— Пускай будет так. Только, вот те двое, — я указал в толпе на техников, что не так давно мучали меня экспериментами рефлексов тела, — очень подходят в жертву моему хорошему самочувствию и рассудительности в дальнейших наших отношениях.
Детали моей речи толпа серых, конечно, не знала, но вот тыканье пальцем на обоих техников однозначно подразумевало что-то нехорошее. После замявшегося и не находящего выхода из данной ситуации доктора, это стало отчетливо ясно.
— Мне понадобятся ассистенты при удалении некоторых искусственных объектов из твоего тела… — нашелся он, наконец. — Ты ведь хотел, кое-что удалить!
— Так я же не всех на суд ваших богов отправил. Где-то еще бродит по базе парочка твоих помощников. Их и возьмешь в подручные.
— Но они, только выполняли программу исследований, — глаза его не мигая, указывая на внутреннее напряжение, уставились на меня. И видел я в них упрямство, смешенное с растерянностью, не находящего оправдательных доводов человека.
Стоп — опять человека?
— Тогда покажи мне на того, кто эту программу составлял, — и вновь я выставил мою прекрасную, нержавеющую заправочную станцию в обаятельной улыбке раскрытого рта.
По-другому улыбаться, у меня просто не получается. Особенно последнее время….
Как я, все-таки изменился! Вернее, как они меня изменили. Абсолютно все вокруг становится побоку, не важным, не нужным и лишь только иногда, как вот сейчас, вспоминаю обиды, и хочется поглумиться над ситуацией, перевернувшейся для местных с головы на попу. Ну и дойти, конечно, до намеченной далекой цели. С наиболее меньшим коллективом серых, разумеется. Осталось только правильно высчитать, какое будет это приемлемое количество будущих коллег.
— Я составлял эту программу, — вот опять шоу, с гордо поднятой головой.
— Потому как, у тебя иммунитет, данным мной словом и нашим предварительным и не до конца составленным договором, то придется отчитываться твоим подчинённым, — я опять многозначительно потыкал пальцем на техников.
Другие в толпе подсознательно, по сантиметру, отделялись от этих двоих. Чувствовали уже, что те идут на забой. Стадные инстинкты у них вдруг проснулись. Да, это вам не над бездушными киборгами издеваться.
— Тогда убей меня! Иначе я отказываюсь с тобой сотрудничать.
Вот опять этот упрямый игрок. А может я и ошибаюсь. Не игрок он вовсе, а такая же крыса, как и я, загнанная в угол.
И мне вдруг пришла мысль…. А у доктора от нее потекли слезы. Значит, достучался я до его раскаяния, или же они от бессилия что-либо изменить? Ничего, вот и ты побудешь в шкуре безучастного наблюдателя.
Я послал чудику команду, будучи не уверенным в ее исполнении.
Но все прошло обыденно. Киборг, какое-то время раздумывал, сопровождая это тряской и раскачиванием тела, потом поборов нерешительность и уже не дергаясь, как обычно, переместился к техникам. Затем резко, сразу двумя руками, смял им грудную клетку. Высвободил грешные души из неволи!
Минута молчания павшим. Все, кроме меня, опешили.
А я занимался серфингом на волне удовлетворения, широко раззявив рот и блестя заправкой.
Чудик, до переделки в киборга, наверно, каратистом был. Так его и назову — Брюс Ли. Выглядит он, правда, страшнее всякого китайца, с металлом и шрамами на лице. Да еще и своя врожденная инопланетная, не человеческая, безобразность.
О! Ради этого злого взгляда от доктора уже стоило жить. Раньше то, он больше сочувственно смотрел, а сейчас как…. Ох-хо-хо! Не все ему белым и пушистым ходить и из себя умницу строить.
Радость, к сожалению, как-то быстро прошла. Не очень то и удовлетворила меня эта месть. Вот если бы главных генералов, то да….
А толпа окончательно сошла с пьедестала разумных на уровень баранов перед забоем. Даже умудрились какие-то похожие звуки издавать, толи мычание, толи блеяние. Один вообще в обморок свалился. Нет, все-таки Нерага Крум выглядит на этом фоне в более человеческом обличии. Его хоть иногда уважать за стойкость и упертость разрешено.
