Если с Мэгги Флорес у мисс Кингман установились дружеские отношения сверстниц, то старая, строгая на вид, но добрая жена Аристида Тернипа-Додэ — Ида — сразу взяла в отношении мисс Кингман покровительственный тон заботливой матери. Женщин было так мало на острове! Притом миссис Додэ основательно предполагала, что Вивиана будет нуждаться в ее защите. И она приняла девушку под свою опеку.

Мэгги Флорес в первый же день рассказала Вивиане Кингман свою печальную повесть. Когда судьба забросила ее на остров, она вышла замуж, с соблюдением существующих на острове «законов» и обрядностей, за губернатора Фергуса Слейтона. От этого брака у нее родился ребенок, который в настоящее время был единственным представителем нового поколения на острове. Фергус был груб и даже жесток с нею, но она терпела… Во время германской войны на остров Занесло немецкую подводную лодку и на ней троих оставшихся в живых: матроса, капитана и молодую француженку с потопленного этой же подводной лодкой пассажирского парохода.

Когда француженка появилась на острове, Фергус захотел сделать ее своей женой. Между Фергусом и немецким капитаном подводной лодки произошла ссора. Немец был убит, и француженка стала женой Слейтона. Мэгги получила развод и скоро оказалась женою Флореса.

Он тоже груб, но он любит Мэгги, силен и не дает ее никому в обиду.

Потом… потом француженка умерла. Слейтон говорил, что она случайно отравилась рыбным ядом. Но на острове говорили, что она покончила с собой, так как любила убитого Фергусом немецкого капитана. И овдовевший Фергус Слейтон пожелал вновь вернуть Мэгги. Но Флорес сказал, что, только переступив через его труп, Слейтон сумеет получить Мэгги обратно.

Для Слейтона переступить через труп так же легко, как через бревно. Он не остановился бы перед этим. Но на сторону Флореса стало все население острова. Губернатор понял, что с этим шутить не приходится, и отступил.

— И я осталась женою Флореса, — закончила свой рассказ Мэгги. — И вот в такую-то минуту, дорогая мисс Вивиана, явились вы… Вы понимаете всю затруднительность вашего положения? Если Фергус Слейтон вам нравится, ну, тогда все в порядке. А если нет или сердце ваше занято другим, — и она многозначительно посмотрела на Вивиану, — то будьте осторожны. Будьте очень осторожны со Слейтоном!…

Мисс Кингман покраснела.

— Сердце мое не занято, — ответила она, — но я не собираюсь становиться женою Слейтона.

Разговор перешел на другие темы. Миссис Додэ рассказывала Вивиане о том, как живется им на острове.

— У нас довольно большие запасы продовольствия, главным образом консервов. Но так как неизвестно, будут ли пополняться эти запасы, то они расходуются лишь в самом крайнем случае, особенно мука. Хлеб, вино, мясные и овощные консервы выдаются только больным. Обыкновенной же пищей служит рыба, пойманная в море. От однообразия в пище нередко бывают заболевания цингой. Таким больным выдают паек из склада.

— Скажите, а не могут потонуть все эти корабли?

— Наш профессор Людерс говорит, что здесь небольшая глубина. Корабли же тонули здесь несколько веков, поднимая дно. И теперь мы находимся на самом настоящем острове из погибших кораблей. У нас есть здесь любимые места прогулок, свои улицы и площади — на палубах больших кораблей, «горы» и «долины»… С нами живут шесть обезьян, несколько собак и прирученных птиц, которых мы поймали, когда они отдыхали на острове во время перелета, — Старуха вздохнула.

— Что сказать? Человек привыкает ко всему! А все-таки хотелось бы еще повидать землю и схоронить свои старые кости в земле…

Опасения Мэгги оправдались. Мисс Кингман скоро пришлось столкнуться со Слейтоном.

Он пригласил ее к себе на вечерний чай. И, когда она пришла, он почти без предисловия сделал ей предложение стать его женой. Она ответила решительным отказом. Слейтон стал просить ее, потом угрожать:

— Поймите же, что это неизбежно. И в ваших же интересах. Со мной вы будете в безопасности, вы будете обеспечены всем необходимым. За вами будет прекрасный уход… Я знаю, ваш отец богат. Но все его богатства-гроши по сравнению с тем, что я имею. Я покажу вам полные сундуки золота, груды бриллиантов и жемчуга; вы целыми пригоршнями будете брать изумруды из моих сокровищ. Все будет ваше.

