Сосед Игоря по палате не так давно работал преподавателем математики в школе. Современные школьники довели его до нервного срыва, потому он очутился здесь. Дмитрий Иванович – так его звали – оказался человеком веселым и словоохотливым.

«Хороший мужик, жизнерадостный. От чего его нужно лечить? Вот меня тоже лечат непонятно от чего. Чувствую себя здоровым, а таблетки пихают. Груб с женой был, так это, наверно, простое переутомление. Выйду отсюда – обязательно в зоопарк свожу детей и на мотоцикле покатаю. Они ведь любят со мной в мотоклуб ездить, особенно Сема», – рассуждал Игорь, лежа на кровати.

Импортные антидепрессанты сделали свое дело. Депрессия исчезла. Игорь чувствовал себя на подъеме. Весь день он то играл с соседом в шахматы, то смотрел телевизор. Ирина и родители воспрянули духом. А подросток из сна, как оказалось, не утонул. Позже Игорю приснилось продолжение его жизненной истории, из чего можно было сделать вывод, что мальчишка спасся. Вот только как он это сделал? Игоря терзала мысль, что он так и не узнает ответа. Сна, объясняющего все обстоятельства, не последовало. Детский период сразу сменился взрослым, и Игорь во сне следил уже за армейской жизнью юноши. Но желание узнать, что с ним случилось на озере не только не исчезло, но превратилось в навязчивое, и именно это заставило его отказаться от решения покончить с собой. Фиолетовое сияние в голове продолжало преследовать Игоря, но он уже настолько привык к нему, что перестал обращать внимание на эту странность.

В отличие от Ирины, Дмитрий Иванович заинтересовался содержанием снов молодого человека. Правильней было бы сказать – он испытывал чуть ли не экстаз. Сновидения Игоря пересекались с его собственными воспоминаниями молодости и вызывали ностальгию. «Закоренелый совок», – мысленно дал Игорь прозвище соседу. Тот догадывался об этом и, в свою очередь, распалялся и обвинял Берестова, когда они спорили о прошлом. Иваныч будто нарочно затягивал свою старую песню о хорошей жизни людей в СССР, и в Игоря словно бес вселялся, хотя он каждый раз обещал себе не поддаваться, а дальше начинались ожесточенные споры и взаимные оскорбления. Хорошо, что дело до драки не доходило. Узнав, что Игорь директор салона сотовой связи, дедок сказал такое, что они поссорились на целый день.

– Сопляк, а уже директор. К тому же буржуй.

Игорь обиделся и не разговаривал с ним весь день. Утром помирились. Приходилось довольствоваться обществом друг друга, ведь больше в палате никого не было.

– Что сегодня приснилось тебе, мой дорогой друг? – как-то спросил сосед Игоря вместо «доброго утра».

– Учебная тревога.

И тут учителя опять понесло: «Наша армия тогда была самой сильной в мире, ее все боялись, а сейчас что?». Игорю уже наскучила эта пластинка. Он закрыл глаза и отвернулся.

– А может, эти сны записаны у тебя в генетическую память? – предположил как-то раз Иваныч.

Игорь отрицательно помотал головой.

– Вряд ли, никто из моих родных в детдоме не воспитывался.

Однажды Дмитрий Иванович проснулся утром и увидел, что Игорь сидит на кровати с задумчивым и озабоченным видом.

– Что-то плохое приснилось, Игорь?

Игорь не сразу откликнулся, но когда до него дошло, что к нему обращаются, переспросил:

– Что?

– Я говорю – сон плохой приснился?

– Нет… какое-то странное ощущение возникло. Во сне у меня была другая семья, другая жена, другие дети… Двоякое чувство, будто бы они мне очень родные и одновременно чужие. Иваныч, словами это невозможно выразить! Но самое удивительное другое – я собирался на работу, а эта чужая жена подошла ко мне и поцеловала. Я хотел выйти за порог, а она засмеялась и говорит: «Помаду сотри». Я подошел к зеркалу и впервые увидел себя… вернее того, кто мне снится каждую ночь. Это было невероятно…

Игорь замолчал и пристально посмотрел на Дмитрия Ивановича.

– Ты его узнал, – догадался учитель и приподнялся с кровати.

– Да… но не совсем… я его где-то видел. А вот где именно – никак не вспомню. Я не мог ошибиться – мы с ним где-то встречались.

