откуда неслись веселые голоса девчат и ребят.
Но и там настроение не поднялось: Зина вела себя, как девушка,
…не имеющая ко мне отношения. Улыбалась, но как и другим,
говорила те же слова, что и другим, старалась ко мне не
притрагиваться, и уворачивалась при моих попытках дотронуться до
нее. Как мог, я старательно делал вид, что все в порядке, но это плохо
получалось, и вначале Коля, а потом и Лешка, успевший нарыбачиться,
посоветовали одно и то же:
«Улыбайся почаще, и не молчи, с девушками разговаривай!»
24
На обед была уха – Коля на знакомом разъезде достал бесподобно
рваную сеть, и даже в нее, в сплошные дыры, коллективом играючи
загнали семь сазанов, по одному-два кг весом. Хоть здесь я недолго от
мрачных мыслей отвлекся! А с ухой, сами понимаете, был абалденный
Молдавский портвейн, значительно поднявший у всех настроение.
Воспользовавшись моментом, Зиночку я все же оттеснил от
подруг в сторонку, и задал наконец мучивший вопрос:
«Что случилось? В чем я провинился?»
«Ни в чем!» - Зина мне улыбнулась, на миг, и сразу же вид
приняла серьезный, - «Только не надо ко мне сейчас….приставать… ну
показывать всем, что между нами … что-то большее, чем….
знакомство. Для всех – я в отряде по приглашению Виктора
Андриановича. Вот и пусть так считают!»
«Но у нас была такая ночь!» - оставаться просто знакомым
девушки мне не хотелось.
«И еще не одна будет!» - Зиночка дотронулась до моей руки
пальчиком, и та непроизвольно дернулась, как от удара током, - «Только
о них никому, кроме нас , знать не положено!» - теперь рукой меня
легонько толкнула, - «Иди, покупайся, а я подремать прилягу, что бы», -
послала мне легонький воздушный поцелуй, - «ночью не заснуть!»
Я и пошел, куда предложили, и из воды вылез умиротворенным:
все у нас с Зинулей в порядке, только стесняется девочка, и не хочет
показывать окружающим, что слишком быстро у нас до этого
«порядка» дошло. Но это пройдет, женщина всегда вначале стесняется,
а потом и гордиться начинает своим возлюбленным.
Набегавшихся, накупавшихся, назагоравшихся наконец потянуло
в лагерь, на кровати и раскладушки в тени домиков и палаток. Первым
отчалил Москвич с пассажирами, вслед за ним попылил и Газон с
основной публикой. В кузове которого каждый занял «свое» место, я
со знакомыми бедолагами тоже свое, то-есть стоя на ногах в самом его
конце. Подуставший шофер теперь вел машину поосторожней, на
ухабах притормаживал и нас тут же накрывало пылью. Досталось всем,
а задних, стоявщих в кузове на ногах, трудно было узнать. Пришлось
срочно бежать в душ пыль смывать, и переодеваться, после чего лагерь
затих – уставший народ предался дреме.
В палатке, когда я до нее добрался после душа, Лешка на
раскладушке уже сопел. Я упал на свою, и тут же отключился – сил
после бессонной ночи и «отдыха» на озере не оставалось.
Ближе к вечеру отдохнувший народ их палаток и домиков
потянулся в столовую пополнять остатки истраченных на озере
калорий. Из столовой кто-то завернул в палатку поиграть в теннис,
несколько смельчаков начали пинать мяч ногами, а большинство в
палатки вернулись, обсудить дневные приключения.
Зиночка вместе с девчатами предпочла последнее, и из палатки не
вылезала до темноты, я же с этой чертовой тряпки не спускал глаз, по
25
лагерю прохаживаясь. Наконец девушка появилась на виду, меня
заметила, но не подошла, а показала рукой, что идет…к тому месту, где
мы провели почти всю прошлую ночь. Пошел за ней следом в
отдалении, и только отойдя от лагеря на приличное расстояние, догнал.
