Если называть вещи своими именами, то они были в тылу у «чехов». Разведпоиск для спецгруппы, которой командовал Андрей Бушмин – в ту пору он был еще майором, – длился уже четверо суток. Сегодня, в первой половине дня, они удачно навели звено «грачей» на укрепрайон «чехов», оборудованный неподалеку от села Чихи-Юрт. Летуны штурманули лагерь нохчей крепко, а за ними еще и пара «крокодилов», штурмовых вертолетов «Ми-24» к месту поспела и обработала ложбину, по которой пытались уйти уцелевшие боевики, залпами своих «нурсов»…

На этом, собственно, можно было бы и поставить точку. Задачу свою спецгруппа Кондора выполнила, пора вызывать по рации вертушку, грузиться в «мишку» и лететь обратно в Моздок с чувством, так сказать, выполненного долга. Но не тут-то было: как это часто бывает на войне, далее события для Кондора и его бойцов стали развиваться совсем по другому сценарию, нежели это первоначально планировалось.

Сначала они наткнулись – по пути следования в «точку», где им следовало ожидать прибытия транспортной вертушки, – на небольшой отряд моджахедов. В аккурат, когда они собирались пересечь эту чертову рокадную дорогу – передовой дозор в составе четырех бойцов успел-таки перебраться на другую сторону, – из-за поворота, из-за этого самого пригорка, на котором они сейчас залегли, показались две машины: «КамАЗ» и пикап, в открытой кормовой части которого был установлен крупнокалиберный «ДШКМ».

В принципе, у Кондора не было никакого желания связываться с этими уцелевшими после недавнего авианалета на местный укрепрайон моджахедами. Едут себе и пусть едут дальше, шайтан с ними! Когда ты уже назначил время подлета для вертушки, которая должна подхватить на борт спецгруппу, и когда ты знаешь, что всего в километрах семи-восьми, в селе Чихи-Юрт, базируется крупная группировка чеченов, искать самому на свою ж… приключений как-то не очень хочется.

Но у войны свои законы, и ее твои планы и пожелания как-то не интересуют.

Обе машины остановились в аккурат возле затаившихся у обочины федералов. Тут же выяснилась и причина остановки: пришло время полуденного намаза. Среди моджахедов оказались двое арабов. Один из них включил магнитофон с гнусавым голосом муллы. Может, все закончилось бы и мирно, но один из моджахедов, решивший оправиться, напоролся на ближайшего к нему спецназовца… Пришлось пустить в ход «бесшумки» и, не дав им закончить намаз, отправить восьмерых «духов» на досрочное свидание с Аллахом.

Дальше – больше. Учитывая особенности местной обстановки, и прежде всего чтобы не раскрывать прежде срока сам факт нахождения спецгруппы федералов в этом районе, нужно было в темпе прибрать с «рокады» транспорт «чехов», да и сами трупы тоже. «КамАЗ», нагруженный мертвыми телами, удалось без проблем отогнать к боковой расщелине, где его и бросили, – теперь его с дороги не было видно. А вот пикап не заводился, хоть убей.

В этот момент в руке у Кондора заработала трофейная рация, «Моторолла», которую они изъяли у одного из моджахедов. Какой-то Горец вызывал Энигму, сначала на вайнахском наречии, а затем и по-русски.

И тут же из его собственной рации донесся встревоженный голос его зама, который, выдвинувшись вперед с тремя бойцами, сейчас визуально контролировал отрезок «рокады» перед поворотом:

– «Наемник», к нам новые гости… Джип черного цвета. За ним… пока никого не видать…

– Отставить! – приказал Кондор своему бойцу, пытавшемуся вернуть к жизни движок трофейного пикапа. – Будем работать под «чехов».

Водитель «Лэндкрузера», естественно, заметил одинокий пикап с крупнокалиберным пулеметом в кормовой части. Равно как приподнятый капот и фигурку человека в кожане и камуфляжных брюках, чья голова была повязана зеленой косынкой с арабскими письменами. Стал медленно притормаживать. Очевидно, хотел поинтересоваться у водителя пикапа, в чем, как говорится, загвоздка и не нужна ли какая помощь… Абреков было четверо: двое из них, располагавшихся на заднем сиденье, просунули в оконные проемы свои «ПК» с обрезанными прикладами; водитель, притормаживая у пикапа, тоже приспустил стекло.