– А его жена тебе не знакома?

– Нет, ни разу не видел раньше. А вот кто он – ума не приложу...

– Так мало ли где ты мог его видеть: в автобусе, на улице в толпе навстречу попался или он приходил к тебе в магазин что-нибудь покупать, да где угодно.

Игорь лег на кровать, судорожно копаясь в памяти и бормоча себе под нос: «Кто же это может быть?».

– Не заморачивайся, Игорь. Вот у меня была похожая история. Как-то устроился к нам в школу новый учитель физики Куракин Андрей. Через какое-то время я понял, что знаю его, причем очень давно. Вспоминал – вспоминал, но никак не вспомнил… Спросил у него, какой институт он окончил. Тот ответил, что учился в университете. Спросил про школу. В ответ услышал – двадцать седьмую. Черт, опять мимо… Ни одной зацепки…

Тут Дмитрий Иванович засмеялся.

– Потом он всех коллег пригласил к себе домой на день рождения. Показал мне свой школьный альбом. Как только я открыл его, то сразу увидел наш родной первый класс. Андрей, оказывается, до четвертого класса учился с нами, потом родители переехали в другой микрорайон. Куракин, соответственно, перевелся в другую школу. Сорок шесть лет прошло, фамилия в памяти стерлась, а лицо отпечаталось навсегда.

– У меня тоже не раз так бывало, но тут другое… как будто видел его совсем недавно…

Дмитрий Иванович посмотрел на наручные часы и сказал:

– Через пятнадцать минут буфет откроют. Пойду умоюсь и побреюсь. Было бы конечно весело, если бы ты встретил на улице того мужчину и выдал ему все, что тебе про него известно. Гарантирую – он бы в осадок выпал!

– Я тоже так подумал, – улыбнулся Игорь.

Через три недели Игорю уже нестерпимо хотелось домой. Он скучал по любимому мотоклубу, мотоциклу и хотел поскорее возобновить гонки. Друзья без конца звонили ему на сотовый. Отношения между ними давно наладились и разногласия были забыты. Ирина приезжала к нему с детьми почти каждый день и советовала остаться пока в больнице.

– Потерпи еще парочку недель, – уговаривала жена. – Тут покой, лекарства, здоровый сон. Не надо торопиться.

В день выписки Ира отпросилась с работы пораньше и приехала за мужем на своей машине.

– Эх, скучать по тебе буду, Игорек, – сокрушался Дмитрий Иванович.

– Позвони мне, поболтаем, – улыбался в ответ выздоровевший.

– Я вас до ворот провожу, – засуетился друг по палате и стал собираться.

У Игоря было прекрасное настроение. Спускаясь по лестнице, он всем говорил «до свидания». В холле второго этажа он неожиданно остановился возле какого-то мужчины, подпиравшего стену. Тот смотрел в одну точку ничего не выражающим взглядом. Рот приоткрыт, руки плетьми висят вдоль тела. Игорь взял его за ладонь, и мужчина послушно вытянул руку.

– Ну что ты остановился? – спросила жена, потянув Игоря за рукав.

Игорь продолжал стоять как статуя, потом бросил пакеты с вещами на пол и, схватившись за голову, дико закричал. Через несколько секунд он рухнул без сознания.

– Врача! Позовите врача! – хором закричали жена и сосед по палате.

Игоря отнесли обратно в палату. Появился лечащий врач и начал давать указания медсестрам о том, какие нужно ввести инъекции.

– Ничего не понимаю… я вчера и сегодня его осматривал, разговаривал с ним. Он ни на что не жаловался. Бодрый, веселый, – доктор Куприянов растерянно разводил руками.

Инъекции оказались лошадиными дозами успокаивающих препаратов и снотворного. Больной проспал больше суток.

– Спит еще, позвоните завтра, – отвечали по телефону Ире из ординаторской.

– Спит… проснется, я позвоню вам … – шептал в трубку сотового Дмитрий Иванович.

На работе Ира не находила себе места. Без конца проверяла телефон – не было ли звонков из больницы. Маленькие пациенты капризничали, взвинчивая и без того натянутые нервы. Наконец, раздался долгожданный звонок. Слава богу, это Дмитрий Иванович – он сейчас находится ближе всех к мужу, возможно, она узнает что-нибудь важное.