Он почувствовал, с какой силой бьет вода и, несмотря на усилия, едва различал голову лошади. Хватая ртом воздух, Джеральдо упал на колени. Внезапно он почувствовал, как кто-то забрал поводья у него из рук и провел лошадь. Сам Джеральдо, шатаясь, пошел следом.

В проникающем сквозь воду рассеянном свете Джеральдо увидел, как какой-то человек успокаивает лошадь. Это был высокий мужчина, промокший насквозь, но стройный и сильный. Успокоив кобылу, он подошел к Люсинде и коснулся ее связанных рук.

Патан!

Джеральдо нахмурился, отвел мокрые волосы со лба и отдышался. Мокрая одежда Люсинды прилипла к телу. Можно было рассмотреть все его контуры. Вода стекала у нее с ног и фонтаном выливалась из обуви. Но, казалось, Патан ничего этого не замечает. Он просто касался ее рук и искал ее взгляд.

— Что ты здесь делаешь, бурак? — закричал Джеральдо. Его слова эхом отразились от стен пещеры.

— Я должен оказать одному человеку услугу, — ответил Патан, не глядя на него. — Теперь я заплачу свой долг.

На нем не было тюрбана, и мокрые волосы свисали на плечи отдельными прядями, с которых капала вода. У его ног образовала лужа. Хотя он не отводил взгляда от глаз Люсинды, его рука опустилась на рукоятку кривого меча, причем таким легким движением, что кобыла даже не пошевелилась. Он достал меч из ножен и опустил вниз.

— Что ты собираешься делать, бурак? — Джеральдо медленно поднялся на ноги. При каждом слове он взмахивал левой рукой, стараясь отвлечь внимание от правой, которая тем временем украдкой двигалась к пистолету. — Ты знаешь, что она убийца?

— Да, — ответил Патан, все еще глядя ей в глаза. — Потому что она убила меня, — левой рукой Патан погладил пальцы Люсинды. — Я больше не мечтаю, и я больше не сплю. Мои дни пусты, мои ночи бесконечны. Я думаю только о ней, этой убийце. Но, несмотря на то что ты говоришь, она дает мне жизнь.

Глаза Люсинды ожили, и она посмотрела в лицо Мунны, а увидев, с какой преданностью он смотрит на нее, Люси улыбнулась.

— Я снова спрашиваю, бурак: что ты собираешься делать?

Теперь Патан посмотрел на Джеральдо.

— Я собираюсь спасти ее от тебя. Ты сделал ужасную вещь. Ее единственная надежда — бежать. Но теперь вдова султана и Братство будут бесконечно преследовать ее, желая заполучить богатства Дасанов. Люси придется вечно скрываться. У нее никогда не будет дома и семьи. Ты забрал у нее не только ее законное наследство — ты забрал у нее жизнь.

— Тогда заставь его сказать правду, Мунна, — произнесла Люсинда. — Я знаю, это он сделал. Пусть умрет за свои преступления!

— Это не принесет пользы, Люси. Дорогая Люси, его ложь определила твою судьбу, даже если он теперь и признается. Они не придадут значения его признанию. Когда правда играла для них роль?

Джеральдо так громко рассмеялся, что стены пещеры зазвенели.

— Он прав, Люси. Правда — это то, что решат те, кто у власти. Те, кто сильнее. Как, например, сейчас, — Джеральдо сорвал вощеную ткань с пистолета и направил темное дуло в сердце Патана. — Этот пистолет делает меня сильным. И теперь я обеспечу новую правду — лучшую правду, — Джеральдо двинулся к ним, глаза у него горели, он нагло улыбался. — Давайте посмотрим. Думаю, ревность. Да, ревнивый бурак не мог вынести то, что его бросила женщина, да к тому же из фарангов. Он прячется здесь и перерезает ей горло. Но он не рассчитывал встретить меня. Я стреляю ему в сердце. К сожалению, слишком поздно. Моя дорогая кузина умирает, — Джеральдо пожал плечами. — По из-за неожиданной трагической смерти она по крайней мере избежит приговора! И, конечно, теперь богатства Дасанов переходят… ко мне.

Он снял пистолет с предохранителя и кивнул Патану.

— Итак… ты первый? Или она? Порядок вашей смерти не имеет значения. В любом случае в мою версию поверят.

— Может, я убью тебя первым! — прошептал Патан.

