Их родоначальник, обладавший самыми рациональными взглядами и давно выработанными планами по благоустройству и обновлению колонии, сам был того мнения, что в интересах национальной колонизации следовало попытаться привить культуру где-нибудь еще в другом месте, чтобы убедиться, не удастся ли сделать и там то же самое, что было сделано им в верховьях Марони.
— Почему бы, например, не основать в южной части нашей французской колонии, — говорил он, — столь плодородной и тем не менее столь заброшенной, такую же ферму, как наша, и поручить заведывание ею совершенно самостоятельно одному из наших молодых хозяев?
В этом не было ничего особенно рискованного, принимая во внимание все имеющиеся теперь средства для новой колонизации — людей, скот, запасы, инвентарь и деньги.
Вопрос этот был всесторонне обсужден, план будущей фермы основательно обдуман, и, после долгого взвешивания всех возможных обстоятельств, Шарль, младший из сыновей, заявил, что он готов отправиться на исследование местности для нового поселка.
— Я намерен, если вы ничего против не имеете, говорил он, обращаясь к остальным членам семьи, собравшимся на совет, — исследовать прежде всего местность Ойапокка, хотя и не надеюсь найти вблизи от этой реки место, которое мы пожелали бы избрать. Но я хочу это сделать скорее ради личного удовлетворения. Я сильно сомневаюсь, что наше колониальное правительство предприняло все необходимое для дальнейшей колонизации, и хочу это проверить. Покончив со своими исследованиями, я рассчитываю спуститься на юг, по одной из больших рек и проникнуть в самую глубь спорной территории!
— Хвалю, сын мой! — воскликнул старый инженер, которого и старость не могла состарить. — Твое решение является осуществлением одного из моих заветных желаний, и так как еще не поздно, и годы мои еще не слишком тяготят меня, то я присоединюсь к твоей экспедиции, в качестве добровольца.
— Нет, отец, будь ты предводителем и главой ее, прошу тебя! Могу ли я желать себе лучшего, более надежного и более опытного руководителя, наставника и учителя, чем ты?!
— Нет, нет! Я уже давным-давно предоставил моим сыновьям главную инициативу с тем, чтобы при случае они могли проявить себя и выказать надлежащее знание, ум и энергию. Итак, решено: я — твой пассажир, а Ангоссо будет твоим боцманом. Не правда ли, старый друг? — ласково добавил он, обращаясь к старому негру атлетического сложения, сидевшему тут же в сторонке и занятому плетением гамака для кого-то из детей.
— Я рад ехать куда угодно с маленьким господином Шарлем! — весело отозвался старик.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь! Мы, недолго думая, начнем собираться в путь и готовить голет «Люси-Мари» в дальнее плавание. Отобрав лучших матросов из числа наших людей, мы снимемся с якоря и двинемся на Арагуари!
— Значит, вы отказались от мысли об Ойапокке?
— Да, покуда; если только ты не настаиваешь на том, чтобы исследовать его немедленно, отец!
— Я, видишь ли, дитя мое, хотел бы исследовать эту страну, о которой некоторые путешественники рассказывали столько чудес, а наши современные исследователи, насколько мне известно, не сочли нужным посетить!
— Я же предлагаю Арагуари, так как это будет французской границей наших будущих владений, как я имею основания предполагать. Невозможно, чтобы две такие разумные нации, сторонницы прогресса, как Франция и Бразилия, умышленно еще долго поддерживали этот географический нонсенс. Кроме того, я основательно изучил спорные пункты, условия и дипломатические ноты, которыми вот уже более полутораста лет обменивались правительства. Это вселяет в меня надежду, что Арагуари, или река Винсен-Пинсон, останется французской…
Спустя неделю инженер, его младший сын Шарль и пять человек экипажа спустились вниз по течению Марони до селения Спархуин, где стоял на якоре голет, вместимостью приблизительно около двадцати тонн, который, благодаря своим размерам, мог подняться выше порогов Хермина.
