Нельзя сказать, что певец был всегда таким благородным. Нет. Если хорошенько поискать, то на острове были десятки соблазнённых им девушек, и не исключено, что где-то даже подрастали его дети. Но к Лайле он испытывал какое-то странное благоговение и в то же время некое отторжение как к женщине.

— Тильво, что ты отстал? Догоняй! — донеслось из темноты.

Тильво прибавил шагу, догоняя Рандиса и Лайлу и вполуха слушая, как весело переговариваются между собой зрячая-слепая и бывший наёмный убийца.

Гэлен проснулся. Лоб его был в поту, и он, часто дыша, сел на постели. Тот странный сон снова повторился. И вождь Верных подозревал, а быть может, даже и прозревал, что это как-то связано с последними событиями, произошедшими в округе.

До этого ему тоже снились сны. Но это были самые обычные сновидения: картины из его жизни и лица его людей. Такие сны снятся каждому и являются отражением реальных событий. Но этот сон был особенным. Таких чётких и ярких образов Гэлен во сне не видел. Никогда.

Сначала он увидел свою крепость. К её воротам приближался человек. Одет он был обычно, да и вообще ничем не отличался от любого другого пришельца из внешнего мира. Оружия при нём не было, только дайла. Он скинул её с плеча, и тут же Небо начало темнеть. На нём появились такие зловещие краски, каких Гэлен не видел никогда в жизни. Но пришелец не обратил на это никакого внимания. Он присел на камень, взял в руки дайлу и стал играть. Затем пришелец запел, и язык, на котором он пел, был непонятен для Гэлена, хотя чудилось владыке горной крепости, что в нём заключена огромная сила, способная тягаться с самим Небом. И понял Гэлен, что пел пришелец на языке богов.

И неожиданно певец стал преображаться. Одежды его стали ослепительно белыми, и сам он увеличился в размерах, превратившись из человека в могучего великана. Вместо дайлы в руках у него был сияющий серебром лук. Он наложил на тетиву золотую стрелу и пустил её прямо в Небо. Через мгновение с Неба раздался душераздирающий стон, будто стрела попала в какого-то жуткого зверя. Стон оборвался, а после него Небо преобразилось. Это уже было не Небо. Это были небеса из древних легенд, передаваемых из поколения в поколение среди Верных. В вышине засветились сотни ярких разноцветных огней, и над крепостью встал серебристо-жёлтый круг.

Гэлен любовался этой картиной, а сон все не кончался. Внезапно он почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то, как и он, смотрел в вышину на разноцветные огни. Но Гэлен никого не видел. Странный пришелец, стрелявший в Небо, исчез, и он видел только стены родной крепости и огни над нею. И тогда он услышал голос:

— Время пришло, Гэлен! Для тебя и для всех Верных настало время доказать преданность ушедшим богам. Потому что боги вернулись, и они вступят в противоборство с Небом. Один из нас вскоре придёт сюда. И вы должны сделать для него все, о чём бы он ни по просил.

— Я сделаю так, — ответил Гэлен. — Мой народ помнит древнюю клятву, данную ушедшим богам. И мы ждём освобождения от власти Неба.

— Освобождение близко. И души умерших Верных получат свободу, а над горами будут сиять звезды. Это говорю тебе я, светлый бог Одэнер.

На этом сон заканчивался. И на утро после этого странного сна Гэлен по праву владыки крепости Арш-дэн-Хэлет, что на языке богов значило Обитель Верных, собрал Большой совет.

Гэлен подробно рассказал о своём странном сне. Большинство туг же сошлось на мнении, что это был не сон, а откровение, посланное богами. Верные помнили из легенд своих предков, что имя одного из ушедших богов действительно было Одэнер. Тогда спросил Гэлен своих людей, что же им надлежит делать. Но на этот вопрос владыки Арш-дэн-Хэлет никто не мог вразумительно ответить. Одни полагали, что следует снарядить отряд воинов и встретить бога внизу. Другие полагали, что ждать его нужно именно в крепости и при этом усилить стражу на стенах и не позволять никому по кидать Обитель Верных. Второе мнение Гэлену показалось наиболее разумным, тем более во сне он видел, что чужестранец подошёл к крепости сам, без всяких провожатых. На том и поре шили. Стражу на стенах крепости удвоили, а по ночам на стенах стали зажигать больше факелов. Вдруг бог придёт ночью, кто его знает, обладают боги ночным зрением или нет. Во всяком случае, в легендах об этом ничего не говорилось.

