Буков выпрыгнул из окна, и почти сразу в калитку вошла Лариса Евсеевна. Они увидели друг друга.

Букову ничего не оставалось, кроме как переть на рожон, брать на понт.

— Здорово, тетка! Я тут к Николаю заходил, к квартиранту твоему…

— Здесь нет никакого Николая…

Никифоров и Лука, когда поселялись, представлялись хозяйке другими именами, а документы у них, само собой, никто не требовал. Самыми надежными документами у нас теперь служат «зеленые». Так нам и надо!

Буков пожал плечами, и Лариса Евсеевна догадалась, что он вор.

— А ну-ка уходите отсюда, пока я не позвала…

Зря она это сказала! Буков, в общем, так и хотел — просто пройти мимо. Но теперь он подумал, что она может закричать. И душевно улыбнувшись, шагнул к Ларисе.

— Вы только не волнуйтесь, мамаша… — И он ударил ее кулаком по голове.

С дорожки Лариса Евсеевна отлетела в огород, спиной и затылком ударилась о здоровенную пятидесятилетнюю грушу и потеряла сознание.

Двое суток Буков тихо лежал на дне. Так обычно выражаются в блатном обществе. Но ему, по-видимому, только так теперь и следовало выражаться. А находился он в Алупке, в снятой комнатухе и нос никуда не высовывал, хозяева, милые, хотя и несколько беспокойные старички за умеренную плату выдавали ему виноградный самогон собственного производства, зарубили по его заказу пару кур.

Так он продержался двое суток. А на третьи решил заняться делом. До сих пор он жил на доллары, которые ему отвалили бандюги, теперь он надумал потихоньку реализовать золото и сразу же отвалить из этого места. По самым грубым его прикидкам похищенное должно было стоить лимонов пятьдесят, не меньше. Если даже просто их положить под девять процентов в самый задрипанный государственный банк и то… хотя это, конечно, глупо. Можно найти что-то более подходящее. Но Буков пока не знал, как найти это «более подходящее», и, несмотря на свое богатство, чувствовал себя довольно растерянно. Всю жизнь он ходил по вполне определенным, нахоженным дорожкам и мог на них любого обогнать или обмануть. Теперь же волей-неволей он оказался совсем и ином мире. Как жить ему? Куда податься? Конечно, богатство — вещь хорошая. Но не стоила ли его московская квартира столько же, а то и больше этой добычи?

Не мог он себе представить, как ему теперь быть и со службой. Бросить все и исчезнуть навеки? Или наоборот: позвонить, обещать кому надо хороший куш, заочно оформить отпуск? Чтобы хоть квартира за ним осталась. А то ведь скажут: пропал без вести, значит, и квартира ничья! Там ведь вокруг жэков столько оглоедов крутится…

После долгих размышлений квартиру он решил все-таки не терять, позвонить на службу и, как говорится, «для поднятия жизненного тонуса» продать немного золотишка. Чтобы хоть посмотреть, как это дело пойдет.

Взяв у хозяина в сарае молоток и зубило, он отрубил от золотого бруска кусочек, весивший граммов тридцать или около того. Золото рубилось хорошо, вязко, совсем не крошилось. Работа эта была для него приятной, он уже готов был назвать себя «золотых дел мастером». Мысленно, конечно.

Поутру Буков вышел на промысел. Никаких хвостов за ним, естественно, не было. Никифоров потерял его еще раз и навсегда, мафия — тем более. Так что дергаться никаких причин не было.

В Москве он, конечно, сориентировался бы скорее. Нашел бы, куда определить это золото. Здесь приходилось идти на эксперименты. Он помнил, знал, что всегда охотно берут золото протезисты, а. дом с рекламной табличной приметил еще два дня назад. Профессиональная наблюдательность. «Доктор Нашев Е. Б., срочное протезирование. Гарантия качества». Такая вот надпись была изображена на табличке яркой, бросающейся в глаза вязью.

Доктор, скучавший над «Алупкинским курьером», энергично поднялся навстречу посетителю.

— Приветствую вас, чем могу служить?

— Вы золото делаете?

Следует, вероятно, пояснить, что делать золотые коронки можно только по особому разрешению и из этого же вытекают особые налоги. Но обычно всем удается как-то договориться, и вместо налогов платятся взятки.