Береговое плавание в Гвиане от Марони до Амазонки, по-видимому, не представляет никаких опасностей даже и на судах столь малого водоизмещения. Но, к несчастью, оно всегда бывает продолжительно и трудно, вследствие ветров и обратных течений.
Как известно, экваториальное течение Атлантического океана расходится надвое. Одна часть его направляется к северу, параллельно берегу, и носит название Гвианского течения. Принимая в себя воды Амазонки и всех друг их малых и больших рек, вплоть до Ориноко включительно, проходит в Антильское море между Тринидатом и Мартиникой и вливается в Гольфстрим.
Противодействие, оказываемое этим течением судам, следующим вдоль берега с северо-востока на юг, уже само по себе достаточно велико, но тут к нему еще присоединяются ветры, часто дующие с запада, что вынуждает суда беспрестанно лавировать по крайней мере до Ойапокка.
Правда, это неудобство с лихвой возмещается на обратном пути. Так, например, парусное судно, шедшее пять — шесть, а нередко и десять — двенадцать суток, от Марони в Кайену, благодаря тому же течению и ветру без хлопот и усилий возвращается обратно в двадцать четыре часа.
Как ни быстроходна была «Люси-Мари», тем не менее ей потребовалось 18 суток, чтобы достичь устья Арагуари. Она поднялась вверх по реке, не испытав проророки, и бросила якорь в том месте, где, как мы видели, недавно остановилась вижилинга.
Путешественники, как люди, умеющие дорожить временем, тотчас же приступили к исследованиям. Поручив троим из своих людей охранять судно, хорошо вооруженные, снаряженные инструментами для исследования почвы и запасами пищи, они отправились пешком.
Сначала им попадались незначительные возвышенности, но вскоре они очутились на обширном плоскогорье. Теперь они могли не только с помощью подзорной трубы, но даже и простым глазом убедиться в справедливости описаний старых исследователей, преимущественно доктора Ле-Блока.
Во всей Гвиане эта местность наиболее покрыта водою.
Во время засух эти земли усеяны многочисленными озерами, светлыми и чистыми, на которых распускаются самые дивные экземпляры водяной флоры. Но в дождливое время года, проток, образуемых водами, становится недостаточно, и, разливаясь, выходя из берегов, они почти сплошь заливают всю местность. Таким образом, говорит Ле-Блок, можно было бы проехать в пироге от Ойапокка до Арагуари, не увидев моря. Позади, то есть немного повыше этих озер, куда не достигают разливы и наводнения, встречается полоса лесов на твердой сухой почве. Полоса эта в разных местах то шире, то уже. Она идет вдоль извилин реки вплоть до подножия гор, но чаще всего прерывается на открытых равнинах, которые тянутся на некотором расстоянии от моря.
Первым делом старый инженер и его сын исследовали некоторые из этих девственных лесов, оканчивавшихся у плоскогорья, и убедились, что в них встречаются в огромном количестве несколько различных видов каучуковых деревьев.
— Вот это прекрасно! — воскликнул Шарль после нескольких дней неутомимых исследований и блужданий по лесу, — я сделаюсь «серингуеро»note 7
Затем он прибавил:
— Впрочем, этот промысел будет лишь одной из отраслей, быть может важнейшей, моего хозяйства, но не единственной. На этих превосходных саваннахnote 8, тянущихся до края горизонта, несомненно, можно развести скот и в немалом количестве! Итак, решено, не правда ли, отец: я буду одновременно и скотоводом, и искателем каучука.
Исследовав саванну так же внимательно, как и лес, ознакомившись с самой почвой ее, определив главный склон вод и изучив всю эту местность с величайшей тщательностью, наши разведчики возвратились к голету. Осмотр был окончен.
Остановившись на короткое время в Кайене, путешественники возвратились на Марони. Здесь Шарль должен был сесть на пакетбот, чтобы отправиться в Демерару, главный город английской Гвианы, и зафрахтовать там судно, для доставки материала и жителей новой колонии. Ему посчастливилось встретиться с капитаном одного американского парохода, который, почуяв здесь наживу, принял на себя доставку всего необходимого.
