— Но тебе хочется пойти?

— Хочется, — вздохнула девушка. — Я вообще никуда, кроме двора, не выхожу. И замуж меня никто не возьмёт. Кому нужна слепая?

— Ну, ты очень милая девушка, — пробормотал Тильво.

— Я не видела себя никогда. Поэтому мне даже трудно судить, врёшь ты или нет. Вдруг к тому, что я слепая, я ещё и уродина.

— Нет, — Тильво положил руку на плечо девушке, — поверь, я много видел девушек и женщин. Благородных и простых. Ты очень симпатичная.

— Правда?

— Конечно. — Тильво был рад, что хоть в этом ему не пришлось врать.

— Но я ничего не умею делать по дому. Кому я такая нужна?

Тильво поморщился. Он не знал, как бы сам себя вёл в подобной ситуации, если бы был слепой от рождения, а значит, живущий лишь из сострадания ближних.

— Кто-то кому-то обязательно нужен. Человек это половинка скорлупки ореха. Он ищет другую половинку скорлупки, а когда они соединяются, внутри начинает зреть ядро. Это ядро — новая жизнь.

— Хочешь сказать, что я встречу кого-нибудь, кто сможет меня полюбить, и я смогу от него зачать дитя?

— Кто знает, может, все так и будет.

— Нет! — Лайла неожиданно вскочила с лавки. Кулачки её были сжаты, губы превратились в тонкую ниточку. — Ты обманываешь меня, певец.

По лицу девушки покатились слезы.

— Не плачь. — Тильво встал и, подойдя к девушке, обнял её за плечи. — Я не хотел тебя обидеть.

— Ты не виноват, — всхлипывая, сказала Лайла. — — Видно, мои родители чем-то прогневались перед Небом, а я их грех своей слепотой и искупаю. Так говорил один странствующий Слуга Неба, когда был у нас в доме.

Теперь настала очередь сжать кулаки Тильво. «Ублюдки! Никто не несёт ответственности за чужие грехи. Никто! Только сам человек. И отвечает он не перед каким-то чудовищем, возомнившим себя всесильным, а перед Дай-мэ-раком, Творцом Великой Игры». Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Тильво успокоился. Он подошёл к всхлипывающей девушке и положил руку ей на плечо.

— Не плачь. Хочешь, я тебе что-нибудь спою?

— Хочу.

— Только ты не плачь.

— Хорошо.

Тильво расчехлил инструмент. Затем присел на скамью и стал его подстраивать. Лайла тоже уселась рядом с певцом.

— Не плачь, — ещё раз сказал Тильво, взяв первый аккорд.

Затем он сыграл весёлую кабацкую песенку, которую обычно исполнял под стук кружек с элем. Но девушка не повеселела. Правда, плакать она перестала.

— Вот ещё. Слушай, — Тильво заиграл, затем вдохнул полной грудью и запел. Запел на своём родном языке.

Это было глупо. Все равно слепая девушка ничего не увидит. Но, повинуясь какому-то странному наитию, Тильво пел на языке бессмертных.

— Что это за язык? — спросила Лайла.

Тильво продолжал играть и петь. В мутные окна, затянутые бычьем пузырём, стал проникать тусклый свет. «Жаль, что этого не видит Лайла. С другой стороны, она и Неба-то этого проклятого никогда не увидит».

— Тильво! — Крик был настолько громким, что Тильво тут же замолчал. — Я вижу, Тильво! Стол! Скамьи! Пол! Я вижу!!!

Тильво вскочил с места, будто его укололи иглой, и тут же подбежал к Лайле.

— Правда? Видишь? И меня?

— Да! Тебя вижу! Ты симпатичный, — Лайла улыбнулась.

— Как ты можешь судить? Я же первый мужчина, которого ты увидела, — усмехнулся Тильво.

— Действительно, — нахмурилась Лайла. — Пошли на улицу. Я хочу посмотреть на Небо.

— Чего на него смотреть? — пробурчал Тильво.

— Пошли, — Лайла улыбнулась. Глаза у неё сияли.

Они вышли во двор. Небо темнело. Его расчертили фиолетово-багровые разводы. Надвигался ночной мрак.

— Ой! — воскликнула. девушка. — А мои родичи мне не так Небо описывали. Оно совсем не страшное. Красивое!

— Да уж, — пробурчал Тильво.

— А что это за огонь в Небе? Такой яркий, и он вроде как опускается вниз за лес. Ведь это лес?

— Лес. — Тильво побледнел. — Ну-ка опиши ещё раз, что ты видишь?

— Вижу светлое. Дальше за лесом чуть темнее. Там огонь горит. Такой яркий. Он за лес опускается.