Дальше не только с моей стороны, а и с ее тоже, был взрыв
страсти. Бесчисленные поцелуи, бесконечные ласки сблизившихся тел,
стоны наслаждения в завершающие моменты полного их слияния.
«Все!» - прошептала Зиночка, и поцеловала меня как-то по
особому, больше похоже не на долгий и крепкий поцелуй страсти, а
осторожный и мягкий поцелуй благодарности, - «Идем в отряд, до утра
нужно немного поспать».
Конечно я согласился, и к лагерю мы пошли. Но перед ним
Зиночка остановилась:
«Дальше я одна иду. И ты», - показала рукой, как я должен идти, -
«то же один. И давай здесь попрощаемся – завтра утром ко мне не
подходи», - заметив, что я непроизвольно напрягся, добавила, - «Ну
пожалуйста!»
«Но мы же должны еще встретиться!» - вырвалось из меня
желание и намерение.
«Я тебе об этом сообщу, когда придет время!» - поцеловала меня,
помахала ручкой. И тут же погрозила пальчиком, что бы не вздумал ее
сопровождать.
Часть седьмая.
Как всегда по понедельникам, машина с отдыхавшими в партии
задерживалась. Зато появился Рафик с электроразведчиками, и к нему
из палатки девчат с сумкой в руке пробежала Зиночка. Не остановил, не
подошел, как она и просила. Только вздохнул с сожалением, понимая,
что несколько дней с девушкой вряд ли удастся встретиться. Рафик то в
отряд завернул за ней, а обычно везет электроразведчиков сразу к месту
работы, и так же возвращается назад.
Забрав девушку, микроавтобус покатил из отряда, а к нему уже
подъезжали две машины. Из первой, нашей бортовой, посыпал и начал
разбегаться народ с сумками – отнести их в домики и палатки. Вторая –
Уазик – в нарушение правил, на стоянке машин не остановилась, и
подъехала к палатке-камералке. Как всегда и везде делает начальство.
Из кабины степенно выбралась большая шишка – главный геолог
партии, за ним бодро выскочил наш старший геолог – Виктор
Александрович, и еще бодрее - геофизик Виталий. К ним уже спешили
начальник отряда, и два только что приехавших геолога, успевшие
отнести в домики привезенные с собой сумки. Как я понял, намечался
большой разговор. И не ошибся.
Для начала перед большой шишкой был расстелен черновой
вариант общей геологической карты, составленной двумя геологами и
26
одним кандидатом в геологи студентом-дипломником. После этого мне,
как самому «везучему», предложили первому объяснить главному
геологу, что и как я успел нарисовать, и что предстоит доделать.
Обошлось для меня легким и незаметным для окружающих
мандражем. И не очень понятным комментарием босса:
«Все нормально. Но сам видишь: поверхность сложена породами
более молодыми, чем вмещающие руду. Значит, под ними ее и нужно
искать. И в первую очереди вблизи крупных разломов. У тебя один
такой есть», - провел пальцем по долине, где сейчас проводилась
электроразведка, - «но под большими наносами. Плюс перекрывающие
руду пустые породы. Так что здесь пока что-либо планировать рано».
Я хотел сказать, что одну глубокую скважину можно задать
прямо сейчас – определить мощность пород, под которыми руда
теоретически может быть. Но Виктор Александрович меня опередил:
«Зимой скважину заверучную пройдем, тогда и определится, что
делать дальше».
На этом душу мою отпустили на покаяние, и отвечали главному
геологу по очереди мои старшие коллеги.
С геологией у них было яснее. Не карты составлены точнее –
здесь то они как раз от моей отличались не в лучшую сторону. У них
рудовмещающие породы слагали поверхность! А крупные разломы,
кроме одного у Антона Степановича, если и скрывались, то под
наносами не более метра мощностью – их легко вскрыть канавами.
Через час, в битком набитом Уазику – молодому Славе места в
нем не нашлось – катили к моему разлому, положение которого сейчас
уточняли электроразведчики. От него, после краткого обмена
мнениями, покатили к другим подобным разломам уже не на моей
