– Догнала его, сука! – выругался Дамир и первым бросился к другу.

Игорь лежал на асфальте лицом вниз и не подавал признаков жизни. Все растерялись, кроме Дамира.

– Ты, Ренат, вставай сюда – ближе к груди, а ты, Макс, куртку под шею положи, – командовал он. – Да быстрее! Меня в пожарке учили, как людей спасать. Макс, скорую вызывай!

Рядом останавливались машины, водители выходили, но ничем помочь не могли. Кое-кто предлагал свою аптечку и уезжал дальше.

– Не останавливайся, дави на грудь сильнее! – кричал Дамир взмокшему Ренату.

Сначала слабо заработало сердце, потом появилось дыхание.

– Продолжаем до тех пор, пока не очнется, – сказал Дамир.

Скорая не приезжала. Макс выругался и позвонил еще раз.

– К вам едут, скоро будут. На улице ливень – они не могут ехать слишком быстро, – отвечал спокойный женский голос.

– Да, мать вашу, мы уже десять минут ему искусственное дыхание делаем! – орал он в трубку.

– Продолжайте делать, сохраняйте спокойствие и мне не грубите, – отвечала пуленепробиваемая диспетчерша.

В сознание Игорь не пришел и после приезда врачей. Дамир с Ренатом сопровождали Игоря в больницу, а Максим остался караулить осиротевший мотоцикл и ждать помощи из города.

Часть 2

Сергей Ларин всегда считал, что уход за могилами предков это не обязанность, а повинность. Правда, вслух об этом никогда не говорил. Еще хуже, если ты приводишь в порядок могилы тех, кого совсем не помнишь. Сорок пять лет прошло с того момента, как не стало его родителей. Никто из домашних там никогда не был – ни двадцатипятилетняя дочь Елена, ни сын Василий. На днях старшая сестра Оксана прислала Ларину письмо, где сообщала о своей болезни, и очень просила съездить на могилу родителей. Она последний раз была там лет пятнадцать назад, а сейчас его очередь отдать дань памяти родным людям – заменить проржавевший памятник и вообще привести могилу в порядок. Отказать он ей не мог. Дело в принципе нетрудное, но только кладбище находилось в другом городе и рабочий график настолько плотный, что вырвать из него три дня это верх расточительства.

– Поезд «Москва – Абакан» отправляется со второго пути! – громким эхом пронеслось по вокзалу.

Сергей опаздывал, надо было срочно купить билет на электричку. Нужный электропоезд по расписанию последний и если не успеть, то придется возвращаться домой, а это не входило в его планы.

Сначала он шел быстрым шагом, потом перешел на бег. Бежать было легко, ведь кроме небольшой дорожной сумки у него ничего не было. Лавируя между отъезжающими и приезжающими, Сергей влетел в кассу пригородного вокзала. Сердце радостно застучало – у нужной кассы стояло всего десять человек, значит, он успеет до темноты добраться до Камышинска.

Когда приедет на место, то остановится в привокзальной гостинице, а на следующее утро отправится по делам. Купив билет, Сергей почувствовал облегчение – еще двадцать минут он свободен, и пока можно не спеша пройтись по перрону, покурить и спокойно сесть на поезд. От облегчения, что все так удачно складывается, даже поднялось настроение. Только он взялся за ручку входной двери, собираясь выйти, как по радио объявили о прибытии какого-то поезда, и людской поток подхватил его, едва не повалив на пол.

Очутившись на перроне, Сергей достал сигарету, с удовольствием раскурил её и направился к своей платформе. Поезд уже стоял с открытыми дверями, принимая в себя пассажиров.

– Беляши горячие! – кричала толстая тетка, толкая впереди себя тележку, источающую аппетитный запах жареного теста.

«Возьму один» – решил он.

Сергей сунул руку в карман, потом в другой и сердце его похолодело – толстое портмоне исчезло, а вместе с ним приличная сумма денег и паспорт. Бежать назад? А смысл? Он точно помнил, что клал бумажник в боковой наружный карман пиджака. Видать, кто-то постарался в возникшей в дверях давке.

