- Не страшно было? - усмехнулся Глухой Гром. - Одна против трех?

   - Что же, стоять просто так? - удивилась собеседница. - Если они бить будут?

   - Я знал, что ты храбрая, - шагнув к ней, сказал охотник.

   Фрея попятилась, угрожающе выставив вперед свое вымазанное крапивным соком оружие.

   - Не подходи!

   - Я мог много раз напасть на тебя в лесу и у ручья, - нахмурился мужчина. - Твой нож не остановил бы меня. Но я не беру женщин силой!

   Девушка немного смутилась, признавая справедливость его слов.

   - Я только смотрел и слушал твой голос, - аратач подошел ближе. - От которого мое сердце билось, как у загнанного оленя.

   - Тогда мне лучше молчать, - она попыталась улыбнуться. - Чтобы твое сердце не устало.

   Лицо собеседника вспыхнуло, под гладкой, смуглой кожей скул заходили желваки.

   - Мое сердце выносливо как у лесного быка, мышцы сильнее львиных, а спина крепкая как у серого медведя, жителя гор!

   "Хорошо хоть другие части тела перечислять не стал, - с иронией подумала Фрея. - Не человек, а ботанический сад, вернее зоологический. А уж обидчивый какой."

   Но вслух сказала:

   - Прости, храбрый охотник Глухой Гром, если тебя обидели мои слова.

   Немного смягчившись, охотник пренебрежительно пожал широкими плечами.

   Девушка взяла корзину.

   - Спасибо, что прогнал этих дрянных мальчишек. Но сейчас мне надо сходить за крапивой.

   - Я иду с тобой, - решительно заявил аратач. - Только принесу оружие.

   С этими словами он быстро пошел к зарослям кустарника, из которых так эффектно появился несколько минут назад.

   "Только ты мне и нужен для полного счастья", - с тоской думала Фрея, глядя ему вслед.

   Молодой человек быстро вернулся с коротким толстым копьем, снабженным поперечной перекладиной за большим бронзовым наконечником.

   - Пошли! - решительно заявил Глухой Гром. - Разве крапива сама ляжет в ручей?

   Но девушка почувствовала себя очень неуютно в такой компании. Пытаясь отделаться от нежданного спутника, она спросила:

   - Разве тебе не нужно охотиться?

   Аратач презрительно фыркнул.

   - В моем вигваме мясо не переводится! Вчера я добыл двух больших зайцев. Их хватит моей матери и сыну до завтрашнего дня.

   Гордо вскинув голову, Глухой Гром добавил:

   - Сегодня я хочу еще раз услышать твою серенкуен.

   - Что услышать? - остановилась Фрея от неожиданности. Она считала, что уже достаточно хорошо знает язык Детей Рыси, но с таким словом столкнулась впервые. Кажется, речь идет о какой-то песне?

   - Песня пути, - раздельно произнес охотник. - Та, которую ты пела, когда шла к ручью.

   - Это просто песня, - улыбнулась девушка.

   Теперь настал черед удивляться спутнику.

   - Разве бывают "просто песни"? - последние слова он произнес довольно презрительно.

   - У моего народа есть песни грустные, веселые, - стала перечислять Фрея. - Даже глупые.

   - Это неправильно! - со свойственной ему безапелляционностью заявил Глухой Гром. - Умение красиво складывать слова - редкий дар Великого духа, и он разгневается, если пользоваться им по пустякам! У нас, настоящих людей, песни помогают в делах и охоте. В них мы слышим мудрость предков и просим о помощи духов.

   - Расскажи мне о них, - попросила девушка, невольно увлекаясь беседой. - Или спой, как на охоте.

   - На охоте не поют! - рассмеялся молодой мужчина. - Это делают заранее.

   Он посуровел.

   - Но женщинам нельзя слушать песни охотников.

   - А охотникам слушать песни женщин можно? - спросила уязвленная подобной дискриминацией Фрея.

   - Ты ничего не понимаешь! - презрительно фыркнул собеседник. - У всех есть тайные песни. А еще есть песни, которые поют только мужчины или только женщины. У нас разные песни пути.

   - Вместе, значит, не получается? - ехидно заметила девушка.

   - Почему? - обиженно удивился аратач. - На праздниках мы поем много разных песен.

   - Какие?