Однако раньше чем Патан успел пошевелиться, Люсинда вынула ноги из стремян и с криком спрыгнула с седла. Руки у нее были связаны, и она не могла себе помочь, но, падая в темноте, ударилась о Джеральдо и свалила его на землю.

Джеральдо быстро пришел в себя и поднес пистолет ко лбу Люсинды. Открыв рот, она искала глазами Патана.

Когда тот выбежал из-за лошади, Джеральдо нажал на курок.

Послышался щелчок, но вместо выстрела из дула вылетело зеленое пламя и опалило мокрые волосы Люсинды. Затем вырвался дым, и Джеральдо так сильно закашлялся, что уронил оружие. Пистолет поскакал по каменному полу и исчез в водопаде.

Джеральдо повернулся и увидел, как Патан несется к нему, размахивая ярким мечом.

— Нет! — закричала Люсинда, пытаясь сесть. — Не надо больше смертей!

Дуга, по которой шел меч Патана, не изменилась, но вместо того чтобы перерезать шею Джеральдо, Патан ударил украшенной драгоценными камнями рукояткой противника в висок. Джеральдо пошатнулся и отступил к стене воды. Он прижал руку к виску, сквозь пальцы сочилась кровь. Наконец, он упал на колени, дернулся и рухнул на каменный пол.

— Он мертв? — спросила Люсинда, когда Патан шагнул к нему, держа меч наготове.

Патан стоял над Джеральдо с поднятым мечом.

— Жив, — наконец объявил он, опуская клинок.

Затем он встал на колени рядом с девушкой и начал разрезать путы, связывающие ее. Меч легко рассекал кожаные веревки. Патан тер затекшие запястья большими пальцами рук.

Люси повернулась к нему, в глазах у нее блестели слезы.

— Нет, Мунна, ты должен уходить. Они убьют тебя! Уходи, пока можешь!

Патан поднял голову.

— Тогда мы умрем вместе.

И снова Люсинда прыгнула, и снова уронила другого человека на каменный пол. На этот раз под нею оказался Патан. Но вначале Люсинда обвила руками его шею, а когда они упали, он крепко прижал ее к себе. На каменном полу пещеры она покрывала его мокрое лицо поцелуями.

— Если ты любишь, то ты оставишь меня и будешь жить, дорогой Мунна, — прошептала она ему в ухо.

— Потому что я люблю тебя, я останусь рядом с тобой, — Патан сел и серьезно посмотрел на нее. — Но нам не нужно умирать. Есть другой выход, хотя я предлагаю тебе тяжелую жизнь. Тебя будут преследовать, поскольку хотят заполучить твои богатства, и меня будут преследовать, потому что хотят заполучить поместье моей семьи. Может, вдова султана и откажется, но Братство — нет, а у них есть люди везде, и они никогда не устают. Мы никогда не сможем отдохнуть, мы никогда не будем чувствовать себя в безопасности. Нас ждет жизнь разбойников. Но ты останешься жива, дорогая Люси, и я буду рядом с тобой. Ты пойдешь со мной?

Ответом стал жаркий поцелуй Люсинды.

— Мы должны спешить, Люси, — он вскочил на лошадь и усадил Люсинду в седло за своей спиной.

— Но как мы выберемся? — она кивнула на входы в пещеру. — С этой стороны стража вдовы султана. С той стороны стража Слиппера. И те, и другие нас остановят.

Они едва различали тени, которые двигались за узкой пеленой воды по обеим сторонам пещеры.

Патан улыбнулся одной из редких улыбок, которые разбивали ей сердце своей чистой красотой. Затем он повел лошадь к самому краю пещеры, глядя на блестящий поток главного водопада. Здесь грохот усилился, а стена воды перед ними казалось белой.

— Держись очень крепко, — сказал он и пришпорил лошадь.

Она встала на дыбы и бросилась вперед сквозь белую стену воды.

На другом берегу Слиппер обсуждал лучников с начальником стражи вдовы султана, тоже евнухом. После этого он в раздражении вернулся к Да Гаме.

— Он говорит: не обращайте на них внимания. Он говорит, что они никого не трогают. Если бы он видел то, что мы, он не был бы таким спокойным!

Все это он прокричал, стараясь перекрыть грохот падающей воды.

Да Гама заставил себя рассмеяться.

— Теперь ты говоришь, как специалист по заключению сделок. Все необычное — это причина для беспокойства.

— Вот именно! Например, почему Джеральдо так долго переходит на эту сторону? — беспокоился Слиппер.