Мы начали дружно записывать песни и петь. Даже несмотря на то что наши песни были полным дерьмом, люди тысячами приходили на концерты. Мы побывали почти во всех крупных городах нашей страны, и везде нас ждали зрители. Их волновали не песни, а мы, соприкосновение со сказкой, имя которой – любовь.

Наши лица стали столь узнаваемыми, что продюсеры решили сделать ток-шоу, которое бы вели мы вместе с Ольгой. И это несмотря на то, что ее речь оставляла желать лучшего, как и острота мышления. Я пытался донести свои переживания до продюсера, но он мне сказал интересную фразу: «Там, где глупость божественна, ум – бессилен». Я так понял, что ему было наплевать на то, что она зачастую говорит только глупости. В итоге они оказались правы. Шоу было не менее популярно, чем все то, что мы делали до этого.

Я – телеведущий! Наконец-то осуществилась моя мечта! Это волшебное ощущение! Я был на вершине упоения самим собой, мне кажется, что я совершил невозможное: выбрался из деревни и стал суперзвездой! Это просто великолепно!

У меня все было расписано на месяцы вперед! Я счастлив!

Сегодня 1202-й день моего пребывания на шоу. Он прошел как обычно, без особых переживаний. Я собирался было уже идти на беговую дорожку, как из динамика донесся грубый женский голос и приказным тоном обозначил, что мне делать: «Рома, спустись к железному мосту». Я выглянул из окна, посмотрел на мост, там никого не было. Голос снова настойчиво повторил: «Рома, спускайся вниз, тебя там ждут».

– Да никого там нет! – вступил я в переговоры с динамиком.

– Спускайся!

– К чему такая настойчивость?

– Рома, спускайся, это в твоих же интересах.

Пришлось повиноваться.

Я спустился к мосту, ко мне подошел администратор.

– Привет, Дэн.

– Привет. – Денис указал мне направление. И мы вместе зашагали подальше от съемочного периметра.

– Куда мы идем?

– В беседку.

– В какую еще беседку?

– Которая у реки.

– Зачем?

– Не знаю, там Германовский тебя ждет, наверное, хочет поговорить.

Дом погружался в ночь. Над поляной уже зажгли освещение, я шел вдоль деревянного забора, очерчивающего границы съемочного периметра, смотрел на башенки, подсвеченные неоновыми трубками, и думал о том, что это ужасно неуютное место стало мне родным. Мне понадобилось три с половиной года, чтобы раздражение сменить на любовь.

Было спокойно и тихо, теплый вечерний воздух колыхал листья деревьев, растущих вдоль реки, журчала вода, шелестела трава. Я твердо ступал кроссовками по грунту, отчетливо слыша каждый свой шаг. Беседка черным контуром вырисовывалась на фоне красного неба. В ней сидели двое, фигуры были едва видны, один в бейсболке – видимо, продюсер (он их любит), второй – ко мне спиной. Подойдя ближе, я разглядел в силуэтах действительно продюсера и шеф-редактора. Их лица были предельно сосредоточенны и не выражали радости от встречи.

Странно. Зачем я понадобился продюсеру? Сегодня четверг – голосование. Может, у него есть какие-нибудь пожелания? Обычно он указывает, против кого голосовать, лишь в сложных ситуациях, когда на кону знаковый герой. Сегодня вроде все просто – мы сливаем новичка. Наверное, причина в другом.

– Здравствуйте, – начал я. – Что, мы теперь переговоры проводим тут?

– Да, ты прав, переговоры, – подхватил Германовский. – Разговор будет непростой. Ром, отключи петлю. Не хочу, чтобы кто-то знал о том, что мы сейчас будем обсуждать.

– Хорошо. – Я снял с пояса передатчик и выключил его.

– Как с Олей?

– Да все в порядке.

– Хорошо. Ты помнишь, мы в начале лета говорили с тобой про тот злосчастный ролик в Интернете, где ты куришь траву? – Николай трясущимися руками достал из пачки сигарету и закурил ее. У него всегда немного трясутся руки.

– Да.

