Прискакав домой на своём «козле» – УАЗике, я тут же бросился отпирать спальню и искать Мурку. Но её нигде не было. Я звал её, смотрел в любые щели, вставал на стулья, чтобы заглянуть на шкафы – Мурки нигде не было. В отчаянии я стал звать Сергея, чтобы он помог мне, но вдруг, откуда ни возьмись, из-под крова-ти, подняв хвост, важно выходит Мурка. Где она было – одному богу известно, да и ей самой, наверное. Так я узнал про особен-ность кошек прятаться так, что их и не найдёшь.

126

Я заделал все пазы и щели в спальне, заставил коробками и «дипломатами» все проходы, куда могла бы протиснуться Мур-ка, но она продолжала прятаться. Вся белая, она прижималась к подушке и тихо лежала на постели, совершенно невидимая для человеческого глаза.

Но как я ни привыкал к её повадкам, страх потерять котёнка у меня не исчезал. Я попросил Сергея во время разъездов по горо-ду купить питание для котёнка, иначе ресторанные закуски, как я решил, могут ему навредить. Сергей привёз коробочки и банки с питанием, осмотрел котёнка и, как специалист (а у него в деревне всегда жили кошки), заключил, что это действительно Мурка, а не Мур. И ещё посоветовал не пускать её на волю – во-первых, соба-ки загрызть могут, а во-вторых – принесёт потомство, и куда его потом девать? Я так и поступал, запирая Мурку сперва в спальне, а чуть позже и в большой столовой, чтобы ей было попростор-ней. С Сергеем вместе решили вопрос о кошачьем туалете.

Надо сказать, что после ухода Веры мы с Сергеем неплохо под-ружились. Это – «бывалый» парень с хорошим житейским опы-том – он побывал в армии, жил в деревне, с женским полом был знаком не понаслышке. Но жениться не хотел наотрез – женюсь, говорит, когда постарею или инвалидом стану. Знаю, говорит, я ихнего брата, вернее – ихнюю сестру, только бы захомутать му-жика! Но мне «завести» бабу советовал.

– Ты, говорит, только сюда её не води, а то повадится – не от-вадишь! Сам к ней ходи, или на крайний случай в мамин флигель приводи. Скажи, что служишь в охране или сторожем, а то и во-дилой, как я! Узнают кто ты, в натуре – захомутают, как пить дать! Ты ещё этих бестий не знаешь, Вера твоя была не от мира сего, хотя тоже, царство ей небесное, от мужиков пользу имела! А вот от кого – упаси боже, так это от Ники вашей! Знаю я эту Нику, как облупленную, разве только сам с ней ещё не спал. Пробы ставить негде, хотя танцует неплохо, прямо за сердце, да и за другие ме-ста берёт! Надувала она твою Веру, но та почему-то прощала её, любила, видать! Приводила она мужиков и сюда, когда они с по-койницей, царство ей небесное, вместе гуляли. Но не из нашего ресторана – знает она, что «не люби, где живёшь», а тем более –

127

работаешь. Да и вообще, я этим «цыганкам» с чёрными глазами не доверяю – пёс знает, что у них на уме, а по глазам не поймёшь!

Большой теоретик и практик, этот Сергей был по женской линии! Но мне сейчас было не до баб – только ресторан и Мур-ка в голове. Мурка наловчилась на ночь вскакивать на кровать, забираться под одеяло и спать так в ногах у меня. Я забирал её, бывало, поближе к голове, чтобы смотреть на неё, но она непре-менно перелезала опять в ноги. Так, видимо, ей было спокойнее: а то чья-то огромная башка поблизости, да и пасть с зубами – ещё съест ненароком.

вот, однажды я уже засыпал с Муркой в ногах, как вдруг она начала продвигаться вверх, имея в виду – к бёдрам. Я лежал на спине, и Мурка двигалась в ложбине между моих ног. Чем это за-кончится? – с интересом подумал я. А закончилось вот чем. Мур-ка ткнулась носом, сами представляете во что. Обнюхала со всех сторон и стала трогать лапкой. Эрекция не заставила себя ждать,

Мурка, почувствовав шевеление, быстро цапнула шевелящий-ся предмет когтями. Мышкой, что ли он ей показался, или птич-кой? Эрекция остановилась, но я не стал прерывать действий. Что будет дальше? – ожидал я.

вдруг Мурка начала делать то, что должен был сделать бы почти любой котёнок. Вы знаете, как будет «котёнок» по-французски? Если не знаете, то загляните в словарь, я же обещал скабрезных слов не употреблять. В крайних случаях – медицин-ские и научные термины. Так вот, Мурка, как и положено котятам, присосалась к моему «хвостику», как к маминой груди, и стала по-сасывать его. Видимо, надеясь, извлечь из него молоко. То есть, в человеческом исполнении, совершать орально-генитальный секс, или в простонародье то, что по-французски означает слово «котёнок».

Я замер. Что делать? Когда Чернышевский задавал себе и нам этот вопрос, он, наверное, и не думал, что может случиться и та-кая ситуация, где эти его сакраментальные слова окажутся в бук-вальном смысле кстати. Что делать? Прогнать Мурку? А зачем, она же с её точки зрения, ничего плохого не делает – пытается до-быть себе молока. Мне тоже не больно, даже приятно – и ещё как!

128

И я решил пустить всё на самотёк – будь, что будет! И, как и следо-вало ожидать, всё закончилось известно чем – Мурка получила-таки своё вожделенное молоко! Правда, по-видимому, не того вкуса и консистенции, что предоставляла ей её мамка-кошка. Но добыча так понравилась Мурке, что она с громким урчаньем и жадностью полакомилась ею. После чего опять перелезла в ноги

стала истово вылизывать себя, как после сытного обеда.

лежал, как говорят, весь в прострации. Что это было – по-ловой акт, шутка, недоразумение? Ведь не стал же я ещё и «ско-толожцем», в довершение к моей разнообразной сексуальной ориентированности? Во-первых, Мурка – не скот, а нежнейшее

красивейшее создание. Во-вторых, я не совершал вообще ни-каких действий, лежал, как истукан, а инициатором и действую-щим началом была именно Мурка. Выходит – не я «скотоложец», а она – «человеколожица», если вообще уместен такой термин. Но, как бы то ни было, в жизни моей появилась хоть какая-то ра-дость, которой давно не было.

На следующий день Мурка вела себя так, как будто вообще ничего не произошло. Утром бегала за мной, просила еду, потом сходила в туалет. Затем прыгнула на кровать и стала, громко урча, вылизывать себе шерсть, простите, мягчайшую шёрстку, мех.

Готовясь ко сну, я мучительно думал – а как поведёт себя Мур-ка сегодня ночью? Я специально лёг спать в то же время, что и вчера, и почти не шевелился, боясь испугать Мурку. Но сегодня, когда она вспрыгнула на мою кровать, то сразу же тихонько, по-партизански, начала пробираться уже известным ей путём между моими ногами. Видимо, кошачья память зафиксировала вчераш-нее угощение, которое явно оказалось Мурке по вкусу. Так или иначе, сегодня Мурка всё проделала профессиональнее, чем вчера, и угощенье ей досталось быстрее…

Все эти дни я ходил сам не свой – в моей жизни появился некий новый, доселе неизвестный мне стимул, подаривший мне новое, необычное, даже странное счастье. Я уже любил Мурку, любил не так, как любят очаровательного котёнка, который жалобно мяукает у вас на руках, преданно заглядывая в глаза. Я полюбил её, мне неловко даже произносить это по отношению к милому

129