В тот же вечер внизу с горной дороги, ведущей к Обители Верных, дозорные увидали огни костров. Это донесение очень обеспокоило Гэлена. Хотя это вполне могли быть купцы, которые нередко приезжали к Верным для обмена. Во внешнем мире очень ценились шерстяные одеяла из овечьей шерсти, расшитые женщинами Верных, а также искусные поделки из камня, подобных которым на острове больше нигде не делали.

Но купцы обычно приезжали в назначенное время, и сейчас их никто не ждал.

«Быть может, это свита бога?» — решили некоторые из людей Гэлена. Но прошёл день, настал вечер, внизу снова зажглись костры, а К воротом Арш-дэн-Хэлет никто так и не пришёл.

Тогда хозяин крепости и вождь Верных решил послать к незваным гостям человека, чтобы узнать, кто они такие и чего хотят. Было решено, что пойдёт он к ним безоружным. Ведь пока ещё никто не приходил со злыми намерениями в Арш-дэн-Хэлет. Даже Слуги Неба, являвшиеся к ним раз в несколько лет, лишь интересовались: верят ли обитатели в могущество Великого Неба. И обитатели Арш-дэн-Хэлет отвечали, что верят в могущество Неба. Довольные Слуги Неба возвращались во внешний мир.

Врать не было в обычае у Верных. Да и правду отвечал народ Гэлена, ибо в величии Неба никто из Верных не сомневался, но верившие в ушедших богов никогда не поклонялись Небу, не возносили ему молитв и не приносили жертвы. Так что, не сказав ни слова лжи Слугам Неба, Верные продолжали жить спокойно и мирно, но в стороне от внешнего мира.

В горной долине, вход в которую преграждал Арш-дэн-Хэлет, они сеяли пшеницу, выращивали овощи и пасли своих овец. И лишь в заповедный лес никто из них не заходил, как было велено их предкам.

Человек, посланный к обосновавшимся внизу людям, не вернулся. Его ждали день и потом ещё ночь, но он так и не пришёл. Тогда было решено отправить ещё одного. Вдруг первого посланца сразила болезнь. Да мало ли что могло ещё случиться. Но и второй посланец не вернулся обратно. А внизу по-прежнему каждую ночь зажигались костры. И решено было не посылать больше никого во внешний мир и ждать прихода бога.

Обо всём этом думал Гэлен, сидя на постели. Сон повторился, как бы подтверждая, что он и его люди приняли правильное решение. Им оставалось только сидеть в крепости и ждать прихода бога. А там будь что будет.

Рядом мирно посапывала жена, за стеной во всю мощь храпел его наследник, будущий вождь Верных Гаррэт. Оставалось только ждать. Но мысли о том, кто были эти люди внизу, что им было надо и куда подевалось двое его людей, по-прежнему не давали покоя Гэлену. Он снова лёг, закрыл глаза и попытался уснуть, но сон не желал смежить ему веки.

Вечером, когда на Небе зажглись багровые краски, из дверей гостиницы «Бездонный бочонок эля» вышла странная троица: бродячий певец с дайлой на плече, молодая девушка, опирающаяся на посох, и человек средних лет при оружии. Выйдя из гостиницы, они неторопливо зашагали по кривым улочкам небольшого городка.

— Это последний городок на нашем пути. Дальше уже начинаются предгорья, там никто не живёт, — заговорил первым Рандис.

— Значит, мы уже близко к цели, — Тильво посмотрел на Меча Неба.

— Я думаю, что через неделю мы уже будем на месте. Надо только запастись припасами на дорогу и как следует отдохнуть.

— Ты прав, Рандис. Думаю, что всё будет хорошо.

— Зря мы отказались от лошадей, — поморщился Меч Неба.

— Да зачем они? Я не умею ездить верхом, Лайла тоже.

— А разве у тебя не должны были сохраниться в памяти навыки верховой езды из твоей… — Рандис замялся, — жизни богом.