Водитель джипа что-то произнес на своем гортанном языке. Наверное, из-за включенной на всю громкость автомагнитолы он не расслышал приглушенных хлопков снайперских «винторезов», бивших с двух сторон по корме джипа, в проемы, в лобешники высунувшихся оттуда вместе со своими стволами абреков. Мужчина в кожанке оторвался от своего занятия, выпрямился, и теперь «сучка», которую он держал под капотом, злобно уставилась на ошеломленного водилу, а заодно и на старшего вайнаха, сидевшего рядом с ним в кресле пассажира.

Эту парочку уцелевших чеченских волков Кондор решил прихватить с собой (у него имелись на то кое-какие причины).

Спустя примерно часа полтора, когда группа наконец вышла в «точку», куда вскоре должна была за ними прибыть вертушка, он решил их допросить, поскольку не был до конца уверен, так ли уж важны эти двое пленников – не для него, а для начальства – и стоит ли их забирать с собой (проще всего, конечно, их оставить здесь, проделав каждому дырку в черепушке).

Нашли подходящее дерево, крепкий дубок, через могучую ветку которого перебросили веревку с петлей. Пока прапорщик, которого он взял к себе в подручные, делал все необходимые приготовления, Кондор, во-первых, успел изучить изъятые у них паспорта – по два у каждого, российский и грузинский, – а во-вторых, внимательно наблюдал за реакцией самих нохчей.

Особенно его интересовала личность Горца – так он про себя назвал старшего из этих двоих, которому было где-то около тридцати двух. Этот чеченец, в отличие от двух убитых на дороге абреков, не носил бороду (на лице у него наблюдалась лишь трехдневная небритость). Хотя он и был довольно крепкого телосложения, все же внешне Горец отличался от остальных своих спутников, включая уцелевшего водителя. Сразу было видно, что он – не рядовой нохча. Когда прапорщик надел ему «галстук» – руки чечена были связаны сзади, – он заметно побледнел; нос с горбинкой заострился и стал напоминать клюв хищной птицы. Говорил он крайне нехотя, но все же кое-что рассказал, а в глазах, когда он смотрел на Бушмина, чье лицо скрывала спецназовская маска, нет-нет да и промелькнет волчий высверк…

Даже та скупая информация о недавнем совещании – это была так называемая шура – в Итум-Кале, где присутствовали Масхадов, Басаев, Хаттаб и прочие вожди и эмиры, которой он поделился в ходе этого импровизированного допроса, заставила Бушмина принять решение взять этого деятеля с собой, что, в свою очередь, спасло Горца от позорной для любого «муслима» смерти – казни через повешание…

В Моздоке, куда транспортный вертолет благополучно доставил выполнившую боевую задачу без потерь спецгруппу, Андрей сдал двух своих пленников товарищам из «компетентных органов». Его даже поблагодарили, сказав, что он отловил «важную птаху». Каково же было изумление Бушмина, когда примерно неделю спустя, во время вылазки уже непосредственно в центр Грозного, – Кондор и его люди тогда «закосили» под чеченов и славян-наемников в удерживаемом в то время еще «вооруженными силами исламской республики Ичкерия» городе – он едва не на расстоянии вытянутой руки увидел вдруг этого самого Горца, а рядом с ним и двухметрового абрека с широченными плечами.

Бушмин, возможно, еще долго морщил бы лоб над этой загадкой – похож ли Султыбеков, чье лицо, как, собственно, и его самого, было скрыто маской, на того нохчу, которого он едва не повесил у села Чихи-Юрт четыре года назад? И если они, Горец и «старший ОМОНа», одно и то же лицо, то что все это может означать?.. Но подъехавшая к модулю черная «ГАЗ-31» заставила его вновь сосредоточиться на текущих делах.

– Значит, так, майор… Считай, что машина запущена. – Произнеся эту не слишком понятную непосвященному фразу, спецпредставитель криво усмехнулся. – Поднимай своих людей, собирайте вещи, грузитесь в вертушку! Мне приказано вас сопровождать! Поэтому все, что касается маршрута и порядка следования, я сообщу пилотам сам.