Наверно, некоторые правила поведения во всей галактике одинаковы. Чем слабее духом разумный, тем более он подвержен, творить зло. Особенно когда в толпе, когда кто-то несет ответственность решения, а они только исполняют.
Я смотрел на доктора и уже не улыбался:
— А ты что думал, что ты тут поторгуешься, и потом все простится, да забудется? Нет, торговля будет только после взятия орбитальной базы с выявлением всех руководителей этой вашей параши. И тебе надо набивать себе цену, именно в ключе разбирательства после драки. Заслужишь, получишь прощение, и может быть даже пряник. Если усердно и без пререкательств будешь все делать. Да правильные советы советовать, раз уж такой головастый! Теперь смотри на меня и говори, что принимаешь такие условия, и вслух перед твоими друзьями клянешься в подчинении мне вплоть до захвата центральной базы и наказания всех виновных в этой интриге. Если нет, разговор окончен!
Я вам здесь еще Нюрнберг устрою, сукины дети!
Он долго молчал, уставившись в текст моего послания.
— Я дам клятву восстановления правосудия в этой звездной системе… — он сделал выразительную паузу, — если ты лично пообещаешь, нет, поклянёшься, ни кого не убивать без разбирательства его вины.
Ну вот, только начал его немного воспринимать, как человека, а он опять змеей изворачивается. На публику опять играет что ли? Так зрителей сейчас меньше станет. Это я быстро, и с превеликим желанием.
— Я жду клятвы! — тоже ведь могу быть упрямым.
Видно же, что он устал. Его уже однажды товарищи генералы сломали, и сейчас он наученный опытом, ни в какую не хочет подписываться, несмотря на всю усталость от такой жизни. Каково это в шкуре крысы побывать? Вот и наслаждайся гад. Незаменимый, к сожалению, гад! Лишь бы не впал в апатию. Такой мне нафиг не нужен.
Долго. Слишком долго я ждал от него вразумительного ответа. Но доктор, слава богу, не стал больше меня докучать выкручиванием из конкретно поставленного условия.
Клятву он дал. Сначала тихо, потом по моей просьбе, громко и уже с некоторой облегченностью повторил, что бы все четко расслышали.
Смутившиеся блики серых папуасов, еще окончательно не отошедших от шока побывать на краю смерти и видеть буквально в шаге от себя ее красивые завихрения. Они еще не до конца осознали, что избежали ее объятий благодаря тому же доктору. Я ведь уже был в том состоянии, не оставлять после себя ни чего. И никого. Но ситуацию спасла его серая мозговитость, по имени Нерага Крум.
А вот решил бы доктор подобно мне, что идет оно все коромыслом? И что бы тогда я имел в итоге? На грани практически прошел. Если в стратегическом плане смотреть, конечно.
— Вот и хорошо! — послание теперь уже точно моему подчиненному.
Ну, условно подчиненному, потому как может и предать. Очень даже легко может. Его уже ломали и, похоже, не раз заставляя идти против собственного уважения. Таким существам не очень и стоит доверять, думается мне. Хотя, это всего лишь предположение, теория. Поживем, увидим!
— Теперь рассказывай своим всю подоплеку и опасности для твоего же народа в целом от этой интриги ваших военных. Ты вроде говорил, что многие ничего не знают, — Нерага отрешенно задрал подбородок вверх, подтверждая, значит. — А пока будешь проводить политинформацию, я с Брюс Ли этой вашей говнянкой подкормлюсь. Покажи только сначала, где стоит говновозка и как ей пользоваться.
Пока 'заправлялся' от тележки с баком питательной смеси, Нерага довел до теперь уже соратников (а куда им еще деваться) общие сведения по некоторым планам генералов. Я тоже послушал, узнал некоторые интересные моменты.
Контракт то они все подписали и получали неплохие деньги, но вот дальнейшая судьба серокожих вышедших из договора, остается неизвестной. Судя по решимости командования сохранить, во что бы то ни стало секретность, надеяться на личную свободу после работы не стоит. Доктор обмолвился так же в наличии у него доказательств о непорядочности военных. И ознакомить всех с ними сможет только после благополучного исхода предприятия по освобождению самих себя. На вопрос — почему не сейчас, он только намекнул, что информация в киборгах, и он не имеет права разглашать ее сейчас, пока не будет, уверен в нашей победе.
