Искры взлетают к небу и гаснут. Имперская Гвардия. Перевожу взгляд с огня на Алексея Николаевича расположившегося напротив меня. Мальчик первым бросившийся в бой нагнулся и подбросил в костёр сухую ветку. Император. В круг света вошла фигура в балахоне. Капюшон откинут. А ведь он довольно молод. Лишь седина разбавляющая русые волосы показывает что ему многое пришлось пережить. Отец Ярослав наклонился к Императору и что-то ему сказал. Алексей Николаевич кивнул. Кто же он? Я видел, как этот человек удерживал открученную рельсу, давая поезду возможность прорваться на станцию - без него 'Орлик' просто сошёл бы с рельс с понятными последствиями. На крыше вагона видны глубокие следы в виде подошв. От завала остались лишь обломки да древесная пыль. А его благословение? Да меня всего пробрало от клича 'За Императора!' Может он из характерников? Ещё в детстве я слышал рассказы стариков про них. Они побеждали там, где другие казаки отступали и погибали. А самым знаменитым и могущественным характерником был Запорожский атаман Иван Серко. Вот бы увидеть, как он сражается. И не как со Степановым, а в бою. Тогда точно станет известно казак-характерник ли Ярослав, зачем-то притворяющийся монахом или нет.

   Лезу в кисет. А когда достаю табак и трубку, вижу что ни 'монаха', ни Императора возле костра нет.

   POV Каллен

   *Правый берег реки Чусовой севернее посёлка Старая Утка, тоже время*

   -...девяносто один, девяносто два, девяносто три, девяносто четыре. - Считаю людей в лодках и на плотах. - Вроде все. Как поступим? - Вслух спрашиваю британку. Дожидаться противника на единственном приемлемом пути отступления намного проще, чем отлавливать их поодиночке в тайге. - По первому, второму или третьему варианту?

   - Ярик говорил, что на этой войне люди часто меняли сторону, за которую сражались... - Произнесла Вилетта.

   - То есть 2. - Ты ведь тоже поменяла сторону в ТОМ мире. - А мне ближе 1 вариант. Я сильно сомневаюсь, что девяносто четыре взрослых мужика, из которых больше половины вооружены, послушают двух 'хрупких' девушек в монашеских балахонах.

   - Убивать всегда проще, чем убеждать. Это я поняла, когда служила в ТРУ.

   - Пф. Вся твоя служба тогда состояла в слежке за Лелушем, баронесса. - На упоминание бывшего титула моя соперница лишь хмыкнула. - Что смешного?

   - Да так. Воспоминания. - Я наградила Вилетту мрачным взглядом. Мне тоже есть что вспомнить. И между прочим лодки уже плывут мимо нашей позиции. - Давай их отпустим? - Эт что?!?! Вопрос я задать не успела. - Всё равно мы раньше них доберёмся до Лысьвы, а там их убедит Император. - В её словах есть смысл.

   - То есть отпускаем? - Задаю вопрос.

   - Отпускаем. - Подтверждает смуглянка. - По третьему варианту.

   - Да, пожалуйста. - Возвращаю нож в ножны. Мимо проплывает плот. Провожаю его пассажиров взглядом. Они никогда не узнают, как были близки к смерти...

   Когда за изгибом реки скрывается последнее плавсредство Вилетта достаёт из кармана балахона свернутую карту. Разворачивает. Заглядываю в карту через плечо.

   - Встретим Ярика на станции Илим. - Сказала она.

   Нахожу данный пункт на бумаге. А мы вот тут. А масштаб... И получается двадцать четыре километра по прямой. Гррррр.

   - В следующий раз пункт назначения буду выбирать я. - И не дожидаясь ответа с места прыгаю на левый берег.

   Через четыре секунды Вилетта приземляется в двух метрах позади меня.

   - Эй, мелкая!

   - Чего?! - Оборачиваюсь, сжав кулаки. Ща кто-то огребёт.

   - Я ведь стала баронессой благодаря Ярославу. - То есть как это?

   - А?

   - Не делай такое удивлённое лицо. Или ты правда не в курсе. Весь Кровавый Легион знает, а ты нет? - Что-то я такого не помню.

   - А ты мне расскажи эту занимательную историю пока будем пробираться через тайгу. - Отвечаю этой блондиночке. Хотя я и сама блондинка. - С самого начала.

