Витторио чуть подрегулировал треногу, чтобы захватить в кадр эту прелесть, появившуюся из туманной дымки. Он слышал разговоры о том, что эта яхта входит в коллекцию бывшего премьер-министра страны, одного из самых богатых людей Италии.

Километрах в четырех или пяти от того места, где сейчас стоял Витторио, находилась небольшая бухта. Там еще лет тридцать назад были построены две очень крутые виллы – под старину. Их отсюда не было видно, обзор загораживал зубчатый выступ соседней скалы. Попасть туда можно только по морю. Еще, как сказал фотографу один знакомый, там имеется вертолетная площадка.

Фактически это уже территория заповедника. Но тем двум богатеям, которым принадлежат эти виллы, плевать на людей, на общество и на законы. Абсолютно! Почему? Ответ прост: они сами и придумывают эти законы, так что попробуй-ка им что-нибудь запретить или как-то их наказать.

Витторио предположил, что яхта проследует прямиком в эту небольшую бухту, почти закрытую от взоров посторонних людей. Но белоснежная красавица застыла метрах в трехстах от берега.

«Странно, – подумал фотограф. – Обычно катера и яхты сразу же заходят в бухту. Здесь не то место, где удобно становиться на якорь или ложиться в дрейф. – Витторио решил, что кадры с яхтой, вынырнувшей из тумана, тоже можно будет вмонтировать в видеоролик. – Красиво получится, – прикинул он. – Хотя мне придется слегка подретушировать снимки, чтобы нельзя было однозначно идентифицировать яхту и ее владельца».

А уже в следующую секунду случилось то, чего местный фотограф Витторио Джанини совершенно не ожидал увидеть в этот предрассветный час.

Салон двухмоторного «Дугласа» наполнял гул двигателей. Самолет на высоте шести километров плыл над Тирренским морем. Рука великого мастера расцветила эту дивную картину изумрудными и синими красками с вкраплениями белопенных облаков.

Сквозь шум двигателей были слышны обрывки разговоров. Местные жители общались на певучем родном языке, туристы – на собственных наречиях, стюардессы – на английском и итальянском.

Хотя перелет был короткий, кому-то все равно понадобилось срочно воспользоваться туалетом, расспросить стюардессу об удаленном поселке, о специфике заказа такси, о погоде на севере Сардинии или о том, ходит ли автобус от аэропорта до нужного ему места. На вопросы, задаваемые стюардессе, тут же пытались ответить соседи или пассажиры с другого ряда. Все это сопровождалось жестикуляцией. Любое слово надо подчеркнуть взмахами рук и кивками. Иначе информация, конечно же, будет неполной.

У Алисы сложилось впечатление, что она попала в цыганский табор, который на двух двигателях поднимался в лазурное небо. Сам лайнер, кстати, как-то подозрительно вибрировал и потрескивал. Такие звуки издает цыганская кибитка на пыльной проселочной дороге или переспелый арбуз, когда его крепко сжимают ладонями, проверяя на спелость.

Алиса сидела у иллюминатора ближе к хвостовой части салона. Ее сосед, седовласый мужчина лет шестидесяти, оказался приятным компанейским человеком. Он сказал, что счастлив лететь вместе с такой очаровательной синьорой, и попросил называть его запросто, по имени – Леонардо.

Молодая женщина вежливо улыбнулась и сказала соседу на английском, что, к своему огромному сожалению, совсем не понимает прекрасного итальянского языка. Но синьора Леонардо, совершенно незнакомого ей мужчину, это нисколько не смутило. Он, как и большинство итальянцев, похоже, был убежден в том, что для того чтобы иностранец его понял, нужно просто говорить чуть медленней и громче обычного.

– Изумрудный берег Сардинии когда-то был лучшим местом на всем свете, – сказал сосед. – Старик Леонардо – это я о себе – еще застал те времена, когда красотами Коста-Смеральдо могли наслаждаться простые смертные. Горы, бухты, каштановые и оливковые рощи, виноградники, великолепные природные пляжи! Все это было доступно простым людям. А теперь!.. – Леонардо энергично махнул рукой, чуть не перевернув стаканчик с водой, который ему протянула стюардесса, остановившаяся возле них с передвижной тележкой. – И что? – Мужчина жестом отказался от напитка, предложенного ему. – Теперь-то там шагу нельзя сделать. Кругом собственность каких-нибудь мультимиллионеров – арабов, американцев или русских. Разве это хорошо, разве это правильно?

