Сравнивая между собой всех трех австралопитеков, поражаешься сверхмассивности северянина, обладателя мощной челюсти — рядом с ним различия между двумя южными типами словно бы сразу сходят на нет. Оба настолько отличаются от австралопитека бойсеи, что начинают казаться похожими друг на друга.
Объяснение этому дает генеалогическое древо на следующей странице, которое графически изображает гипотезу Кэмпбелла о соотношении трех типов австралопитека. Он постулирует общего прародителя всех австралопитеков, который произошел от рамапитека. Где-то в прошлом, между десятью и шестью миллионами лет назад, этот единственный вид, следуя по уже знакомому нам пути медленной специализации для заполнения разных экологических ниш, начал разделяться на два вида. Один тип — бойсеи — все больше и больше приспосабливался к грубой растительной пище. Со временем благодаря адаптационному воздействию естественного отбора на зубы и челюсти бойсеи резцы и клыки стали маленькими, а коренные зубы и кости челюсти увеличились. Чем дольше продолжалась эта специализация, тем более заметной она становилась. А длилась она, по-видимому, несколько миллионов лет, чем и объясняется крайняя массивность челюстей и задних зубов очень поздних бойсеи ских окаменел остей, которые Ричард Лики нашел у озера Рудольф, а также единственного бойсейского черепа, найденного его родителями в Олдувае.
Тем временем изящный тип, австралопитек африканский, нашел себе другую экологическую нишу. Вынужденный стать практически всеядным, он под воздействием естественного отбора не обзаводился более крупными коренными зубами, а развивал свои склонности к питанию мясом, к охоте и употреблению орудий и вырабатывал в целом более гибкий образ жизни, легко принимающий новшества.
Не исключено, что изящные типы легче приспосабливались к постепенному изменению климата, к существованию в более разнообразных условиях — для них было достаточно наличия хоть какой-нибудь пищи, а также воды на расстоянии нескольких часов ходьбы. Вероятно, они были распространены в Африке гораздо шире, чем бойсеи, во всяком случае, они проникли далеко на юг, в более прохладную, сухую и подверженную сезонным изменениям зону, нежели экваториальный пояс на севере.
По-видимому, не случайно в Южной Африке не найдено ни единой окаменелости австралопитека бойсеи, а севернее не отыскалось ни одной окаменелости австралопитека массивного. Какие выводы мы можем сделать из такого их распределения? Кэмпбелл считает, что южный австралопитек массивный знаменует начало позднейшей специализации изящных типов, проникших в Южную Африку. И он не так массивен, как бойсеи, по очень простой причине: специализация его началась позднее и массивность не успела развиться до такой степени.
Как видно из диаграммы, Кэмпбелл считает, что, пока изящные типы на севере развивались в человека умелого, а затем в человека прямоходящего, южные изящные типы, возможно, следовали сценарию, напоминающему то, что было разыграно в северных областях на несколько миллионов лет раньше. Но в этот, второй, раз южная популяция изящного австралопитека не пошла путем северной и не развилась в человека умелого — по крайней мере никаких окаменелых свидетельств этого найти не удалось. Наоборот, она, по-видимому, развилась в австралопитека массивного. Несмотря на отсутствие надежного датирования в Южной Африке, другие данные позволили прийти к выводу, что окаменелости массивного типа там все много моложе окаменелостей изящного типа-по меньшей мере на миллион лет.
Кэмпбелл разрешает эту щекотливую проблему, допуская, что популяции австралопитека африканского в разных местах эволюционировали по-разному. На севере он становится человеком умелым, на юге — австралопитеком массивным.
Не исключено, что существовала третья линия австралопитековых, развивавшаяся в Азии. Вопрос об этой третьей линии крайне неясен. Он связан с некоторыми окаменелостями, которые в 30-х годах нашел на Яве голландский антрополог Густав фон Кёнигсвальд. Довольно долго его находки считались остатками примитивной азиатской расы одного из первых типов человека прямоходящего — предков яванского и пекинского питекантропов и некоторых других. Обнаружение африканских окаменелостей человека умелого дает теперь возможность провести сравнение между ними и находками Кёнигсвальда и выявить их общие черты. Был ли тип, обнаруженный Кёнигсвальдом, разновидностью человека умелого? Мы, в сущности, этого не знаем. Окаменелости скудны, датирование неясно. Пласты, в которых они были найдены, нередко настолько разрушены, что из них уже нельзя извлечь никаких полезных сведений. Тем не менее Кэмпбелл определил у типа, открытого Кёнигсвальдом (и получившего зубодробительное название Modjokertensis — моджокертский), столько признаков, объединяющих его с человеком умелым, что включил его в свое генеалогическое древо как австралопитека африканского, переходящего в человека.
Генеалогическое древо (переоценка окаменелостей)
Генеалогическое древо, составленное в 1972 году Бернардом Кэмпбеллом, отражает выводы, опирающиеся на новейшие находки, а также новейшие взгляды на те типы гоминидов, которые не включены в генеалогические древа.
Схема Кэмпбелла, более подробная, рисует вместо простых разветвлений сложное переплетение популяций (сплошные линии указывают границы видов, пунктир — подвидов).
Рамапитек (синий цвет) показан здесь как предок австралопитека африканского (голубой цвет), а австралопитек бойсеи (лиловый цвет) — как тупик эволюции. У отметки в три миллиона лет австралопитек африканский разделился на австралопитека массивного, позднее вымершего, человека умелого (африканского) и моджокертского (найденного в Азии в 1936 году и до последнего времени считавшегося человеком прямоходящим), от которых произошел человек прямоходящий (зеленый цвет). Человек прямоходящий разделился на географические подвиды, от которых произошли несколько подвидов человека разумного (желтый цвет).
Следовательно, можно предположить, что австралопитек африканский был прогрессирующим, легко приспособляющимся и жизнестойким существом, которое широко распространилось по тропикам Старого Света, эволюционируя по мере своих переселений, как и любое существо в подобных условиях. Это хорошо известный почерк эволюции: три популяции, на долгое время предоставленные самим себе, обрели разную судьбу. Во всяком случае, такова гипотеза Кэмпбелла.
Далее кэмпбелловский сценарий разрешает проблему оценки человека умелого и дает ответ на вопрос, остававшийся пока открытым: был ли он поздней разновидностью австралопитека африканского или же самостоятельным видом? Большинство ученых признают теперь, что он все больше и больше отличается от современного ему австралопитека африканского в Южной Африке и вырабатывает особенности, явно ведущие к более современной форме Homo. Кэмпбелл пришел к заключению, что будет разумнее признать человека умелого отдельным этапом эволюции австралопитека африканского в человека и отнести его к роду Homo как вид Homo habilis — человек умелый.
А не ошибается ли Кэмпбелл? Это не исключено. И он сам первый признал бы такую возможность. Подобно всем тем, кто пытается решить эту увлекательнейшую головоломку, он занимается переоценкой имеющихся у него данных в свете все новых находок и открытий. Различия между человеком умелым и австралопитеком массивным и бойсеи просто напрашиваются, чтобы их изобразили графически. Кэмпбелл предложил вполне логичную схему. Многие с ней не согласятся, особенно те, кто до сих пор верит, что все австралопитековые типы представляют собой вариации одного вида.
На этом пока приходится завершить изложение доводов в пользу происхождения человека от австралопитеков. Остается подвести итоги.
