Развалившись на заднем сиденье лимузина, Эллиот наблюдал за Люси-Энн, которая пристегивала к сиденью переносную корзину с Эли. Солнечные лучи, проникающие в окно, подчеркивали золотистый оттенок ее волос. Он помнил, какие мягкие и шелковистые они на ощупь.

Чтобы не запустить в них пальцы, он вцепился обеими руками в края кожаного сиденья. Он не должен торопиться. Она и малыш уже рядом с ним. Это огромная победа, особенно после долгой разлуки, причиной которой стало упрямство их обоих.

Ему нужно придумать, как убедить ее остаться. Вернуться к тому, что было. Впрочем, он прекрасно понимал, что после того, как они занимались сексом, их отношения уже не могут быть прежними. Ему придется продвигаться вперед шаг за шагом, угадывать ее настроение. Постепенно напоминать ей обо всем хорошем, что их когда-то связывало.

Поправив одеяльце Эли, она села рядом с ним. Эллиот дал сигнал шоферу, тот завел мотор, и они поехали в аэропорт.

– Люси-Энн, тебе не нужно было собирать чемодан, – произнес он. – Я же сказал тебе, что куплю все необходимое.

Его сын никогда не будет ездить на дребезжащем велосипеде, найденном на свалке. Он проконсультировался с женами своих друзей и уже заказал для него все самое лучшее: коляску, одежду, игрушки.

Люси-Энн провела ладонью по выцветшему одеяльцу с маленькими синими парусниками.

– Эли не отличает дорогие вещи от дешевых. Для него главное, чтобы вещь была знакомой. В его жизни и так произошло достаточно перемен.

– Это камень в мой огород?

Эллиот вгляделся в ее лицо, пытаясь угадать ее настроение. Она выглядела еще более скованной, чем вчера. Даже обеспокоенной.

– Я вовсе не пыталась тебя уязвить. Лишь констатировала факт.

– Безусловно, в его жизни многое изменится, но в ней постоянно будешь ты.

– Постоянно, – произнесла она с чувством. При этом ее глаза неистово сверкали, как у медведицы, защищающей своего детеныша.

Ее преданность Эли взволновала его. Затем до него дошло, что она так себя ведет, потому что видит в нем угрозу. Неужели она действительно думает, что он может забрать у нее ребенка? Он ни за что этого не сделал бы. Он хочет воспитывать сына вместе с ней.

Наклонив голову, он встретился взглядом с Люси-Энн.

– Я не пытаюсь его у тебя отобрать. Я просто хочу быть частью его жизни.

– Я верю тебе и не против, чтобы ты принимал активное участие в воспитании Эли, – произнесла она, с опаской глядя на него. – Конечно, сейчас тебе трудно мне доверять, но я действительно хочу, чтобы ты регулярно его навещал.

Вот черт! Она уже пытается установить ограничения, вместо того чтобы искать возможности. Но он не собирается с ней спорить. Тонкие уловки всегда приносят больше пользы, нежели открытое противостояние.

Он указал ей на красное кирпичное здание начальной школы, в которой они оба когда-то учились.

– Нас всегда многое связывало. Даже за год разлуки нельзя забыть все то, что было до этого.

– Я это понимаю.

– Правда?

Он придвинулся ближе и увидел, как ее тело напряглось.

– Помнишь, что произошло, когда мы были в первом классе?

Понять, с какой целью она задала ему этот вопрос, было сложно, но, по крайней мере, она с ним заговорила.

– Какой конкретно случай ты имеешь в виду?

Она уставилась на свои коротко подстриженные ногти, покрытые оранжевым лаком.

– Когда ты скатился вниз по склону лежа на скейтборде.

Он поморщился:

– Я тогда упал и сломал руку.

– Все девчонки хотели что-нибудь нарисовать на твоем гипсе, – улыбнулась Люси-Энн. – Уже тогда ты нравился женщинам.

– Им просто хотелось порисовать, – небрежно заметил он.

Люси-Энн встретилась с ним взглядом впервые с того момента, как они сели в машину.

– Я знала, как ты на самом деле получил эту травму.

– Ты никогда мне об этом не говорила.

