Литмир - Электронная Библиотека

Он и сейчас в этом уверен: это был Уолтер, о да, вне всяких сомнений. Но допустим, что это Джек Морт, а не Уолтер столкнул Джейка под колеса приближающегося «кадиллака». Возможно ли такое? Роланд не может с уверенностью этого утверждать, но если так оно и было, то где Джейк сейчас? Что с ним стало? Умер он? Или жив? Затерялся где-то во времени? И если Джейк Чеймберз по-прежнему жив в своем мире в Манхэттене середины 70-х, то почему Роланд помнит о нем, об их встрече тогда, на дорожной станции?

Невзирая на этот смущающий факт, быть может, чреватый опасностью в будущем, Роланд с честью выдерживает испытание таинственными дверьми… и переносит троих в свой мир. Эдди Дин принимает мир Роланда потому, что влюбляется в Госпожу Теней. Детта Уокер и Одетта Холмс, две женщины из тройки Роланда, наконец обретают целостность, слившись в единую личность, некий сплав, в котором есть что-то от них обеих. Этот «гибрид» способен принять любовь Эдди и ответить ему взаимностью. Одетта Сюзанна Холмс и Детта Сюзанна Уокер становятся новой, третьей женщиной: Сюзанной Дин.

Джек Морт погибает в подземке под колесами все того же поезда – легендарного поезда А, который лет пятнадцать-шестнадцать назад отрезал ноги Одетте. Ну и Бог с ним, невелика потеря.

И впервые за долгие годы Роланд из Гилеада уже не одинок в своем поиске Темной Башни. Эдди и Сюзанна заменили Катберта и Алена, друзей его юности, которых давно уже нет в живых… но над Роландом довлеет проклятие нести боль и смерть всем своим близким. Проклятие – по-другому и не назовешь.

В «Бесплодных землях» нас ждет продолжение истории троих пилигримов, бредущих по землям Срединного мира. Действие книги начинается по прошествии нескольких месяцев со дня последнего противостояния у третьей двери на берегу. Они уже проделали немалый путь в глубь материка. Время отдыха подошло к концу, настало время учения. Сюзанна учится стрельбе… Эдди – резьбе по дереву… стрелок узнает, что такое сходить с ума… постепенно.

(И еще одно замечание: мои читатели из Нью-Йорка сразу увидят, что в своей книге я несколько вольно обращаюсь с географией их родного города. Надеюсь, меня за это простят.)

Джейк: Страх в горстке страха

…Ибо узнал лишь

Груду поверженных образов там, где солнце палит,

А мертвое дерево тени не даст, ни сверчок утешенья.

Ни камни сухие журчанья воды. Лишь

Тут есть тень, под этой красной скалой

(Приди же в тень под этой красной скалой),

И я покажу тебе нечто, отличное

От тени твоей, что утром идет за тобою,

И тени твоей, что вечером хочет подать тебе руку;

Я покажу тебе ужас в пригоршне праха.

Т. С. Элиот. Бесплодная земля[3]

Земля больна, и стебель из нее

Встает, как прокаженный волос, сух.

От крови здесь любой побег набух,

И, словно черту отслужив свое,

Одер какой-то, впавший в забытье,

Стоит вдали, тощ, изможден и глух.

Роберт Браунинг. Роланд до Замка Черного дошел[4]

– А это какая река? – полюбопытствовала Миллисент.

– Это просто ручей. Ну, может, чуть больше, чем просто ручей. Такая речушка… она называется Мертвая.

– Правда?

– Да, – сказала Уинифред, – правда.

Роберт Эйкман. Рука в перчатке

Глава I

Медведь и кость

1

Сейчас она в третий раз упражнялась с боевыми патронами… и в первый раз училась вытаскивать револьвер из кобуры, которую получила от Роланда.