Доктор Нашев внимательно посмотрел на Букова.

— Видите ли, ваш вопрос…

Буков понял, что он делает все, и достал из кармана завернутый в носовой платок кусочек золота.

— Не буду вам морочить голову, доктор. Это мне надо продать. А вам оно может пригодиться, верно? Я приезжий и… ничего плохого, надеюсь, мы друг другу не сделаем.

Нашев покачал головой.

— Ох, молодой человек, молодой человек. Взяв золото двумя пальцами, он долго и пристально рассматривал кусочек металла со всех сторон.

— За качество я отвечаю! — Буков улыбнулся.

— А у вас, извините, еще есть?..

— Да нет, больше-то нету, но…

«Ты сначала купи, а там поглядим!» — подумал Буков, оборвав себя на полуслове. Доктор продолжал рассматривать его добычу.

— Здесь нет пробы и… так далее. Словом, я мог бы взять это у вас по десять долларов за грамм. Итого… — Он достал из сейфа аптекарские весы. — Вот, смотрите сами. Ради знакомства пусть будет триста баксов…

— Нет, извините! — Буков протянул руку к своему обрубочку.

— А сколько вы хотите?

— Хотя бы четыреста…

Доктор нахмурился, но кивнул головой.

— Хорошо, будем считать, что это ради знакомства. Но в следующий раз…

— До следующего раза еще дожить надо!

— Верно! — Нашев положил золото на стол. — Сейчас я принесу деньги.

Буков продолжал сидеть в зубоврачебном кресле. Очень, кстати, удобная мебель, когда тебе ничего не надо сверлить и вырывать. Настроение у него было прекрасное. Чем плохо — за пять минут реализовал товару на целый миллион по сегодняшнему курсу, даже с липшим…

А доктор Нашев в то время за плотно закрытой дверью негромко разговаривал по телефону.

— Шурик? Это Женя… Евгений Борисович. Тут у меня хороший клиент с металлом. Нет, кусок небольшой, но перспективный. Думаю, что он не более часа тому отрублен от хорошего батона. Ну… такие бруски бывают на полторы тысячи граммов в среднем. Задержать? Минут на семь, не больше.

Он вышел к Букову и на лице его была написана некоторая растерянность. Буков на всякий случай положил золото в карман.

— Понимаете, баксы есть… — Нашев вздохнул. — Отпечатаны они, правда, до восемьдесят первого года. Хотя в принципе их почти везде берут…

— Что значит «почти везде»?! — Буков даже подскочил от такого хамства. — Ну вы даете!..

— Хорошо, я исправлю положение… сейчас принесу деньги. Тут совсем рядом — пять-семь минут. А вы пока останьтесь за хозяина…

«Что-то он мягко стелет… — с неприязнью подумал Буков. Но дверь уже закрылась. Он огляделся. Стеклянные шкафы, инструменты, лекарства. — Другой бы на моем месте и тут мог добыть чего-нибудь ценное. Морфий, например, или что другое…» Но тут же он одернул себя. Чего это в голову такое лезет — сплошной криминал! Симпатичный врач, оставил на него кабинет, имущество…

Наконец Нашев вернулся — не через пять минут, конечно, зато с деньгами. Сделка была завершена.

Вспомнив старые обычаи и традиции, он решил обмыть свою удачу. Тем более что после самогонных возлияний голова слегка потрескивала. Что же касается заведений для удовлетворения такого желания — в Алупке они на каждом шагу.

Он сел за столик — прямо на весеннем солнышке на улице, и, как человек со средствами, стал размышлять, чего бы такое ему заказать поинтереснее, повкуснее. Наконец попросил себе бутылку «Красного камня» — ароматного, чуть терпкого и довольно крепкого вина. Выпил фужер, второй — стало лучше. Выцедил еще один и стало совсем хорошо. А тут и закуску принесли — черноморское рыбное ассорти. И «Камень», и ассорти стоили теперь баснословных сумм, но Буков решил на себе не экономить.

Бутылка подходила к концу, он уже подумывал заказать еще и стал намазывать на кусок булки икру.

— Мужчина, не купите сережки?

— Некому! — ответил он, не поворачивая головы, с неожиданной для себя горечью.