Алиса чуть повернула голову и вновь улыбнулась соседу. Да, здесь все крайне доброжелательны, вежливы и улыбчивы.

– Вы только поймите меня правильно. – Мужчина прижал руку к сердцу. – Итальянцы рады гостям. Но те очень большие деньги, которые пришли в Сардинию, нарушают гармонию как в людях, так и в самой природе. Разве я не прав, моя очаровательная соседка?

– Извините, – пробормотала Алиса на английском. – Но, боюсь, я ничего не поняла из сказанного вами. – Выдав эту реплику, она вставила в ушные раковины микронаушники и включила плейер на воспроизведение.

Алиса, надо сказать, все еще находилась под впечатлением от почти трехсуточного пребывания в Вечном городе. Сам Рим, естественно, она почти не видела. Так, что-то мелькало за окном авто, взятого напрокат, либо служебного джипа Паоло, если они ездили куда-то по его наводке. Ей не удалось побывать в некоторых заведениях, знакомых по прежним приездам. Даже пиццей она пока не побаловалась, зато успела перепробовать все мыслимые виды лапши.

Первым взялся вешать лапшу на ее нежные ушки частный детектив из фирмы, принадлежащей одному из старых друзей бывшего премьера Италии. Может, и самому этому деятелю. Да, речь о Паоло, о человеке, умеющем пудрить мозги, часами трындеть ни о чем, но при этом говорить со значением, доверительно.

– Вот здесь у меня приготовлены копии бумаг. В другом ящике, кажется. Нет, это немного не те бумаги, но оно и не важно. Так, я сейчас кое-что еще в компьютере посмотрю. Это любопытная информация в рамках известного дела. Ты, наверное, голодна? Может, продолжим разговор в кафе?.. Я тебе расскажу кое-что, о чем не хотелось бы говорить в четырех стенах. Видишь, как все любопытно? А вот сейчас, дорогая, ты услышишь самое интересное. Ну вот кто бы мог подумать, а? Надо вернуться в офис, там у меня в столе флешка с фотоснимками.

Тем же самым, разве что не столь артистично, занимались двое мужчин из службы безопасности крупнейшей итальянской энергетической компании, к которым Алиса отправилась в понедельник. Визит был согласован накануне ее прилета в Рим. Эти господа были многословны, порой перебивали друг друга, столько всего им хотелось сказать и открыть миловидной синьорине. Она была довольно молода для этих занятий и весьма прилично владела итальянским. Лишь иногда в ход пускался интернациональный инглиш.

Эти двое были в меру вежливы и предупредительны. Они не стали изображать бурную радость. Мол, как мы счастливы видеть вас здесь, дорогая Алиса! Вот только вас мы тут все и ждали! Но синьоры и не раздражались, как это порой бывает у людей с южным темпераментом, особенно если они общаются с женщиной.

Они вели себя вполне профессионально и не выказывали неудовольствия даже тогда, когда москвичка переключала разговор в нужное ей русло. Алиса пользовалась этим. Она задавала им не те вопросы, которые они сами себе придумывали, а совсем иные, по существу дела, согласованные с ее московским начальством.

Они показали коллеге, приехавшей из Москвы, ролики, снятые на прошлой неделе, в четверг – на следующий день после ЧП, имевшего место в окрестностях сицилийского городка Сан Вито ло Капо.

– Вот берег, смотрите, – говорил ей один, водя ручкой с закрытым колпачком по экрану лэптопа. – Это в десяти километрах от города, с другой стороны горы.

– А вот вода, – вторил ему другой. – В бухте глубины сравнительно небольшие, до тридцати метров. Но потом резкий обрыв – как ножом обрезано. Далее сразу свыше километра!

Алиса слушала все это и решила называть для себя этих господ Первым и Вторым – Примо и Сэкондо.

– Если бы яхта стояла на якоре в самой бухте, тогда было бы проще заниматься поисковыми работами, – продолжил Примо.