Хорошо хоть, что часть наличности Наташа положила в карман его рубашки, приколов ее на всякий случай булавкой. Жена у Сергея относилась к тому типу людей, которые зашивают деньги перед поездкой в трусы. Она была не старая – сорок четыре года, но с раздражением думала о приближении сорокапятилетнего юбилея. И вовсе не из-за возраста, который ее совсем не напрягал. Когда-то давно одна певица спела песню со словами: «сорок пять – баба ягодка опять», и теперь большинство считало просто своим долгом озвучить этот постулат в лицо каждой женщине сорока пяти лет, не задумываясь о том, нравится ли им подобное или нет. Наташа не переносила затасканности этой фразы, оскорбительного слова «баба» и в целом посыла утешиться мыслью, что какой-нибудь мужчина таки посчитает ее «ягодкой», а, следовательно, присматривать место на кладбище еще пока рано. Будто без мужского одобрения и внимания для женщины нет жизни. Сергей в свой сорокапятилетний юбилей – четыре года назад – подобными мыслями не мучился. Ему никто не сказал, что он еще «ягодка» и может жить спокойно. Мужчина обществом по умолчанию считается прекрасным в любом возрасте, а из расхожих фраз ему грозит услышать только что-нибудь вроде: «Мои года – мое богатство». И то не в сорок пять лет, а где-нибудь в семьдесят.

– Электропоезд «Екатеринбург – Камышинск» отправляется! – раздалось из громкоговорителей на перроне.

Выбора не было – придется ехать и попытаться хоть как-то сэкономить, на чем только можно. Обещание, данное сестре, он выполнит любой ценой, даже если для этого придется спать на вокзале. По прибытии в Камышинск понял, что о ночевке на станции никакой речи быть не может, назойливые полицейские не дадут этого сделать.

Поздний вечер скоро сменит ночь, а Сергей Ларин все бродил возле столбов с расклеенными объявлениями. При тех деньгах, что у него остались и отсутствие паспорта, о гостинице можно только мечтать, а предлагаемое частниками жилье тоже кусалось своими ценами.

– Мужчина, вы ищете, где остановиться? – услышал он за спиной.

Повернувшись на звук голоса, он увидел женщину. Её возраст на глаз было трудно определить: лицо помятое, короткая неаккуратная стрижка, несвежая одежда. Обычно так выглядит те, кому все радости в жизни заменила бутылка, но женщина на вид была трезвая, по крайней мере, в данную минуту. Он не ответил ей и отвернулся, не хотелось связываться с подозрительными личностями.

– Триста в сутки за комнату, – предложила она. – Это меньше всех.

Ларин не ответил ей и продолжал с упорством разглядывать объявление за объявлением.

– Двести пятьдесят, – произнесла она уже жалобно.

Сергей перешел к следующему столбу, дама непрезентабельного вида от него не отставала.

– Двести! Мне детей нечем кормить! – уже взмолилась она. – У меня их трое.

Сергей знал, что такие личности всегда используют этот козырь, порой даже ради этого и плодятся.

– Далеко? – сдался он, понимая, что других вариантов больше не будет. Кто в этой дыре может ждать его с распростертыми объятиями? Разве только полиция, если узнает, что при нем нет документов.

– Нет рядом, через квартал. Можно пешком пройти.

Через несколько минут они подошли к дому, который в народе называют «хрущевка», поднялись по лестнице и остановились у обшарпанной двери. Дама открыла ее и вошла первой. Зайдя вслед за ней в коридор, Сергей увидел приоткрытую дверь спальни, которая находилась слева от них. Любопытные дети вышли посмотреть, кто пришел.

– Ну-ка спать! – цыкнула она на них.

Да, квартирка конечно не фонтан, но за двести рублей в сутки лучшего вряд ли можно было ожидать. Хорошо хоть белье дали чистое, но, похоже, ворованное – везде стояли печати каких-то организаций. Сергей ни о чем не стал спрашивать, подробности его не касаются.

– На кухне газ, холодильник, чайник, посуда. Если что-то понадобится – спрашивайте, все необходимое у меня есть. Дети тихие, тараканов нет. Замок на дверях работает, можете закрываться у себя в комнате. Располагайтесь.