— Я не ребенок, чтобы играть в камешки. А здесь все эти сокровища только и годны на то, чтобы пересыпать их из руки в руку.

— Соглашайтесь! Соглашайтесь по доброй воле, иначе… — и он крепко сжал ей руку у локтя.

— Не оставила ли я здесь подноса? — открыв дверь, спросила вдруг миссис Додэ и вошла в каюту.

Слейтон недовольно поморщился, отошел от мисс Кингман и молча ждал.

Старуха продолжала шнырять по каюте. Он потерял терпение.

— Скоро вы уберетесь отсюда?

Миссис Додэ подбоченилась, стала в самую боевую позу, смерила взглядом Слейтона с ног до головы и вдруг налетела на него, как наседка, защищающая своего цыпленка.

— Нет, не уберусь! Нет, не уберусь, пока вы не ответите мне на все мои вопросы. Вы губернатор острова?

— Я губернатор! Дальше!

— Вы издаете законы?

— Я издаю законы!

— Кто же будет повиноваться вашим законам, если вы первый не исполняете их?

— Да в чем дело, сумасшедшая вы женщина?

— Вы сумасшедший, а не я! Вы издали закон о том, что каждая женщина, попадающая на остров, должна выйти замуж! Так, хорошо. Но женщине предоставляется право свободно выбирать себе мужа… А вы что делаете?

— Вы подслушивали?

— Да, да, подслушивала и очень хорошо сделала! Разве так у нас производятся выборы мужа? Вы хотели обмануть и ее и всех, кто не лишен права рассчитывать на ее выбор. Вы хотели обойти закон, но это вам не удастся. Я раззвоню об этом на весь остров, и все будут против вас. Вы не забыли историю с Мэгги и Флоресом? Так вот вам и последний вопрос: намерены ли вы исполнить закон и назначить выборы Вивианой Кингман мужа по всей форме, как полагается?

Фергус был раздражен, но почувствовал, что ему придется подчиниться.

— Хорошо! Мы выполним эту формальность, если это вам так хочется! Но вы увидите, что результат будет тот же. Не согласится же мисс выйти замуж за негра или за одного из моих оборванцев.

— Это мы увидим. А теперь, деточка, идем ко мне, — и она увела мисс Кингман с видом победительницы.

Солнце опускалось за горизонт, освещая красными лучами ярко-зеленую поверхность Саргассова моря и Остров Погибших Кораблей с его лесом мачт. Этот исковерканный бурями, искрошенный временем лес, его изломанные сучья-реи, клочья парусов, редкие, как последние листья, — все это могло бы привести в уныние самого жизнерадостного человека.

Но профессор Людерс чувствовал себя здесь великолепно, как ученый археолог в любимом музее древностей.

Усевшись на палубе голландской каравеллы, он с воодушевлением рассказывал Гатлингу, показывая широким жестом вокруг:

— Здесь, перед вашими глазами, вся история кораблестроения. Вы не можете себе представить, какие здесь есть исторические драгоценности. Вон там, у колесного парохода прошлого столетия, виднеется корабль доколумбовской эпохи. С этаким рулем плавали в океане! А вот там, за трехпалубным бригом, хранится жемчужина моего музея: скандинавское одномачтовое девятивесельное судно десятого века с западных берегов Гренландии. В незапамятные времена оно было выброшено бурей на обломки ранее погибших кораблей и потому прекрасно сохранилось. Посмотрите на его красивую удлиненную форму, — с острой приподнятой кормой и еще более высоким носом, увенчанным резной головой не то птицы, не то дракона. Какими судьбами оно попало сюда? Какие безумно храбрые люди пустились в этом утлом челне в далекое плавание? А там, внизу, в неподвижных холодных глубинах, наверно, лежат развалины финикийских и египетских кораблей и, кто знает, быть может, здесь же, под нами, покоится флот великой Атлантиды, среди леса водорослей и колонн погибшей цивилизации?