцеговине и 60-го в Хорватии) в составе миротворческого контингента ООН в 1992–1995 годах, как и в действиях ее 5-й механизированной бригады в Ираке с августа 2003 по декабрь 2005 года.

Несмотря на то, что войны в Ираке и в Югославии предоставляли возможность оценить изменившийся характер боевых действий, этого не было сделано ни в России, ни на Украине.

Как пишет Андрей Маркин в своей статье «Тактические уроки двух последних войн Ирака для общевойскового командира» («Солдат удачи» № 5–6 (176–177) май-июнь 2009): «…В ходе первой войны в Ираке (1991) и на допартизанском этапе второй войны (2003), господство в воздухе решило многое, но не все. Бои между подразделениями иракской армии, мало пострадавшими от воздушных налетов, и сухопутными подразделениями антииракской коалиции, при отсутствии поддержки с воздуха, имели место. Все они были проиграны иракской стороной без причинения сколько-нибудь существенных потерь противнику. Списать это на общее превосходство врага было бы чрезмерным упрощением. Иракская армия была вооружена все же не камнями и дубинами, и далеко не все дезертировали с поля боя. Не следует также ограничиваться оперативно-стратегической оценкой войны, нужно рассматривать ее тактические уроки. Особенно в связи с тем, что Российская армия далеко не всегда может рассчитывать на материальный паритет с рядом потенциальных противников».

Поэтому мало удивительного в том, что у обоих сторон конфликта приходилось наблюдать, как пехота пытается наступать в пешем порядке за танками, что часто приводило к ее отсечению от бронетехники стрелковым огнем, после чего бронетехника уничтожалась.

Хотя отсутствие хорошо защищенной бронетехники у сил ДНР привело к большим потерям в боях за аэропорт Донецка, подобное использование пехоты продолжало повторяться еще не раз.

Одновременно колонны бронетехники украинской армии нередко попадали в засады, и, после того как пехота, находившаяся в грузовиках и на броне, рассеивалась огнем, танки начинали расстреливаться средствами противотанковой борьбы, как на полигоне.

Также следует отметить, что, к примеру, БМП-2, показав себя хорошо для ведения огневой подержки пехоты и для выполнения задач по разведке и сопровождению колонн, для ведения боя с пехотой «под броней» оказалась просто непригодной, так как ее броня с броней танков, которые она была должна прикрывать, не шла ни в какое сравнение.

Соответственно и разработанная еще в 80-х годах тактика боевых действий в паре танка и БМП в данном случае была невозможна.

Хотя опыт боевых действий в Косово и Метохии в 1999 году показал, что большое скопление бронемашин представляет хорошую мишень для авиации, и потому командиры подразделений армии Югославии стремились максимально разредить боевые порядки с маскировкой бронетехники в условиях полного господства авиации НАТО в воздухе, в ходе боевых действий на Донбассе можно было часто наблюдать, как колонны бронетехники периодически накрываются артиллерией и авиацией противника.