Несмотря на депрессию, он продолжал действовать по намеченной программе, посетив три наркоцентра: два в Москве и один в районе Сходни. Он понимал, что после телефонного разговора с похитителями это его занятие не имеет особого смысла. Но он не был уверен, что киднеперы ведут с ним честную игру — ведь они пока не дали ему возможности переговорить с Леной. Просто у него возникла неприятная версия, что в отместку за служебные «подвиги» пограничника Дорохова наркобароны, потерпевшие из-за него немалые убытки, посадили его сестру на иглу; он слышал, что в случае использования некоторых сильнодействующих наркотиков, того же эфедрина, подсадка может занять всего несколько суток. А потому решил не только проверить наркоцентры, но и показать там Ленкино фото: возможно, кто-то из наркоманов, кого на днях определили в это учреждение, сможет ее опознать и сообщить какие-нибудь важные подробности?
Результат его походов оказался нулевым. Но когда он посетил подмосковный центр, то столкнулся там с одним любопытным мужиком, который вместе со своим коллегой какое-то время гостил на дороховской заставе. И вот что показалось Александру странным: хотя этот парень, надо полагать, его узнал, он сделал вид, что они незнакомы.
Очень все это подозрительно...
У Дорохова едва ли не с первого дня возникло ощущение липкого взгляда на спине. Похоже, в Москве за ним и правда следили. Вряд ли они организовали круглосуточную слежку — слишком хлопотное и дорогое мероприятие, — но не исключено, что время от времени они пускают за ним «хвост», сообразуясь с какими-то своими расчетами.
Он уже начал догадываться, с кем имеет дело. Он даже не исключал того, что его «обработка» поручена каким-то людям, связанным с органами: это могли быть коррумпированные сотрудники российских спецслужб, работающие не столько на свое ведомство, сколько на щедро оплачивающих их услуги наркобаронов.
...Войдя в опустевшую после вынужденного переезда родителей к дальним родственникам квартиру, Дорохов услышал тревожные трели телефонного звонка.
Не раздеваясь, он прошел в гостиную и снял трубку.
— Да, я слушаю.
— Дорохов? — осведомился басистый голос. — Спускайтесь во двор и медленно, прогулочным шагом двигайтесь в сторону железнодорожного вокзала... И чтоб без глупостей!
Он прошел не более квартала, по-стариковски медленно переставляя ноги по заснеженному колдобистому тротуару, когда сзади послышался звук автомобильного движка.
Чуть повернув в том направлении голову, Дорохов засек прижимающийся к бровке темно-серый микроавтобус, на нем отсутствовали всякие опознавательные надписи, а табличка с номером была забрызгана так, что ничего разобрать было нельзя.
Водитель, которого ему удалось увидеть лишь мельком, был в черной шапочке, натянутой по самые брови, и в темных очках. В следующее мгновение микроавтобус притормозил, да так точно, что поползшая в сторону дверца оказалась всего в метре от него.
— Садись, Дорохов! Быстро!
Александр, подчиняясь команде, отданной властным голосом, шагнул в салон микроавтобуса. Его тут же усадили в одно из кресел, дверца встала на место, и машина покатила в неизвестном направлении.
— Тихо, погранец! — прошипели над ухом. — Не рыпайся...
Ему нахлобучили на голову что-то вроде полотняного мешка. Прежде чем это случилось, он успел разглядеть, что в салоне, помимо него, находятся еще двое; хотя они были в штатском, рожи их были укрыты от его взгляда спецназовскими шлем-масками.
Действовали они четко, согласованно. Один приставил нечто холодное металлическое к затылку Дорохова, другой тем временем защелкнул на его запястьях наручники, соединенные короткой цепочкой с каким-то поручнем: таким образом, видимо, они решили ограничить его свободу действий и обезопасить себя от возможного сопротивления.
— Что ж, приступим, — произнес незнакомый мужской голос, в котором слышались начальственные нотки. — А начнем мы вот с чего, Дорохов... Вы принесли с собой четыре миллиона долларов?
— Что за бред вы несете? — глухо, через полотняную ткань долетел ответ погранца. — И что вам от меня нужно?!
