Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Тот, следуя, по-видимому, заранее полученному предписанию, отвечает тем же резким и отрывистым тоном:

— Нам нужно говорить с вашим вождем. Где он?

— Вождь — это я!

— Прекрасно, сеньор… благодарю!

Затем он поворачивается к солдатам и командует:

«Ружья к ноге! .. На караул! .. "

Раздается мерное звяканье ружей; маленький отряд отдает честь вождю, после чего трубач играет торжественный туш, и когда последние звуки трубы замирают, офицер продолжает:

— Его превосходительство дон Педро Апавиллана, граф де Рио-Тинто, уполномоченный министр Его Императорского Величества Бразильского Императора, чрезвычайный посол его превосходительства министра иностранных дел, желает говорить с вами о делах особой важности!

— Прекрасно, — угрюмо соглашается Диего. — Но я прошу заметить, что я не подданный бразильского Императора, и потому спрашиваю себя или, вернее, вас, по какому случаю ваш Император присылает ко мне посла?

— Если бы вы были подданным Императора, то вас просто вытребовали бы в Макапу, тогда как теперь мы явились к вам с официальным поручением!

— Совершенно верно! В таком случае будьте любезны следовать за мной. Мой дворец не пышен, это простая хижина, покрытая листвой, но вам будет оказано в нем то гостеприимство, на которое вы имеете право в качестве чужестранцев и моих гостей, а главное, как представители державы, которой нельзя пренебрегать!

— Представители мирной державы! — умышленно подчеркнул офицер.

Уполномоченный, все также безмолвный, повторил снова знак рукой, подобно автомату, и, сделав несколько шагов вперед, очутился рядом с Диего. Приложив к шляпе два пальца, обтянутых белой перчаткой, он этим жестом поздоровался с вождем, после чего капитан скомандовал:

— Ружья вольно! .. на пле… чо! .. на право! .. Марш! ..

Трубач заиграл на своей трубе, и маленький отряд двинулся мерным шагом вперед. Все население деревни сопровождало своих нежданных гостей в полном своем составе. Тут были и женщины, и дети, и старики. Все они, ворочая глазами, гримасничали, неистово жестикулировали и все время трещали неумолчно, сопровождая оживленными пояснениями и предположениями каждый жест, каждую мельчайшую подробность, которую им удавалось подметить у чужеземцев.

— Кой чорт! Что ему может быть нужно от меня, этому раззолоченному манекену, увешанному всякими цацками, точно какой-нибудь заморский адмирал в комической опере? — думал про себя Диего, все более и более удивленный. — Значит, обо мне уже знают там, в Макапе! .. И как это они добрались сюда, да еще в таком виде, чистенькие и вылизанные, точно их только что вынули из коробочки или ящичка, в котором их прислали по почте… Вероятно, на Арагуари стоит какое-нибудь военное судно. А эти тапуйи — настоящие, обученные строю солдаты, да еще такие, каких нет и в Макапе… Ба-а! Да сумею же я отвертеться от этого уполномоченного, какой бы стреляной птицей он ни был! Он, вероятно, и не подозревает, кто я такой, и принимает меня за простого темного негра, который ничего решительно не смыслит… Я его проведу! ..

Но вот и дворец Диего. Он вежливо пригласил своего спутника войти; тот по-прежнему оставался нем и поблагодарил Диего только наклоном головы. Капитан остался перед хижиной, скомандовал своим людям составить ружья в козлы перед входом в жилище вождя.

Вдруг в уме Диего зародилось подозрение. Вообразив, ошибочно или с некоторым основанием, что речь пойдет о его пленниках, он издал громкий, пронзительный свист, на который сбежалось человек пятнадцать его самых верных и усердных сторонников.

Ни мало не стесняясь и как будто он говорил о самых обычных вещах, Диего приказал им:

— Оставаться неотступно вблизи хижин пленников, не отходить от них ни под каким видом ни на шаг. Если со мной что-нибудь случится, помните мой наказ: перебить всех до последнего!

Затем, обернувшись к уполномоченному, с легким оттенком иронии в голосе, он сказал:

— Теперь я к вашим услугам, господин уполномоченный!

Последний не спеша стал снимать свои перчатки, раздвинул фалды своего мундира, уселся на один из табуретов, поправил свою шпагу, приладив ее вдоль левой ноги. Поправив на носу золотые очки, слегка прокашлялся и, наконец, начал сухим, деревянным голосом автомата, говоря по-португальски:

— Сеньор, мое поручение к вам будет просто и незатруднительно, если только вы пожелаете облегчить мою задачу. Вы умны… даже очень умны, и, что еще более важно, вы образованны… а потому вы поймете меня! Вам также хорошо известна, как и мне, бесконечная распря, длящаяся целые века, между Францией и моей славной родиной по поводу спорной территории Гвианы…

Диего молча наклонил голову.

— И я добавлю еще, без лишних слов и дальнейших околичностей, — продолжал уполномоченный, — что вы, быть может, единственный человек, который может положить конец этому делу и разрешить этот старый вопрос!

После этих слов говоривший некоторое время молчал, как бы собираясь с мыслями, но, в сущности, лишь для того, чтобы возбудить любопытство и нетерпение своего собеседника.

— Каким же это образом, ваше превосходительство? — спросил, наконец, последний, которому наскучило дольше ждать.

— А вот каким: всего вероятнее, что Франция, занятая в настоящее время далеко не легкой задачей распутывания своих колониальных дел, еще долгое время не подумает об этом столь важном для вас и… для нас вопросе.

— Важном для меня? Что вы об этом знаете? — спросил Диего.

— Да неужели же вы так наивны, что полагаете, будто бразильское правительство не знает о том, что для него так важно знать? Нам все известно, и предупреждаю вас, даже еще многое, сверх того! ..

А так как Диего недоверчиво качал головой, то дипломат продолжал все тем же сухим, деревянным голосом:

— Желаете иметь доказательства? Я могу подробно рассказать вам всю вашу жизнь за весь последний год, особенно за последние три месяца… Но к чему напоминать вам обо всем этом! Что вы более или менее изрубили своего предшественника, что вы держите под страхом палки или тесака ваш клан; что вы даете у себя убежище беглым каторжникам и обходитесь с ними несколько… хирургически, если можно так выразиться… что вы, в своих интересах, заставляете исчезать пароходы, — все это для нас, конечно, безразлично и мало нас интересует — ведь цель оправдывает средства! Особенно в делах правительственных! Кроме того я явился сюда совсем не для того, чтобы читать вам наставления!

— Чего же вы желаете? Надеюсь, что вы отважились пройти сюда, в самое сердце спорной территории, в бассейн озер, куда вообще очень неохотно заглядывают люди белой расы, не для того только, чтобы изложить мне по-своему мою биографию!

— Отважился, говорите вы? Чтобы отважиться на это, не нужно было большой смелости, так как за моей спиной стоит правительство, у которого не в обычае допускать, чтобы его представителей прирезывали, как овец или баранов. Итак, я продолжаю: ваши проекты, безусловно, не лишены ни оригинальности, ни известной грандиозности и широты размаха… Быть может, и другие мечтали о том же раньше вас, но позвольте мне сказать, что, как мне кажется, никто, кроме вас, не может быть так пригоден для осуществления их, для претворения их в жизнь, как вы! Быть одновременно и Лопецом, и Сулуком, и Франсиа этой территории, не принадлежащей в данный момент никому, призвать сюда людей, создать ее население, дать ему конституцию и объявить это новое маленькое государство независимым, заставить соседние державы признать его таковым официально, — все это, конечно, не каждому по плечу. Тем более, что громадные и непреодолимые препятствия ждут вас на этом пути.

— Да, я знаю, но они не в состоянии запугать меня. Вам это известно, вам, который так хорошо обо всем осведомлен!

— Итак, — продолжает дипломат, — воздав вам подобающую честь и выразив мое искреннее удивление, позвольте мне, вместе с вами, обсудить и взвесить всю важность всех этих препятствий. Вы — одни; ваш клан насчитывает не более шестисот человек, способных носить оружие.

72
{"b":"254451","o":1}