– Так вот, за последние три дня скандал зашел слишком далеко. Ролик посмотрели большие дяди, которые владеют крупнейшим в России медиахолдингом, в этот холдинг входим и мы. Так вот, эти дяди потребовали на всю страну показать ролик, где ты куришь, публично осудить и отправить с позором за ворота. Но нас связывает слишком многое, мы проработали вместе три с половиной года и не можем с тобой так поступить. Целый день мы с Сашей висели на трубках и в буквальном смысле бились за тебя и за твою судьбу. Несколько минут назад все решилось. Ром, ты должен сегодня уйти…

Повисла пауза. Произошло что-то едва заметное для окружающих, но глобальное для меня. Мир на миг стал резиновым, растянулся и замер. Я почему-то подумал о том, что завтра должен был ехать на фотосессию, послезавтра – на гастроли, и, видимо, уже не поеду… как резко все изменилось. Еще десять минут назад я полагал, что жить мне тут, на «Д2», еще очень долго, еще долго мне придется терпеть противную музыку по утрам, режущий свет в комнатах, неприятных участников, оскорбления от глупых оппонентов, идиотские конкурсы, бессмысленные разговоры. Еще секунду назад все это считалось мной необходимым условием для пребывания здесь, я четко знал, что со мной произойдет через день, через неделю, через месяц и даже через год, а сейчас я даже не представляю, что будет завтра. Мне стало страшно.

Я всегда с раздражением слушал, как Виктория или Степан говорили о том, что «Д2» для них дом родной, а сейчас вдруг четко осознал, что этот телепроект для меня даже больше, чем дом. Это место где я живу, тут моя любимая девушка, с этим местом связаны мои планы на будущее, тут люди, с которыми я прожил и проработал три с половиной года, и, как бы я ни «любил» некоторых из них, других у меня нет. Но самое страшное, что «Д2» для меня – единственный источник доходов. Я получаю зарплату участника шоу, я работаю журналистом и фотографом в журнале «Д2», я пишу книги о «Д2», я езжу на гастроли, где поют участники шоу, я продаю книги и постеры на концертах, я сделал сайт, в котором выкладываю события за шесть дней до показа, и у меня есть еще очень много интересных задумок, но все они связаны с шоу! Я не заметил, как стал заложником ситуации, не заметил, что мое «Я» давно уже не мое.

Мой мир, который я строил три года, рухнул в один момент.

Все эти мысли промелькнули в голове в какую-то долю секунды, а речевой аппарат выдал единственное слово, которое очень емко охарактеризовало мое состояние:

– Б…дь!

– Естественно, – продолжал продюсер, – тебя никто не будет публично осуждать. Ты назовешь ту причину, которая тебе близка, и сегодня уйдешь.

– Навсегда?

– Не знаю. Думаю, что надолго… Скорее всего, до конца президентских выборов.

– А когда у нас заканчиваются выборы? В марте?

– В апреле.

– Ого!.. Это… раз, два, три… – восемь месяцев!

– Ничего с этим не поделаешь. Начинается большая игра за власть, сначала выборы в Госдуму, а потом президентские. Придет в голову какому-нибудь кандидату на сладкое кресло идея создать в глазах электората себе имидж борца за нравственность, и далеко ходить не надо – «Д2». «Посмотрите, – будет вещать этот оратор с трибуны, – „Д2“! Чему учит нас эта передача? Как строить любовь? Хорошо, давайте возьмем самую старую пару проекта и ее представителя Романа Третьякова. В кадре – хороший парень, спортсмен, борец за справедливость, имеет самую крепкую любовь на проекте, борется с наркотиками, матом, курением, о чем свидетельствуют его же заявления показанные каналом ТТТ. Но стоит зайти в Сеть, как правда всплывает во всей красе! И что мы там видим? Вот, посмотрите – Роман курит траву! Значит, не все так красиво, как нам показывают. Но это еще мягко говоря, а если честно – нас обманывают. В периметре они борются с наркотиками, а за пределами сами употребляют эту дрянь! И это далеко не самый страшный пример, – будет орать самодостаточный гражданин, забрызгивая всех слюной. – Посмотрите, чему учит этот проект наших детей?! Ругаться, материться, драться! Что они показывают? Как девушка решилась на аборт! И это в год семьи! А что там сейчас?! Лесбиянки, гомосексуалисты, транссексуалы! Я еще раз спрошу, чему учит вас этот телепроект?!» И так далее. Большой дядя соберет всю протестную аудиторию «Д2», и в лучшем случае нас закроют. Это никому не надо, ни мне, ни вот Саше. Мы не хотим, чтобы наш бизнес разрушили, и вынуждены избавляться от всех участников, которые могут спровоцировать подобные ситуации. Так что, Роман, ты сегодня нас покидаешь.