….На сторону партизан перешла группа солдат-словаков из охранных частей противника. Словаки заявили: «Мы, солдаты словацкой резервной дивизии, находились в Белоруссии, где несли охрану железнодорожных линий, мостов и других объектов. Немцы творили неслыханные зверства и гнусные преступления в отношении местных советских жителей. Мы убедились, что чехам и словакам с немцами не по пути. Мы не хотим помогать им жечь деревни и расстреливать невинных детей, женщин и стариков. Как сыны великой семьи славянских народов, мы перешли на сторону партизан и вместе с ними в глубоком тылу бьём немцев, помогаем Красной Армии уничтожать фашистских захватчиков. Здесь, в Белоруссии, мы боремся за освобождение славян от фашистского рабства, за свободную и независимую Чехословакию»…

Расстрелянные подростки белорусского села

Позавчера прекратилось движение по ледовой трассе. А сегодня, на полтора месяца раньше, чем в прошлые годы, корабли Ладожской военной флотилии начали навигацию.

Весна сказалась и на боевых действиях: распутица осложнила начавшееся 19 марта наступление наших войск в направлении Ульяновки. Впрочем, это не единственная причина, из-за которой сегодня пришлось прекратить наступление. Действия 55‑й армии Ленинградского фронта и 8‑й армии Волховского фронта натолкнулись на сильное сопротивление врага. Решившись на ослабление других участков фронта, он сосредоточил в этом районе значительные силы. А распутица еще более затруднила наше наступление.

И все же, хотя основная задача не решена (она заключалась в том, чтобы разгромить мгинско-синявинскую группировку врага и расширить сухопутные коммуникации Ленинграда), значение этой операции, как и красноборской, проводившейся в феврале, трудно переоценить. Вынужденный обороняться, противник не мог и помышлять о наступлении на Ленинград. Не было у него также возможности перебросить резервы из-под Ленинграда на юг, где наши войска продолжают успешно развивать наступление.

Из дневника руководителя отдельной диверсионной группой партизан Григория Васильевича Балицкого: «Рано утром послал диверсионный взвод для охраны особого отдела, который ездил по своему заданию. В 10.00 получил приказание выделить 50 человек с хорошим вооружением, с заданием выйти на р. Припять, разведать и подготовить переправу. Всего пошло 112 человек – командиром всей группы – Авксентьев И. М. Эта группа двинулась в 18.00».

Советское Верховное Главнокомандование, располагая значительными резервами, намеревается в скором времени открыть широкие наступательные действия на юго-западном направлении. Оно стремится разгадать намерения противника, следит за его действиями. 3 апреля 1943 г. Ставка ВГК в директиве указывает на необходимость «обязательно добиваться захвата пленных, чтобы постоянно следить за всеми изменениями в группировке противника и своевременно определять направления, на которых противник производит сосредоточения войск и особенно своих танковых частей».

Перед Ставкой ВГК появляется дилемма: наступать или обороняться? Анализу подвергаются различные варианты, и в нем участвует достаточно широкий круг военачальников.

Штаб 62‑й армии резерва Ставки ВГК. Сидит в центре – член Военного Совета по тылу полковник Виктор Матвеевич Лебедев, сидит второй справа – член Военного совета генерал-майор Кузьма Акимович Гуров

Еще задолго до высадки американо-английских войск в Нормандии Французская коммунистическая партия в труднейших условиях подполья начала готовить национальное восстание. В апреле 1943 г. в «Юманите» были опубликованы директивы ФКП о подготовке восстания. Центральный Комитет и партийные комитеты на местах развернули повседневную организаторскую работу, направленную на максимальное усиление вооруженной борьбы французских патриотов (к.1).

Сознание того, что семьи фронтовиков окружены вниманием и заботой всех трудящихся тыла, умножает силы советских воинов. «Я очень благодарен вам, товарищи, за сердечную заботу о моей семье, – пишет солдат К. Н. Морозов, бывший токарь завода им. лейтенанта Шмидта в Баку, коллективу своего предприятия. – Это меня сильно обрадовало, вселило в меня еще большую энергию. С новыми силами я иду в бой с врагом».

Особую заботу проявляют советские люди о детях, родители которых погибли на войне. Невзирая ни на какие трудности сурового военного времени, делается все возможное, чтобы облегчить жизнь осиротевшим детям. Создается широкая сеть детских домов, интернатов, суворовских училищ. Советские люди помогают детям-сиротам почувствовать снова отцовскую заботу, ласку, поддержку. Горячий отклик у всего народа находит почин комсомольцев-фронтовиков, предложивших создать фонд помощи детям, обездоленным фашистскими варварами. На специально учрежденный счет с фронтов, из городов и дальних сел поступают сотни, тысячи и десятки тысяч рублей. «У нас не должно быть сирот. Мы повседневно будем заботиться о воспитании детей – счастье будущего» – такие слова сопровождают многие денежные переводы. За короткий срок весной 1943 года собирается более 22 млн. рублей. На эти деньги открываются новые детские сады, организованы новые детские здравницы.