– Если бы я об этом упомянула, ты бы смутился и солгал мне. Тогда мы не так открыто обсуждали то, что происходило у нас дома. – Она поправила одеяльце Эли. – Мы тогда только начали дружить и делиться друг с другом угощениями.

– Да, мы тогда только начали дружить, но насчет руки ты была права. – Эллиот посмотрел на своего спящего сына и подумал, как отцы вообще могут бить своих детей.

– Вечером я все рассказала матери. – Люси-Энн посмотрела на его запястье. – В те дни она уделяла мне больше внимания.

– Я не знал, что ты кому-то рассказала о произошедшем.

– Она поговорила с нашей классной руководительницей, но, видимо, ее слова не убедили мисс Браун, раз ничего не произошло. Тогда я пошла к директору.

– Моя храбрая защитница, – улыбнулся Эллиот.

Боже, как же ему ее не хватало все эти месяцы! Люси-Энн удивила его. Он думал, что знает о ней все, а она спустя столько лет делится с ними такими откровениями.

– Теперь я понял, почему посреди урока меня вызвали к директору, и тот начал меня подробно расспрашивать о том, как я сломал руку.

– Но ты не сказал ему правду, не так ли? Я ждала, когда произойдет что-то важное. В шесть лет у меня было бурное воображение.

– В какой-то момент я хотел все ему рассказать, но промолчал, – признался он. – Я боялся того, что отец может сделать с матерью, если правда выплывет наружу.

Все же встреча с директором придала ему смелости. Позже он все-таки сказал правду, но в качестве доверенного лица выбрал не кого-то из школы, а владельца местного хозяйственного магазина. Тот не обратился куда следует, а пришел к его отцу. В итоге Эллиот получил новую порцию побоев.

Ее карие глаза наполнились сочувствием.

– В детстве мы с тобой столько времени проводили вместе. Наша дружба была для меня отдушиной.

Для него тоже.

– Я всегда чувствовал, когда ты что-то недоговаривала, но не задавал вопросов, зная, как тебе было неприятно говорить о том, что происходило у тебя дома.

– Могу сказать то же самое о тебе. Раз мы так хорошо друг друга понимали, значит, у нас не было никаких секретов друг от друга – Она посмотрела на спящего малыша. – До этого года.

Колесо лимузина попало в ямку на грунтовой дороге. Их ноги столкнулись, и Эллиоту пришлось схватиться за спинку ее сиденья. Она вздрогнула, но он не убрал руку.

– О, Эллиот, – пробормотала она. – Мы с тобой оба натерпелись в детстве. Наше трудное прошлое не может стать хорошей основой для того, чтобы построить счастливое будущее.

Ее слова взволновали его, и он взял ее за руку. По его телу пробежали электрические разряды, и он понял, что за прошедшие одиннадцать месяцев его сексуальное влечение к этой женщине никуда не исчезло. Они знают друга целую вечность, у них общий ребенок. Что им мешает быть вместе?

– Нам нужно научиться быть хорошими родителями, – сказала Люси-Энн.

– Нам будет несложно превзойти наших собственных родителей.

– Превзойти их не означает стать образцовыми родителями, – заметила она. – Эли заслуживает лучшего.

– Я с тобой согласен. Именно поэтому мы должны постараться, чтобы эти четыре недели стали как можно более продуктивными. Научиться быть командой, объединенной одной целью.

– Я согласилась провести с тобой целый месяц, – сказала она. – Чего еще ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями, Люси-Энн, – честно ответил он. – Друзьями. Не просто родителями, по очереди воспитывающими ребенка. Я хочу, чтобы между нами все было как прежде.

Ее зрачки расширились.

– Как прежде? Разве это возможно?

– Не совсем как прежде, – поправился он, окончательно осознав, чего хочет на самом деле.

Наклонившись к ней, он запустил руку ей в волосы.

– Мы будем не просто друзьями. Мы вернемся к той ночи, которую мы провели вместе, и продолжим в том же духе. Потому что я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель.

Когда Эллиот прикоснулся к ее волосам, Люси-Энн вздрогнула. Ей хотелось думать, что причина этого состоит в длительном воздержании, но в глубине души она знала, что хочет именно этого мужчину.