   - Песни встречи солнца, песня провода лета, - начал перечислять охотник. - Много всяких...

   - Спой мне какую-нибудь? - попросила Фрея, заметив впереди знакомые заросли крапивы.

   - Но сейчас нет праздника, - напомнил Глухой Гром.

   - Тогда спой свою песню пути, - девушка сбросила с плеча корзину. - Мою ты уже слышал.

   Молодой мужчина уселся под деревом шагах в семи, и полуприкрыв глаза, затянул на мотив медленного марша.

Вьется по лесу тропа,

Как змея.

Много на земле разных троп,

Вот моя.

Знает волк лесной верный след,

Знает лось.

Я хозяин здесь, а не гость.

Всюду мне открыт

Верный путь.

Предки не дадут

К злу свернуть.

   Аратач замолчал.

   - Уж очень короткая песня, - заметила Фрея.

   - Дорога тоже была не длинной, - заметил охотник.

   Девушка только головой покачала, дивясь подобным зигзагам мужской логики.

   Заросли помаленьку убывали, уступая место черной земле с торчащими из неё обрезками стеблей и мелким ярко-зеленым побегам, волей случая, не попавшим под её кроссовки.

   Фрея опасалась, что невольный спутник начнет по примеру своего младшего сородича приставать к ней с расспросами, или будет хвастаться своими подвигами. Но тот помалкивал, пристально разглядывал девушку, время от времени лениво сгоняя слепней с бронзовой кожи. Поначалу это её обрадовало. Ни рассказывать, ни слушать девушке не хотелось. Однако вскоре Фрее стало очень неуютно под взглядом молодого мужчины. Она почему-то подумала, что так смотрят на очень дорогую вещь в магазине, когда после долгих терзаний наконец-то решаются купить. Сквозь благожелательное любопытство, с которым мужчина наблюдал за девушкой, пробивалась властная и непоколебимая уверенность в своих правах на неё.

   - Почему ты не поешь? - вдруг нарушил молчание Глухой Гром.

   - Не хочу, - буркнула Фрея, палкой отодвигая в сторону кучу оборванных листьев.

   - Из-за меня? - усмехнулся охотник. - Может, я лучше спрячусь? Тогда ты подумаешь, что меня нет, и запоешь.

   - Но ты же все равно будешь здесь, - напомнила она ему непреложную истину.

   Молодой человек нахмурился.

   - Я помог тебе отделаться от глупых мальчишек, а ты даже не хочешь меня отблагодарить.

   Девушка насторожилась. Но её спутник по-прежнему сидел в редкой тени дерева, не делая даже попытки встать. Фрея вздохнула. От царившего в душе подъема и легкости ничего не осталось.

   "Вам хочется песен? - вдруг вспомнила она чьи-то слова. - Их есть у меня".

   Девушка сняла рукавицу, вытерла выступивший на лбу пот.

Пожалуйста, не умирай,

Или мне придется тоже.

Ты, конечно, сразу в рай,

Ну а я не думаю, что тоже.

Хочешь, сладких апельсинов?

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я убью соседей, что мешают спасть?

   Она замолчала, сообразив, что не помнит больше ни одного слова.

   - О чем ты пела? - сидевший, скрестив ноги, Глухой Гром поставил одну из них вертикально, и подавшись вперед, оперся локтем о колено. Юбка задралась, демонстрируя привычное для аратачей отсутствие нижнего белья.

   - Девушка просит раненого юношу не умирать, - выдала свою интерпретацию известного произведения Зефиры (или Земфиры?) Фрея, отведя глаза. - "Нашел, чем хвастаться, дурак!"

   - Это неправильная, дрянная песня! - нахмурился молодой охотник, поднимаясь на ноги. -Никогда больше не пой её просто так! Иначе накличешь беду.

   - Тогда я вообще буду молчать! - огрызнулась девушка, резко обрывая побеги с длинного стебля.

   Мужчина открыл рот, очевидно собираясь выдать очередное нравоучение, но замер, тревожно прислушиваясь. Глядя на него, Фрея тоже стала настороженно озираться. Вроде ничего подозрительного не видно и не слышно. Ветер шумит, птички поют, жужжат у лица мелкие кровососы. Все как всегда. Но что-то же насторожило опытного охотника? Не глядя, тот взял прислоненное к дереву копье.