Тильво побледнел. Она видела. Слепая видела! Она теперь видит, даже когда он не поёт. Певец сам мог наблюдать только багрово-фиолетовые кривые линии на чернеющем Небе, а Лайле улыбалось заходящее солнце.

— Невероятно! — только и мог сказать Тильво.

— Я вижу! Ура! Теперь меня возьмут замуж!

Тильво одолевали смешанные чувства. С одной стороны, он вернул девушке зрение. В этом был какой-то знак проведения. Не иначе. Но теперь она не слепая и безумца никуда не поведёт. Это ясно. Теперь она выйдет замуж за какого-нибудь деревенского парня и нарожает кучу детей.

— Пошли в дом, Тильво! Я хочу все осмотреть. Я ощупывала здесь каждый шаг, но не видела. Очень интересно посмотреть.

Они вошли в дом. Лайла стала бегать вокруг, все разглядывать и ощупывать.

— Как здорово! Ты, наверное, послан мне самим Небом!

— Нет! — словно отрезал, сказал Тильво. — Я послал не Небом. Я послан против Неба.

— Против! Как это?

— Все это трудно объяснить. Давай сядем. — Тильво уселся на лавку, Лайла села рядом с ним, заглядывая ему в глаза.

Взгляд бывшей слепой девушки был настолько пронзителен, что Тильво опустил глаза. «Странно, подумалось ему. — Я бессмертный и боюсь смотреть в глаза обычной девушке».

— Так что ты мне скажешь, певец Тильво?

— Понимаешь, то, что ты видишь, — это не Небо.

— Как это?

— Вернее, это небо, только настоящее небо. Понимаешь, там есть светила. Солнце, луна, звезды. Есть восход и закат. Небо пришло потом. Ты видишь мир таким, какой он был до Неба.

— Разве Небо не было всегда?

— Нет.

— Странно. А ведь Слуга Неба говорил: «Сначала было Небо вечное и предвечное…»

— Он врал.

— Ты откуда знаешь?

— Знаю. Верь мне.

— Верю, Тильво. Ты дал мне зрение. А что это за язык, на котором ты пел?

— Это вечный язык. На нём говорят те, кто построил этот мир. Их звали боги, или учителя.

— Учи-те-ля… — Лайла произнесла это слово нараспев. — А разве не Небо создало людей?

— Нет.

— А откуда ты знаешь язык учителей?

— Я знал одного из них. Последнего, кто остался в этом мире. — Тильво не хотелось говорить, что он сам бессмертный. Но и врать тоже не хотелось. Особенно глядя в эти пронзительные серые глаза Лайлы.

— Значит, то, что я вижу, — это не Небо?

— Да.

— А какое оно, Небо?

— Страшное. Я сам его боюсь. — В этом Тильво опять же не лгал.

— Но почему я вижу не как все?

— Этого я не знаю.

Лайла ошалело оглядывала все по сторонам, спрашивая, правильно ли она называет предметы. Тильво как мог помогал ей. Затем она снова вышла во двор, чтобы рассмотреть своих собак. Тильво не пошёл за ней. Теперь она самостоятельная. Пусть при выкает.

Во дворе раздался крик. Тильво тут же выбежал наружу. Лайла стояла посреди двора, хватая воздух руками.

— Что с тобой? — Тильво подбежал к девушке.

— Я снова слепа! — закричала девушка. — Я слепа!

— Успокойся. — Тильво подошёл и обнял её за плечи.

— Я рядом.

— Я не вижу!

Тильво тихонько запел на родном языке. Немного шипящая мелодичная песня разлилась по двору. Даже собаки, потревоженные криками Лайлы, замолчали.

— Вижу! — прошептала Лайла.

— Я рад, — Тильво вздохнул.

Кажется, он начал кое-что понимать. Да, слепая. Но слепая, которая видит сквозь Небо, когда он поёт. Пусть какое-то время, но всё же. Так идти будет намного легче. Но как ей сказать? Впрочем, может быть, она и согласится. Ведь без его песен она не сможет видеть.

Они вернулись в дом. Лайла немного успокоилась. Слепота и снова прозрение как будто бы примирили её с окружающим миром. Она начала спрашивать Тильво о его странствиях, Тильво рассказывал, однако получалось у него не очень красочно. Лайла всё время перебивала, задавая кучу вопросов. И всё время судорожно озиралась, будто боялась, что вновь потеряет неожиданно приобретённую способность. И действительно, так и произошло. Девушка снова ослепла. Но, как заметил Тильво, она видела намного дольше, чем в прошлый раз.