Теперь у них было достаточно боевых патронов; Роланд принес их больше трех сотен из того мира, где жили себе до поры до времени Эдди и Сюзанна Дин, пока стрелок не перебросил их в свой мир. Но при всем при том иметь в своем распоряжении кучу патронов еще не значит, что их можно тратить впустую. На самом деле как раз наоборот. Боги не любят мотов. Роланда так воспитали, сначала – отец, потом – Корт, его великий учитель, и Роланд по-прежнему верил, что так оно и есть. Боги накажут не сразу, но рано или поздно за все придется платить… и чем позднее наступит час расплаты, тем выше будет цена.

Сначала им и не нужно было растрачивать боевые патроны. Роланд стрелял уже столько лет, что, скажи он – сколько этой темнокожей красавице в инвалидной коляске, она бы просто ему не поверила. Поначалу он учил ее, лишь наблюдая за тем, как она держит прицел и имитирует стрельбу по мишеням. Она быстро училась. Они оба: и она, и Эдди – учились быстро.

Как он и подозревал, они оба родились стрелками.

Сегодня Роланд и Сюзанна пришли на поляну примерно в миле от лесного лагеря. Почти два месяца этот лес служил им временным домом. Дни проходили однообразно, и в этом была своя прелесть. Пока тело стрелка исцелялось, он учил Эдди и Сюзанну всему, чему должен был их научить: как стрелять и охотиться, как свежевать и потрошить добычу; как сначала растянуть, а потом выдубить и выделать шкурки убитых животных; как нужно использовать добычу, чтобы извлечь максимальную пользу; как определить стороны света, север – по Старой Звезде и восток – по Древней Матери; как услышать голос леса, где они находились сейчас, милях в шестидесяти к северо-востоку от Западного моря. Сегодня Эдди остался в лагере, так настоял Роланд. Он знал: дольше всего человек помнит уроки, которые постиг сам.

Но самый главный урок по-прежнему сохранял свое первостепенное значение: как поражать цель без промаха. Как убивать.

Поляну, куда пришли Роланд с Сюзанной, неправильным темным полукольцом окружали источающие благоухание хвойные деревья. С южной стороны был обрыв: три сотни футов крошащихся сланцевых выступов и изрезанных трещинами утесов, образующих этакую исполинскую лестницу. Ручеек кристально чистой воды вытекал из леса, пересекал поляну прямо по центру, через овраг, промытый в рыхлой земле и осыпающейся горной породе, и срывался вниз с обрыва.

Вода стекала по ступеням естественной лестницы серией маленьких водопадов, над которыми вздрагивали изумительные переливы радуг. Этот спуск вел к великолепной необозримой долине, густо заросшей елями. Было там и несколько вековых вязов, которые не давали молодой хвойной поросли задушить себя. Они возвышались, зеленые, пышные и величавые, – деревья, что были, наверное, старыми уже тогда, когда край, откуда пришел Роланд, только еще начинал отсчет своей истории. Роланд не сумел разглядеть ни единого признака, который указывал бы на то, что в этой долине когда-нибудь были лесные пожары, хотя по крайней мере несколько молний наверняка сюда ударяло. И молнии – не единственная опасность. Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, в долине этой жили люди: за минувшие недели Роланд пару раз набредал на следы человеческого присутствия. Большей частью то были примитивные самодельные орудия, но среди них попадались осколки глиняной утвари, которую не выделаешь без огня. А огонь – это злая стихия, услада которому – ускользнуть из рук.

Над этим пейзажем, словно сошедшим с полотна живописца, изогнутой аркой раскинулось небо, безупречно чистое голубое небо, если не считать стайки ворон, что кружились в воздухе, что-то выкрикивая своими по-старчески хриплыми голосами. Они, похоже, были чем-то встревожены, как перед началом грозы. Роланд принюхался к воздуху и не уловил запаха дождя.

Слева от ручья громоздился здоровенный валун. Роланд поставил сверху шесть камешков, все – в прожилках слюды. Они поблескивали, как стеклышки, в теплом свете дня.

– Последняя попытка, – сказал стрелок. – Если кобура сидит неудобно… если хоть что-то мешает… то лучше сразу скажи. Мы пришли сюда не для того, чтобы зря тратить патроны.

вернуться

3

Перевод А. Сергеева.

вернуться

4

Перевод В. Давиденковой.

2
{"b":"254771","o":1}