   - Это долгая история... - пытается соскочить с темы?

   - У нас двадцать четыре километра тайги, рек и болот в запасе. Время есть.

   - Всё началось в гетто Синдзюку, когда японские террористы украли ёмкость с отравляющим газом... - Бирюза прошла мимо меня.

   Синдзюку. Действительно. Это будет долгая история...

   Конец POV

   *26 июля, Старая Утка, 11:05*

   Солнечно. Посёлок Старая Утка был занят Имперской Гвардией с марша в мгновение ока. Взятые в Волынах подводы въехали следом. Местные нас встретили настороженно. А как позже выяснилось недобитки из коммунистической роты вчера отобрали у крестьян плавсредства и уплыли вниз по реке. Ничего, мы с вами ещё встретимся или не встретимся, если мои выводы верны. А Антонов переговорил со старостой насчёт гробов для погибших и вот сейчас мы идём в церковь на отпевание.

   Первыми внутрь вошли казаки несущие наскоро сколоченные, но прочные гробы с телами станичников. За ними чехи. Я последовал за Императором.

   - Не забудь после похорон обратится к людям. - Негромко сказал я Лёхе так чтобы мои слова услышал только он. Я почесал руку.

   - Я помню. - Ответил мелкий рассматривая обстановку обычной деревенской церкви. Гробы поставили на скамьи. Почесал руку.

   - За сегодня мы как минимум должны взять Илим. - Поп начал зачитывать молитву. Тут что вши водятся? Мою кожу не всякая пуля возьмет! Уже с некоторым удивлением я уставился на руку. Нет... чистая рука... лёгкого воспаления от предполагаемого укуса нет... Я не чесался с тех самых пор как стал Астартес...

   И снова лёгкий зуд в руке. На той, с которой начинается материализация брони. Странно... никогда такого не было...

   На крышки гробов упали первые комки земли. Шесть казаков из караула приготовились к салюту. Винтовки под острым углом направлены в небо.

   - Цельсь! - Скомандовал пожилой урядник. - Пли! - Залп. Чехи лопатами скидывают сухую землю в братскую могилу на холме. - Товсь! - Звуки передёргивания затвора. Вот светлые доски скрываются из виду. - Цельсь! - 'Мосинки' снова вскинуты. - Пли! - Залп. - Товсь! - Перезарядка. - Цельсь! - Уровень земли сровнялся, осталось лишь насыпать сверху холмик в который два дюжих казака воткнут большой деревянный крест. - Пли. - Залп. Перезаряжаются. Люди сняли головные уборы. - На караул!

   Крест установлен. Взгляд цепляется за стальную пластину ещё вчера бывшую частью брони вражеского бронепоезда прибитую к нему. На поверхности пластины мной столбиком было вырезано 'Здесь покоятся Демидов Семён Андреевич, Самоедов Евгений Михайлович, Иржи Шипка и Марек Цибулка из Имперской Гвардии Славянской Империи павшие в бою за станцию Утка 25 июля 1918 года'. Под надписью находится изображение аквилы.

   Постояли над могилой. И ушли...

   *'Орлик', 12:41*

   Бронепоезд движется к Илиму. До него чуть больше полутора часов пути. Я задумчиво перебираю струны гитары. Пассажиры вагона скучают. Лёха находится в другом вагоне. Люди доверившиеся ему - погибли. И они далеко не последние. Обычное дело на войне. Погибших заменили пять добровольцев из Старой Утки. Причина проста. Уплывшие лысьвенцы отобрали у мужиков их лодки. Вот староуткинцы и решили присоединиться к белогвардейцам, чтобы добраться до грабителей. Только в одном они ошиблись. Белогвардейцы остались в Кузино, а здесь у нас Имперская Гвардия возглавляемая Императором Алексеем Романовым. Добровольцев от такой новости не хило вставило, но от своего решения они не отказались. Их определили на пока ещё безымянный бронепоезд едущий следом. Пальцы нащупывают знакомую мелодию. Начинаю её наигрывать. 'Десантники' заинтересованно прислушиваются. Подходящий момент:

   - На страже Империи неусыпно стоит,

   Бесстрашно опасность встречая

   Имперская Гвардия верность хранит

   Сражаясь с врагами и побеждая!