— У вас нет с собой такой суммы, верно? Да и откуда? Вы же получаете, капитан, на своей службе гроши...
— Можете опустить вступление, переходите к сути дела!
— А мы никуда не торопимся, — сухо произнес неизвестный. — Итак, продолжим... Дорохов, вы соображали, что делали, когда отказались отдать таджикам реквизированный вами героин? О чем вы думали, когда приказали своим солдатам сжечь в топке столь дорогостоящий товар?! Неужели вы полагали, что это сойдет вам с рук?! Что таджики простят вам семерых убитых в ходе огневого контакта? А они, как вы уже поняли, были не контрабандистами и даже не моджахедами...
— Я выполнял свой долг, — облизнув пересохшие губы, сказал Дорохов. — Говорите лучше по делу. Что с моей сестрой?
— А я и говорю по делу! Почему среди вас, служивых, столько глупых людей? Вот вы воюете там за копейки и забываете о том, что здесь, в России, у вас есть семьи... И что любого из вас достать таким нехитрым способом — что два пальца об асфальт!
— Любого можно достать, в том числе и тебя.
Последовала зловещая пауза, ствол надавил чуть больнее на затылок, но спустя короткое время диалог вновь возобновился:
— Ты больше так не шути, Дорохов... Гм... Я вижу, ты еще не въехал в ситуацию. Так вот... Таджики надумали с тобой поквитаться, отомстить за все нанесенные им обиды. У нас есть в их среде «источник», так что мы в курсе.
— Кто это — «мы»? Хотя... все равно не скажете.
— Так вот, Дорохов, мы тебя отмазали перед таджиками, а также забрали у них твою сестру, которую они какое-то время назад изъяли из ее обычной среды с целью либо посадить на иглу, либо... Ну что, въехал наконец?
Конечно, он «въехал». В Москве и области проживают десятки тысяч представителей таджикской диаспоры. Он действительно раньше не задумывался над тем, что его могут здесь достать. Могут убить или покалечить его самого либо сделать то же самое с его родственниками. Могут заплатить криминалитету, сделать «заказ» или дать взятку «своему» менту, чтобы он организовал какие-нибудь неприятности, вплоть до тюрьмы — к примеру, могут подбросить наркотики. И так далее, и тому подобное...
Вернее, он размышлял обо всех этих паскудных вариантах, как и другие люди, у кого были основания тревожиться. Но как-то не слишком конкретно и не всерьез, как думают о существующих в мире плохих вещах, будучи уверены, что с ними такого никогда не случится.
А что он хотел? Он ведь не Президент, которого следует охранять как зеницу ока, не губернатор, не думский депутат и не банкир. Он всего лишь российский офицер, который честно служит на своем месте, у которого где-то есть его семья...
— Но мы не альтруисты, Дорохов, — продолжил незнакомец. — Как вы поняли уже, у нас в этом деле есть свой интерес, в противном случае мы бы не стали вмешиваться.
Затем незнакомец коротко объяснил, какого рода «услуги» требуются от Дорохова, при этом не стал углубляться в подробности, сказав, что это лишь предварительный разговор и более подробные инструкции он получит уже в Таджикистане спустя какое-то время.
— Учтите, наши люди будут контролировать каждое ваше слово, каждое движение, когда вы окажетесь в Таджикистане. Если вы попробуете уклониться от сотрудничества или попытаетесь передать наш разговор кому-либо еще... У нас в органах полно своих людей! Сами без головы останетесь, и сестра пострадает!
— Пока я не увижу свою сестру, ни черта для вас делать не буду!
— Насчет увидеть — такого уговора не было. А вот поговорить с ней... Что ж, сейчас мы это организуем.
Чья-то рука просунула под полотняный мешок трубку сотового телефона, прижала его к уху, и тут же последовала команда:
— Говорите!
Дорохов прислушался к легким шорохам в трубке, затем чуть дрогнувшим голосом произнес:
— Лена, ты меня слышишь? Это я, Саша...
Вначале послышался женский всхлип, а затем в динамике прозвучал родной голос сестры:
